Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

прозвучали эти слова. Львиную долю своей речи Сталин, как известно, посвятил итогам реорганизации Красной армии. Обращаясь к выпускникам, советский вождь сказал: «Товарищи! Вы покинули армию три-четыре года тому назад, теперь вернетесь в ее ряды и не узнаете армии. Красная Армия уже не та, что была несколько лет тому назад… Мы перестроили нашу армию, вооружили ее современной военной техникой»[227]. В этих словах ясно читается законное чувство гордости за достигнутые результаты, но и проступает увлечение количественными и техническими показателями развития вооруженных сил (технический фетишизм), о котором нам приходилось говорить в предшествующей книге. Все это, вероятно, сыграло свою роль в выборе средств внешнеполитической борьбы. Идеологические противоречия между «Страной Советов» и ее капиталистическим окружением в какой-то момент могли показаться Сталину непреодолимым препятствием для достижения договоренностей с участниками «европейского концерта». По этой причине, вероятно, собственно политические аспекты и дипломатические инструменты борьбы, развернувшейся на международной арене, оказались отодвинуты на задний план. Силовая составляющая внешней политики, судя по всему, показалась Сталину главным аргументом, а ее роль — решающей.

Выступление И. В. Сталина на торжественном вечере в Кремле, посвященном выпуску слушателей военных академий

5 мая 1941

[РГАСПИ. Ф. 88. Оп. 1. Д. 1056. Л. 17]

В результате реализации возобладавших силовых подходов СССР отодвинул границу от Ленинграда, но заплатил за это сотнями тысяч жизней убитых и раненых советских солдат и исключением из Лиги Наций как агрессора. Силовое решение территориальных вопросов в отношениях с Финляндией и Румынией, пусть и объективно обусловленных, с точки зрения советского руководства, приведет к оформлению этими государствами союзнических отношений с Германией и станет важным фактором их вступления в войну против СССР с целью возврата отторгнутых территорий. Напуганная перспективой советизации Болгария пусть и не вступит прямо в войну против СССР, но при этом предоставит вермахту свою инфраструктуру, обеспечит поддержание оккупационного режима в сопредельных районах Югославии и Греции.

Меры по подготовке театра военных действий, спешно предпринятые советским руководством на инкорпорированных территориях, окажутся далеки от завершения и не смогут обеспечить реализацию достигнутых стратегических преимуществ, компенсировать тем самым возникавшие политические риски и проблемы. Активный коллаборационизм в Прибалтике и на Западной Украине в годы Великой Отечественной войны, порожденный в том числе антисоветскими настроениями значительной части населения инкорпорированных территорий, приобретет самый широкий размах.

Великобритания и Франция, оценивая перспективу заключения военного союза между Германией и СССР как реальную, в первой половине 1940 г. балансировали на грани войны с Советским Союзом[228], разработав на этот случай план бомбардировок бакинских военных промыслов. Лишь жестокая реальность, поставившая СССР и Великобританию перед перспективой военного разгрома поодиночке, принудит лидеров обеих стран откинуть в сторону идеологические противоречия и предпринять усилия по формированию антигитлеровской коалиции, что произойдет уже после вторжения вермахта в пределы СССР.

Впрочем, отдадим должное Сталину и его дипломатам. Многократно резко отрицательно высказываясь об англо-французских союзниках, но сохраняя в европейской войне всеми признанный нейтралитет (пусть, по мнению многих, и «благожелательный» по отношению к Германии), в своей практической политике они сумели сохранить, пусть и в сильно редуцированном виде, отношения и каналы связи с блоком государств, противостоявших Германии и ее сателлитам. Это и сделало возможными довольно быстрое восстановление отношений и их подъем до беспрецедентного — союзнического — уровня. Причем территориальные приобретения Союза ССР будут признаны де-юре в отношении Западной Украины и Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины и де-факто в отношении трех государств Прибалтики. Эти, по мнению Сталина, достижения его внешней политики в значительной мере обесценятся в послесталинский период советской истории, когда настроения значительной части населения инкорпорированных в состав Союза территорий станут одним из важнейших генераторов внутренней дестабилизации многонационального государства, а советское политическое руководство не сможет найти адекватных ответов на вызовы новой эпохи.

В. М. Молотов, И. В. Сталин, Г. М. Маленков, К. Е. Ворошилов, А. С. Щербаков и другие направляются на Красную площадь во время празднования 1 Мая

1 мая 1941

[РГАКФД. 0–292962 ч/б]

Глава 2

«Мы не боимся угроз со стороны агрессоров и готовы ответить двойным ударом…» Еще раз о подготовке Союза ССР к войне

Задолго до начала Второй мировой войны Сталин, как мы видели, сосредоточил в своих руках все нити управления страной, осуществляя огромный объем черновой управленческой работы. В современной литературе он справедливо отнесен к редкому для эпохи модерна типу управляющего диктатора[229]29. Именно его решениями во всех сферах жизни страны определялись направления, формы и содержание подготовки Союза ССР к приближавшейся войне. «Мы не боимся угроз со стороны агрессоров и готовы ответить двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность советских границ», — заявит Сталин, выступая 10 марта 1939 г. с отчетным докладом ЦК ВКП(б) на XVIII съезде партии. Если судить по содержанию этого доклада, советский вождь подведет страну к решающим событиям, будучи убежден в готовности к встрече с любыми неожиданностями.

В этой главе вниманию читателя предлагается краткий, по возможности, систематический обзор основных мероприятий, осуществленных в этот период под руководством человека, ставшего персонификацией многообразных советских усилий по подготовке к грядущей войне[230].

«Об основах стратегического развертывания вооруженных сил СССР…» К вопросу о планах применения Красной армии накануне войны

Советская военная доктрина, как нам известно, исходила из политических установок о неизбежности военного столкновения Советского Союза с капиталистическим окружением. Возрастание угрозы втягивания СССР в войну, с одной стороны, и возникновение советско-германской границы — с другой, побудили Генеральный штаб РККА к разработке нового плана стратегического развертывания вооруженных сил СССР. Нет сомнений в том, что санкцию на его разработку дать мог только один человек — Сталин. Первый вариант этого плана будет подготовлен в конце лета — начале осени 1940 г. Основным наиболее вероятным военным противником с лета 1940 г. стала считаться Германия. Ее союзниками виделись Финляндия, Румыния, возможно, Венгрия и, предположительно, Италия[231]. С этого времени по 15 мая 1941 г. применительно к западному театру военных действий будет разработано четыре таких плана, и все они после короткого периода активной обороны предусматривали проведение стратегической наступательной операции на территории Польши и Восточной Пруссии силами трех фронтов (Северо-Западного, Западного и Юго-Западного) с целью нанесения поражения германским войскам[232].

В августе и сентябре 1940 г. нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Мерецков дважды направят в адрес Сталина и Молотова записку «Об основах стратегического развертывания вооруженных