Ни одна демократия не длится вечно - Эрвин Чемерински

В 2021 году 19 штатов приняли 33 новых закона, ужесточавших правила голосования. Как отметила судья Каган, «в последние месяцы штат за штатом принимают законы, возводящие новые барьеры для голосования. Эти законы сокращают время работы избирательных участков — как в день выборов, так и в период досрочного голосования. Они вводят новые требования для голосования по почте и сокращают сроки подачи и возврата бюллетеней. Они усложняют регистрацию избирателей и упрощают их исключение из списков. Два закона даже запрещают раздавать еду и воду людям, стоящим в очереди на участке» [50].

Все эти законы были приняты в штатах с республиканскими законодательными собраниями, и все они направлены на усложнение голосования в округах и районах, где традиционно голосуют за демократов. Поскольку афроамериканцы поддерживают кандидатов от Демократической партии примерно в 90 % случаев, многие из этих ограничений, несомненно, окажут дискриминационное воздействие.

Решение суда по делу «Брнович против Национального комитета Демократической партии» сделает достижение успеха в судебных исках гораздо более трудным делом, что еще больше подорвет демократический процесс и доверие избирателей к нему [51].

Отмена ограничений на финансирование избирательных кампаний

Немногие решения Верховного суда в истории оказали столь сильное влияние на политическую систему США, как дело «Объединенные граждане против Федеральной избирательной комиссии» (Citizens United v. Federal Election Commission). В 2010 году суд постановил, что первая поправка защищает право корпораций тратить неограниченные суммы денег на избирательные кампании с целью избрания каких-либо кандидатов или нанесения им поражения [52]. Решение по делу «Объединенные граждане против Федеральной избирательной комиссии» было принято пятью голосами против четырех строго по идеологическому признаку — большинство составили пятеро консервативных судей, назначенных президентами-республиканцами. Демократия подрывается, когда самые богатые члены общества, а также корпорации, тратящие средства из своих бюджетов, имеют возможность оказывать непропорционально большое влияние на выборы.

Закон о двухпартийной реформе финансирования избирательных кампаний (2002 года) стал результатом многолетних слушаний и дебатов. Конгресс стремился закрыть лазейки и решить проблемы, возникшие в сфере финансирования выборов. Еще более века назад конгресс запретил корпорациям напрямую жертвовать деньги кандидатам на федеральные должности, а полвека спустя суд распространил данный запрет и на профсоюзы. Эти законы отражали широко поддерживаемую в обществе позицию, что богатство корпораций и профсоюзов не должно решать исход выборов, а также признавали очевидный факт: крупные пожертвования неизбежно создают впечатление, что избранные должностные лица оказываются так или иначе обязаны тем, кто способствовал их победе.

Однако корпорации и профсоюзы нашли способы справиться с этими ограничениями, например размещая посвященную проблемным вопросам рекламу без прямого упоминания имен кандидатов с призывами проголосовать за или против них. Таким образом, запреты можно было легко обойти, просто избегая ключевых фраз вроде «Голосуйте за Джейн Доу» или «Выберем Джона Смита». Предвыборная агитация какой-либо корпорации могла выглядеть примерно так: «Джейн Доу поддерживает освобождение опасных преступников» — и она становилась легитимной, если в ней не содержалось прямого призыва голосовать определенным образом. При этом никто не сомневался в истинном посыле подобных лозунгов. Как отметил Верховный суд, «корпорации и профсоюзы тратили сотни миллионов долларов из своих общих фондов на подобную рекламу, и эти расходы, как и всяческие „мягкие“ пожертвования в фонды политических партий, оставались нерегулируемыми» [53].

Закон о реформе финансирования избирательных кампаний (Bipartisan Campaign Reform Act), часто называемый законом Маккейна — Фейнголда в честь его авторов — республиканца Джона Маккейна и демократа Рассела Фейнголда, регламентировал важные моменты, связанные с телевизионной рекламой корпораций и профсоюзов. Он запрещал им использовать средства из своих бюджетов для трансляции рекламы, поддерживающей или отвергающей кандидатов на федеральные должности, в течение 30 дней до первичных выборов или 60 дней до всеобщих выборов. Кроме того, закон предусматривал, что согласованная предвыборная агитация, в процессе которой корпорации или профсоюзы координировали свою рекламу с самими кандидатами, должна рассматриваться как [материальные] пожертвования кандидатам или партиям.

В 2003 году Верховный суд своим решением по делу «Макконнелл против Федеральной избирательной комиссии» (McConnell v. Federal Election Commission) подтвердил конституционность этих положений как допустимых мер по предотвращению обхода федерального закона с помощью изощренной рекламы. Решение было принято пятью голосами против четырех, а судьи Сандра Дэй О'Коннор и Джон Пол Стивенс, назначенные президентами-республиканцами, подчеркнули важную роль государства в ограничении расходов корпораций и профсоюзов на избирательные кампании. Это решение основывалось на прецедентах, признававших существенную заинтересованность государства в предотвращении доминирования вложений значительных корпоративных и профсоюзных средств над другими факторами предвыборных кампаний и влияния на исход выборов.

Однако спустя семь лет в результате рассмотрения уже упоминавшегося дела «Объединенные граждане против Федеральной избирательной комиссии» Верховный суд отменил решение по делу «Макконнелл против Федеральной избирательной комиссии» и постановил, что ограничения на расходы корпораций на предвыборные цели противоречат первой поправке [54]. Что же изменилось за столь короткое время? Обнаружил ли суд забытые исторические свидетельства о первой поправке, заставившие его пересмотреть прежнюю позицию? Возникли ли проблемы с применением закона? Ничего из этого не произошло, изменился только состав суда, а именно — место судьи О'Коннор занял судья Алито. Решение, принятое пятью голосами против четырех в поддержку закона, превратилось в решение, принятое тоже пятью голосами против четырех, только теперь об отмене предыдущего решения. Вновь дело было не в том, что должны торжествовать принципы права, а в очевидном численном перевесе более консервативно настроенных судей, отменивших совсем недавнее решение того же самого органа [54].

Судья Энтони Кеннеди, представляя мнение большинства, постановил, что корпорации тоже пользуются правом на свободу слова, а ограничения их расходов представляют собой неконституционные ограничения этого основополагающего политического права. Суд пришел к выводу, что ограничения на независимые расходы корпораций и профсоюзов нарушают первую поправку: «В настоящее время мы сталкиваемся с цензурой невероятного масштаба. Правительство „заглушило“ голоса тех, кто наилучшим образом представляет наиболее значимые сегменты экономики. И электорат лишился информации, знаний и мнений, жизненно важных для его функционирования» [55]. Суд провозгласил: «Правительство не может подавлять право на изложение политической позиции на основании корпоративного статуса высказывающего ее. Никакие достаточные государственные интересы не оправдывают ограничений права высказываться на политические темы некоммерческих организаций или коммерческих корпораций» [56]. Проще говоря, они могут тратить какие угодно средства из своих бюджетов, чтобы постараться обеспечить избрание желаемых или, наоборот, поражение нежелательных кандидатов.

Судья Стивенс выразил на этот счет свое пространное особое мнение, прибегнув к весьма резким формулировкам. К нему присоединились судьи