Страсть. Женская сексуальность в России в эпоху модернизма - Ирина Анатольевна Жеребкина

к мужу. Для Белого эта любовь остается неизбывной травмой до конца его дней, и ни одна женщина более не способна занять то место в его жизни, которое навсегда занимает Прекрасная Дама, которую он отныне проклинает. Эта любовная история также на всю жизнь нарушает их дружеские отношения с Блоком, из друзей превращая во врагов, от чего оба страдают. Что касается Любови Дмитриевны Блок, то она через некоторое время после происшедшей любовной истории становится актрисой театра Мейерхольда, много гастролирует, время от времени возвращаясь тем не менее к мужу (за которым преданно ухаживает перед его смертью), и неожиданно для всех – прежде всего для мужа и бывшего любовника – становится, по многочисленным возмущенным свидетельствам современников, своеобразным символом свободной и бурной сексуальной жизни, которую безусловно осуждает молва и которая становится притчей во языцах («мистерия брака» была нарушена сначала Блоком, потом его женой. В Петербурге об этом все знали»;[153] и «жена Блока уже завела роман с У., потом с Ф., потом с Ш.»[154]), особенно после того, как она рожает от кого-то из своих любовников ребенка, которого тем не менее хочет усыновить несчастный Блок. Ребенок, однако, умирает, а в 1921 году в возрасте 42 лет умирает и самый известный и одновременно самый трагический поэт эпохи русского символизма Александр Блок. После разрыва их отношений в 1907 году Любовь Дмитриевна Блок и Андрей Белый встретились только на похоронах Александра Блока, однако история любви этих трех людей становится не только одной из самых знаменитых и трагических историй любви в истории русской литературы, но и – одновременно – пропедевтическим примером разрушенных любовью жизней.

Прекрасная Дама как травма

Как известно, Лакан в семинарах, посвященных куртуазной любви, специально анализирует конструкцию Прекрасной Дамы и ее значение для структуры любви в целом. В традиционном представлении образ Прекрасной Дамы воспринимается как сублимированный, духовный объект – каким и казался окружающим образ главной Прекрасной Дамы русской литературы Любови Дмитриевны Блок: «Я смотрела всегда только внешне-светски и при первой попытке встретить по-другому мой взгляд уклоняла его. Вероятно, это и производило впечатление холодности и равнодушия»,[155] – пишет она позднее в своих воспоминаниях о том впечатлении, которое производила на окружающих. Лакан же наоборот подчеркивает те черты Прекрасной Дамы, которые отрицают эффект спиритуализации: скорее, в её лице мы имеем дело с дистанцированным, холодным и нечеловеческим партнером и всеми вытекающими из этого статуса характеристиками – «ужасный», «нечеловеческий», произвольный в своих действиях настолько, насколько это только возможно вообразить. Продолжая лакановский анализ структуры куртуазной любви и образа Прекрасной Дамы, Славой Жижек в книге Метастазы наслаждения. Шесть эссе о женщине и каузальности отмечает, что отношения кавалера и его Прекрасной Дамы в структуре куртуазной любви являются предельно недуховными отношениями господина и вассала, в которых вассал подчиняется бессмысленным, произвольным, капризным и издевательским приказам господина.[156] Специально для того, чтобы подчеркнуть недуховный характер этих отношений, Лакан, по словам Жижека, цитирует отрывок из средневековой поэмы о Прекрасной Даме, которая заставляет вассала буквально облизывать её ноги, нюхать дурной запах её промежностей, а затем она еще и испражняется на его голову… Прекрасная Дама, отмечает Жижек, предельно далека от того, чтобы быть структурой чистой духовности: она функционирует как нечеловеческий партнер и такой радикальный Другой, который совершенно не коррелирует с нашими собственными потребностями или желаниями и механически производит требования и приказы, чуждые и бессмысленные для нас.

Другими словами, в лице Прекрасной Дамы мы имеем такого Другого, с которым отношения эмпатии невозможны. Жижек обозначает этого Другого как травматического Другого, каждый акт столкновения с которым чреват для субъекта травмой, функционирующей, в терминах Жижека, как эффект сопротивления символизации.

Ещё одним парадоксом структуры любовных отношений, который обусловил трагический характер любовных практик в эпоху русского символизма, и в котором проявились противоречия и неразрешимости самого феномена любви – независимо от того, кто её переживает – является, как уже было сказано, знаменитый лакановский парадокс «откладывания»: для влюбленного субъекта нет ничего более страшного, чем намерение со стороны Прекрасной Дамы реализовать сексуальные отношения с ним. На самом деле субъект ждет от неё лишь одного – очередного неисполнимого приказа, удерживающего его желание в режиме «откладывания».

На примере анализа Прекрасной Дамы, Лакан, по словам Жижека, уточняет условие получения избыточного jouissanсe: необходимым условием полноты наслаждения, оказывается, является жест отказа от него, который производит собственное сверхнаслаждение. Поэтому фигура Прекрасной Дамы воплощает одновременно и наслаждение, и его утрату. В результате она харизматическим образом соединяет в себе, с одной стороны, «Вечную Женственность», а с другой – «Радикальное Зло»: именно таким и было восприятие Прекрасной Дамы эпохи русского символизма Любови Дмитриевны Блок в поэтическом кружке «аргонавтов», группировавшихся вокруг Андрея Белого: с одной стороны, Л. Д. Б. была провозглашена «аргонавтами» инкарнацией божественного («Любовь Дмитриевна, молодая и розовощекая, в розовом, в легком капотике, плещущем в ветре, с распущенным белым зонтом над заглаженными волосами, казавшимися просто солнечными, тихо шла из цветов и высоких качавшихся злаков»[157]), с другой стороны, в пристрастной процедуре отслеживания её соответствия высокому канону ей не прощается ни одно мельчайшее отступление от него («Любовь Дмитриевна, точно усильем округло-широких плечей, поднимала на плечи свои – театральную позу, чтоб пустою игрой заменить смысл простой, человеческой жизни».[158]).

Именно из двойственной ипостаси Прекрасной Дамы возникает популярный в эпоху модернизма и символизма образ femme fatale. Структура отношений с femme fatale такова, что никогда, ни при каких условиях субъект не может существовать в отношениях близости с ней: либо она остается недоступной ему навсегда (а он при этом гибнет), либо он таки добивается её близости (и тогда либо гибнут они оба, либо погибает любовь).

От символического к реальному: крушение символического

Для Андрея Белого с самого начала их отношений поэт Александр Блок был недоступным Другим – «поэтом от Бога», как признавали все. Именно поэтому Белый еще до встречи с ней был заворожен этой загадочной женщиной – Любовью Дмитриевной Блок, которая предположительно является единственным любовным объектом невероятной любви в Стихах о Прекрасной Даме. Когда же произошла реальная встреча Белого с Блоками, он полюбил обоих, другими словами, сама их любовь становится объектом его желания. В его отношении к Л. Д. Б. он, естественно, не задает себе вопроса, любит ли он её лично или как объект любви и поэзии Александра Блока. Ему важно прежде всего знать, что он сам представляет в глазах любовной