6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

Дивизион опять на походе. Темно, идет дождь. Нас встречают наши квартирьеры. Свободных помещений нет. Дивизиону отведен под бивак участок вспаханного поля.

Из темноты выступают силуэты построек. Мы кончаем поход и подходим к конечному пункту небольшому венгерскому городку Мезо-Лаборч.

Ночью, под дождем, при свете фонарей, на липком, вязком вспаханном грунте батарея растягивает коновязи и ставит мокрые палатки. Нечего сказать, перспектива отдыха после такого перехода небогатая. У солдат ни коек, ни соломы – одни только мокрые шинели и седла.

Кто-то предлагает пошарить в окрестностях, поискать свободную деревню. Квартирьеры опять скрылись в темноте. Под утро дивизион расположился на отдых по избам большой венгерской деревни.

* * *

Мезо-Лаборч – разбитый снарядами, частью сожженный небольшой городок. Жителей нет. Все они давно уже покинули свои дома и куда-то исчезли. Все уцелевшие здания заняты разными штабными учреждениями, лазаретами и квартирами чинов разных штабов.

Дивизион проходит этот городок с уцелевшими вывесками на непонятном нам языке.

Перед нами, под углом друг к другу, два узких ущелья: прямо – долина реки Вильсавы, влево – долина реки Виравы. Дивизион поворачивает влево и вскоре подходит к деревне Старковцы, где на позиции стоит 19-я пехотная дивизия. Мы должны сменить эту дивизию. Батареи сменяют соответствующие номера батарей 19-й артиллерийской бригады.

* * *

Лучи утреннего весеннего солнца залили золотом небольшую площадку находящуюся высоко в горах. Какой дивный воздух, как мягко, ласково греет солнце. Мы с командиром 5-й батареи подполковником А. В. Васильевым растянулись на свежей, только что пробившейся травке. Вон там, внизу, стоят рядом обе наши батареи, и мы наблюдаем, как наши солдаты кипятят на кострах свои чайники.

Загудел телефон.

– Что такое?.. Атака?.. Когда?..

– Ровно в десять часов утра приказано начать подготовку атаки. Сверьте часы, господа.

– А наша пехота? Ведь они прямо с похода?

– Что поделаешь? Приказано, и весь разговор.

В 10 часов утра дивизион загремел. Горное эхо, подхватывая звуки орудийных выстрелов, разносит их далеко по лощинам и горным проходам, и получается один сплошной гул, как будто бы все горы уставлены стреляющими пушками.

– Шестой батарее выбить австрийцев из деревни Вирава!

Деревня Вирава влево. Она хорошо мне видна. Я вижу даже, как, прячась за избами и за изгородями деревни, перебегают австрийцы в своих голубо-серых мундирах.

Снаряды 6-й батареи покрывают деревню Вираву. Деревня горит, австрийцы спешно отходят. Я вижу, как батальон нашего 4-го полка бегом, с ружьями наперевес, занимает деревню и тушит пожар.

6-я батарея соединяет огонь своих орудий с 4-й и 5-й, бьет по хребту, занятому австрийской пехотой. Разрывы мне плохо видны. Н. А. Тиличеев в пехотных окопах корректирует стрельбу батареи. Австрийские гранаты рвутся все ближе и ближе к позиции 6-й батареи. Дым на самой батарее… В пехотном прикрытии смятение, выносят раненых. Еще одна граната туда же ударила.

– Убрать прикрытие за батарею, к деревне!

– Усилить огонь!..

Белой пеленой заволокло австрийский хребет. Белое облако стоит как бы на месте, прикрывая от глаз австрийцев наш 1-й полк, бегом идущий в атаку.

Вся дивизия двинулась.

Люди, как муравьи, лезут на скалы. Цепляясь за выступы скал, за ветки кустов, живые волны людей быстро поднимаются все выше и выше, постепенно очищая подножия австрийских высот, покрытый тоже телами людей, но недвижимых.

Австрийцы встречают атаку разрывными пулями, белыми дымками которых, как падающими снежинками, усеяны склоны австрийских позиций. Пули их рвутся при легком прикосновении к самым тонким веткам кустов.

Наших пехотных солдат уже не остановить: проснулось стадное чувство, вызванное общим порывом, злобой и запахом крови. Люди забыли свой человеческий облик, зверь вышел наружу. Полки уже вполгоры. Жестоко их бьет артиллерия противника. Люди мелькают в дыму, срываются, падают, вновь поднимаются и лезут все вверх и вверх. Вот они уже у самой вершины…

– Ура!

Дивизия в окопах противника. Идет рукопашный, беспощадный бой разъяренных людей. Безумная резня среди умалишенных.

В своем стремительном движении, живым потоком дивизия проносится через несколько горных хребтов, ломая и снося все преграды, и останавливается только перед спуском в широкую, уходящую вдаль Венгерскую равнину.

* * *

Наш дивизион молчит уже давно. Наша задача была уже решена при взятии первых высот. Быстро подняться на горы и тем помочь в дальнейшем продвижении нашей пехоте мы не в состоянии. Мы здесь прикованы во время боя к месту.

Кучка пленных при двух конвоирах проходит мимо батареи. Пленные в фесках.

– Турки! – равняясь со мной, радостно кричит передний конвойный.

– Мы боснийцы, – отдавая мне честь, говорит пленный офицер.

Я гляжу ему вслед и вижу у него на спине большое пятно запекшейся крови.

На камне одиноко сидит и горько плачет раненый австрийский солдат. В руках у него фотографическая карточка женщины с двумя детьми. Он умрет от потери крови и от голода. Я приказываю своим людям взять его на носилки и отнести на перевязочный пункт. Австриец радостно улыбается, вытирает рукой свои слезы и размазывает грязь по своему закоптелому лицу.

– Ваше высокоблагородие, какой там красавец лежит, офицер ихний, убитый. На самой на ихней на батарее лежит, знать, тоже наш брат артиллерист. И нашим же артиллерийским снарядом убит.

Красавца смотреть я все же не пошел.

* * *

Залитые потоками нашей и австрийской крови Карпаты пройдены. Перед нами манящая нас равнина. Далеко-далеко тянется совершенно ровная степь. На горизонте видны селения. Душа стремится туда, за эти селения. Чудятся новые, невиданные еще города, по которым наша судьба как будто уже указывает нам наш победный путь. Будапешт…

Две полосы стальных рельс, блестя на солнце, уходят куда-то вдаль. Там, вдали, виднеется железнодорожная станция Гуменно. К ней, к этой станции, подходят поезда. Это воинские эшелоны. Быстро выскакивают из вагонов люди, сбрасывают в кучи амуницию, шинели и выстраиваются. Эшелон за эшелоном подходит к станции, пустые сейчас же куда-то отходят.

Люди движутся. Они разворачиваются в боевой порядок. Они направляются к нам.

Яркое солнце скользит своими лучами по двигающимся густым цепям противника, освещает их мгновенно засверкавшие головные уборы.

– Каски! Германцы!

Лица сразу стали серьезными. Разговоры замолкли.

Германцы все ближе. Их артиллерия уже открыла огонь: со свистом пронесся первый снаряд и лопнул в воздухе, не долетев до наших позиций.

А там, в далекой России, в это же время всюду гудят колокола, оглушая воздух пасхальным звоном, и из конца в конец несется радостное «Христос Воскресе».

Плечо к плечу наступают германцы. Наши шрапнели вырывают из их строя целые