Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

— Дорогой друг, позвольте мне остаться в этой благословенной ссылке, ограждающей меня от соблазнов, и не побуждайте меня купить призрак свободы ценой свободы моего разума, — неожиданно отказался узник.

Правда, он попросил английского друга вывезти за границу его сына. Робинзон великодушно согласился, но продолжил путь в явном недоумении перед «загадочностью русской души»… Дефо чрезвычайно точен в описании маршрута купеческих караванов, населенных пунктов, времени отдельных переходов. Исследователи жизни и творчества Дефо утверждают, что он «вращался среди московитов», перерыл горы книг и в целом имел достаточно здравого смысла, чтобы отделить правду от небылиц.

Интерес к нашей стране был неслучайным. В то время «Россия молодея., /В бореньях силы напрягая., / Мужала с гением Петра». Дефо-журналист не раз писал об этой малоизвестной в Европе стране, внезапно вышедшей на авансцену мировой истории. «Открыли дверь в Европу», — эти слова первым написал Дефо в газете «Обозрение» (про «окно в Европу» высказался позднее итальянец Ф. Альгаротти, а уж затем подхватил Пушкин). Дефо также первым окрестил Петра I «сибирским медведем», когда петровские полки появились в Прибалтике, за что ему пришлось извиняться перед русским посланником. Но Дефо был убежден в необходимости развивать торговлю с Россией. Поэтому он внимательно изучал все сведения, поступающие из Московии, потому-то и Робинзона направил по «русскому» маршруту.

Интерес к России не окончился «русским Робинзоном». Одной из последних книг Дефо стала «Беспристрастная история жизни и деятельности Петра Алексеевича, нынешнего царя Московии, от его рождения до настоящего времени». Это первое в Европе подробное жизнеописание Петра, опубликованное еще при жизни царя-реформатора, за два года до его безвременной смерти. Дефо прекрасно понимал масштаб личности Петра и значение его преобразований. Знал он и цену его свершениям, но оправдывал «жестокие методы». Более того, ставил Петра в пример: «Покажите мне в Европе еще такого государя, который бы, не имея прежде ни одного корабля, за три года построил бы флот!» — в устах подданного ведущей морской державы это звучит убедительно. Когда Дефо собрал воедино все доступные ему материалы, он сделал вывод, который, думается, поразил и его самого: в колоссальных свершениях Петра не было грабежа, захвата колоний, обычных для той эпохи. «Не за счет завоеваний прежде всего преобразовывал страну Петр, а перестройкой экономики, обычаев, нравов и торговли».

На закате

После «Робинзона Крузо» и двух его продолжений Даниель Дефо написал несколько превосходных книг, в том числе «Молль Флендерс» и «Полковник Джек», вошедших в классику английской литературы.

На склоне лет Дефо вздохнул свободнее. Его «тайный договор» с властями практически утратил значение. Правда, иногда к нему обращались с каким-нибудь деликатным поручением. Так, его командировали в Париж, чтобы разведать, «как идут на бирже акции французской компании по эксплуатации реки Миссисипи».

Но журналистику Дефо не оставил. Правительственные субсидии «Обозревателю» давно прекратились, и газета закрылась. Дефо писал статьи для «Торговца», потом редактировал газету «Политическое состояние Великобритании», выпускал книги (скорее, брошюры). Одно их название способно пробудить интерес: «Политическая история дьявола», «Совершенный английский торговец», «Совершенный английский джентльмен».

С кредиторами он кое-как ладил, некоторые из них уже умерли, другим выплачивал долги малыми взносами (выручал кирпичный заводик!). Конечно, приходилось ловчить, таиться, заискивать. Втихую обзавелся собственным домом в Ньюингтоне, недалеко от Лондона.

Но и это зыбкое перемирие с судьбой оказалось недолгим — вдова одного из кредиторов подала новый иск. И судебная машина вновь закрутилась… Чтобы избежать конфискации имущества, оставить все детям, Дефо переписал дом и имущество на сына и… жестоко просчитался. Бенджамен был способным журналистом, но, увы, негодяем. «Я поставил себя от него в зависимость, доверился ему, отдал ему в руки других своих, еще не обеспеченных детей, а у него не нашлось сострадания, заставил он мучиться их и свою несчастную умирающую мать, когда сам он жил в полном достатке», — писал Дефо.

На восьмом десятке он вновь был вынужден скрываться. Снял комнату в лондонском Сити, недалеко от родных мест. Годы и болезни брали свое: «Тело не создано для чудес. Я в конце концов надломил свое образцовое здоровье, которому прежде ни горести, ни потрясения, ни тюрьмы., ни дурное расположение духа не могли нанести ровно никакого ущерба».

Однажды лондонцы прочитали в «Ежедневном курьере»: «В понедельник вечером у себя на квартире по Канатной аллее в преклонном возрасте скончался знаменитый Даниель Дефо».

* * *

Иногда кажется, что в биографии Даниеля Дефо уместилось несколько судеб совершенно разных, но ярких личностей. При этом, их трудно вообразить близкими людьми, а не то что одним человеком.

Так — who is Mr. Foe?

Англичане любят загодя сочинять себе эпитафии. Остроумные, парадоксальные и, уж во всяком случае, — краткие. Сочинил и Дефо. Он хотел, чтобы не его могиле значилось: «Даниель Де Фо, джентльмен».

Но люди рассудили иначе. Что им за дело, был он джентльменом или всю жизнь только стремился им стать. Они высекли на могильном камне главное: «Даниэль Дефо, автор Робинзона Крузо».

Священное право аббата Прево 

На обложках современных изданий даже название этой знаменитой книги печатается сокращенно: «Манон Леско». Имя автора тоже: «А. Прево». Большинство читателей считают, что это значит — Аббат Прево. В самом деле, звучит как имя и фамилия. А между тем аббат — это лишь духовное звание Антуана Франсуа Прево, автора самой чувственной повести XVIII века — «Истории кавалера де Грие и Манон Леско». Конечно, и в русской литературе встречались авторы-священники. Но трудно представить, чтобы, к примеру, протопоп Аввакум (тоже звучит как имя и фамилия) сочинил нечто подобное.

Что же это за аббат такой? И почему его так волновали мысли и страсти земные, а не горние? Уж не было ли в его судьбе какой-нибудь Манон?

«Раб своих страстей»

Его добродушно-лукавое полное лицо вызывало улыбку. Он выглядел ряженым и в военном мундире, и в сутане аббата. Ну, так ведь и родился он первого апреля! В 1697 году в провинциальном городке Эдене, в семье королевского прокурора Льевена Прево родился сын, нареченный двойным именем — Антуан Франсуа.

Антуан Франсуа Прево д'Экзиль (1697–1763). Гравированный портрет художника де Во с оригинала И. Ф. Шмидта

С детства у него было пылкое воображение. Мечтательность и вера в чудесное обратили его к религии.

Одновременно чтение запоем стихов и романов сделало Антуана «рабом своих страстей», как говорили его близкие.

Наверное, подростком он еще колебался в