Ни одна демократия не длится вечно - Эрвин Чемерински

то по четырнадцатой или пятнадцатой поправке или по разделу 2 закона) необходимо доказать умысел властей, направленный на введение дискриминационных положений [42]. Однако часто крайне сложно сделать это — сегодня чиновники редко выражают расистские мотивы открыто. В 1982 году конгресс изменил закон, указав, что для его нарушения достаточно доказать дискриминационный эффект, без необходимости устанавливать умысел. Раздел 2 был пересмотрен, позволяя истцам доказывать нарушение, если «с учетом всей совокупности обстоятельств местного избирательного процесса» практика или процедура лишали расовые или языковые меньшинства равных возможностей участия.

Но в 2021 году в деле «Брнович против Национального комитета Демократической партии» (Brnovich v. Democratic National Committee) суд фактически лишил раздел 2 силы как инструмента борьбы с дискриминацией. Дело касалось двух положений закона Аризоны: (1) аннулирования бюллетеней, поданных не на своем участке, и (2) запрета сбора бюллетеней (передачи заполненных бюллетеней третьими лицами, кроме родственников и т. д.). Демократическая партия и избиратели оспорили эти нормы, утверждая, что они имеют дискриминационный эффект, направленный против меньшинств, по разделу 2, а также приняты с дискриминационным умыслом.

Апелляционный суд Девятого округа семью голосами против четырех поддержал истцов. Судья Уильям Флетчер указал, что закон Аризоны «окажет дискриминационное воздействие на индейских, латиноамериканских и афроамериканских избирателей», нарушая раздел 2 [43]. Суд также установил дискриминационный умысел, найдя нарушения и Конституции, и закона. Частая смена участков в районах меньшинств и плохая почтовая доступность в резервациях создавали неравные условия.

Однако Верховный суд в решении по делу «Брнович против Национального комитета Демократической партии», принятом шестью голосами против трех, отменил решение суда Девятого округа и поддержал закон Аризоны. В большинство вошли судьи, назначенные республиканцами, тогда как все их трое коллег, назначенных демократами, выступили с особым мнением. Вряд ли можно считать совпадением тот факт, что эти ограничения были приняты республиканским законодательным собранием и подписаны губернатором-республиканцем, при этом они могли быть на руку республиканским кандидатам.

В ключевой части решения судья Алито заявил, что требование выявления расовой дискриминации по дискриминационному эффекту, используемое при толковании других законов о гражданских правах, неприменимо в данном случае [44]. Он перечислил пять факторов, которые суды должны учитывать при рассмотрении исков, относящихся к положениям раздела 2. Каждый из них существенно затруднит признание тех или иных избирательных правил дискриминационными. Примечательно, что ни один из этих факторов не упоминается в самом Законе об избирательных правах.

1. Масштаб ограничений для избирателей. Судья Алито указал: «В конце концов, любое избирательное правило влечет определенные ограничения» [45]. Суд потребовал доказательств существенного ограничения прав, но не определил, что соответствует этому критерию. Апелляционный суд признал значительное негативное влияние закона Аризоны на цветных избирателей, однако Верховный суд счел это недостаточным, не пояснив при этом, какие именно доказательства требуются.

2. Степень отличия новых правил от норм 1982 года (когда была принята последняя редакция раздела 2) [46]. Этот фактор исходит из спорного допущения, что конгресс одобрил все избирательные практики, существовавшие в 1982 году. Он позволяет легко отклонять иски против современных ограничений: достаточно констатировать, что нынешние правила мягче аналогов 1982 года, чтобы сохранить дискриминационный закон.

3. Масштаб расового неравенства. Суд постановил, что для констатации факта нарушения положений раздела 2 необходимо наличие значительного расового неравенства: «Но сам факт наличия некоторого неравенства еще не означает его воздействия на результат и что система не является одинаково открытой или что она не предоставляет всем равные возможности для голосования. Очень незначительные различия не должны искусственно преувеличиваться» [47]. При этом суд не указал, какой именно уровень неравенства достаточен для доказательства наличия расовой дискриминации, но явно установил высокий порог для признания факта нарушения закона.

4. Возможности для голосования, предоставляемые общей системой штата. Суд заявил, что если существует несколько способов голосования, то маловероятно, что какое-либо ограничение будет считаться недопустимым [48]. Однако это позволяет вводить серьезные ограничения на методы голосования, которые критически важны для некоторых избирателей (например, голосование по почте), поскольку суд может сослаться на наличие других способов, даже если они непрактичны или бесполезны. Вся суть поправок 1982 года к Закону об избирательных правах заключалась в том, чтобы оспаривать те законы штатов, которые приводят к неравенству на расовой почве. Теперь же этот принцип оказывается в подчиненном положении по отношению к вопросу о наличии альтернативных способов голосования, даже если они нереалистичны.

5. Значимость интересов штата, защищаемых данным правилом, например предотвращение мошенничества. Суд отметил, что «правила, основанные на важных интересах штата, с меньшей вероятностью нарушают раздел 2. Одним из таких существенных и полностью законных интересов является предотвращение мошенничества». Важно подчеркнуть, что в Законе об избирательных правах не говорится о том, что дискриминационные ограничения избирательных прав допустимы, если они направлены на борьбу с мошенничеством и обусловлены ею. Ни единого слова в законе не сказано, что суды при оценке того, имеют место его нарушения или нет, должны учитывать мотивы введения ограничений. Это кардинально меняет ситуацию, предоставляя судам свободу действий в одобрении дискриминационных мер. Властям, желающим ввести ограничения, которые затрагивают права цветных избирателей, слишком легко заявить, что они действуют ради предотвращения мошенничества. Суд трактует раздел 2 Закона об избирательных правах как требующий балансирующего теста — сопоставления дискриминации в отношении меньшинств с интересами государства — при определении нарушения закона. Однако это полностью противоречит как тексту закона, так и намерениям конгресса.

Суд отметил эти пять факторов и пришел к выводу, что закон Аризоны не нарушает раздел 2 Закона об избирательных правах. Шокирует то, что ни один из этих факторов не указан в законе и даже не подразумевается им. Консервативные судьи, которые часто заявляют о приверженности текстуальному, буквальному толкованию закона, попросту выдумали эти критерии. В решении нет ни единой ссылки на Закон об избирательных правах или историю его принятия, которые указывали бы, что суды должны учитывать, оправданны ли дискриминационные ограничения голосования, если штат ссылается на необходимость предотвращения мошенничества.

Судья Каган выразила свое резкое несогласие и особое мнение. Она заявила, что критерии, предложенные судом, не имеют оснований в законе: «Трагедия здесь в том, что суд (в очередной раз) переписал закон, который является символом величия Америки и защищает от ее низменных импульсов, — и тем самым ослабил его силу. Трагедия в том, что суд нанес удар по закону, призванному положить конец дискриминации при голосовании» [49].

Без сомнения, это решение значительно усложнит использование раздела 2 Закона об избирательных правах для оспаривания законов штатов, ограничивающих избирательные права. Пять факторов, сформулированных судьей Алито, ведут к одному: значительному затруднению доказательства того, что имеет место нарушение раздела 2. Это особенно важно сейчас, поскольку