Сады земные и небесные - Лидия Николаевна Григорьева

да, я сама этого не ожидала. Мы вошли под арку, я обрадовалась: наконец-то – тень! Посмотрела вперед, и тут из глаз моих хлынули слезы. Душа моя взмыла куда-то в небесные выси и рухнула к подножию Короны, венчающей легенду о бессмертной Любви. Так я воочию, своими, а не телевизионными, глазами, увидела Тадж Махал. Я не стеснялась своих слез, потому что это были слезы забытого мною в далеком прошлом юного любовного восторга.

Тадж Махал – это мраморная гробница, которую построил император Шах Джахан для упокоения в ней своей любимой жены. Тадж – корона. А любимую жену могольского императора звали Мумтаз Махал. Она умерла в возрасте 39 лет, рожая ему четырнадцатого ребенка! Он в это время завоевывал для нее новые земли, но, узнав о ее кончине, вернулся, был безутешен, затеял строительство беломраморного мавзолея и больше никогда не воевал. Потерял, как видно, стимул.

Строительство закончилось в 1648 году. Оно поглотило огромные средства из императорской казны, которую больше не пополняли победительные войны. Шах Джахан был успешливым завоевателем, но только до смерти Мумтаз Махал.

Когда до взрослых детей могущественного в прошлом императора, ослабевшего от любовной тоски и горя, дошли слухи, что он хочет на другом берегу реки воздвигнуть как бы зеркальное отражение Тадж Махала, но уже из черного мрамора, терпение наследников престола лопнуло, и они отстранили отца от власти.

Наверное, это были неплохие дети, потому что они не оскопили обезумевшего от любви отца и не лишили его жизни, а заточили его в большом укрепленном форте, внутри не лишенном истинно могольской роскоши, вошедшей в поговорку и ставшей нарицательным понятием.

Низвергнутый император высказал только одно пожелание: он хотел до конца своих дней любоваться Тадж Махалом.

Теперь я его понимаю. Смотреть есть на что. Это беломраморное облако, ажурное и невесомое, таит в себе энергетику легендарной, бессмертной любви. У этой любви много загадок. Первая: как можно было в промежутках между военными походами успеть так смертельно полюбить вечно беременную женщину? Они виделись нечасто. Как они общались? Телефона тогда не было. Как утоляли любовную тоску? Письма, депеши? Вряд ли. Мистика какая-то.

Там более, что у Мумтаз Махал, по некоторым сведениям, было около пяти тысяч соперниц. И это вторая загадка. Все дело в том, что императору такой огромной державы просто по статусу полагалось иметь множество жен и наложниц. Нам показывали в крепости-дворце, последнем пристанище Шах Джахана, их комнаты. Рядом жили и охранявшие их евнухи. Мы видели мраморные бассейны, майоликовые бани, каскадные фонтаны, у которых отдыхали в жаркие дни тысячи или сотни (кто теперь это точно знает?) этих, надо полагать, красавиц, привезенных со всех концов не только империи, но и всего тогдашнего обжитого людьми мира.

Как они, наверное, старались утешить его, отвлечь от воспоминаний о той единственной из всех живших и живущих женщин, которая удостоилась и его любви, и мраморной гробницы невиданной доселе красоты. Красавицы могли сколько угодно танцевать перед ним танец живота, но им было не затмить округлый, плодоносящий живот любимейшей из женщин!

Шах Джахан умер в 1658 году. Почти десять лет он любовался видом Тадж Махала, сидя в Золотом павильоне в окружении наложниц, танцовщиц и оскопленных музыкантов. Даже если эти женщины были ему не нужны, посягать на них никто не имел права. Деспотия, одним словом.

Но властолюбие его заканчивалось там, где начиналась любовь к таинственной и неповторимой Мумтаз. Здесь, у ног своей возлюбленной или у порога ее гробницы, он становился мягче воска. Он предпочел небесные сокровища не иссякающей любви всем сокровищам своей огромной, сказочно богатой империи. Отдал безграничную власть в обмен на фантом: возможность любоваться Тадж Махалом. И это еще одна, но не последняя загадка.

ИНДИЙСКИЕ СТРАСТИ

Слонопоклонство

А слона я не осилила. Нет, не осилила я слона. А ведь когда-то в Синайской пустыне ездила верхом на верблюде и чувствовала себя так прекрасно, будто родилась в семье бедуина! Но верблюд становится перед тобою на колени и, нежно покачивая, поднимает ввысь, к небесам. Я готова была доверчиво трястись на нем через барханы хоть весь день, пока он вновь не опустится на колени, чтобы дать мне возможность без позора и стыда ретироваться восвояси.

А на слона надо залезать по приставной лестнице, как на второй этаж дома! Да еще туристический бизнес бесстыдно ухитряется загрузить на покатую спину довольно облезлого трудяги по четыре ротозея одновременно. Страшно даже смотреть, как качается во все стороны шаткая и хлипкая не то корзинка, не то платформа, в которой теснятся бледноликие смельчаки. Закрепляется это сооружение весьма условно: веревки обхватывают туловище слона, а одна веревочная петля проходит под… хвостом.

Место, кстати, весьма чувствительное… А если слону надоест терпеть такое издевательство?

Так что в наказание за свою предусмотрительность и трусость я не увидела еще один роскошный дворец могольского завоевателя, с зеркальной комнатой, о которой тоже сохранилось в памяти народной много сказочных историй.

Я не осилила слона,

не взобралась на верхотуру,

откуда даль была видна

и вид на дикую натуру.

Смутилась странною ценой:

смотреть из пасти крокодила

на вал могольский крепостной.

Мне силы духа не хватило…

И в наказание за страх

я не увидела зеркальный

дворец, где бродит на часах

горячий ветер, как дневальный.

Я б увидала потолок

весь в самоцветах и узорах,

когда бы слон на склон взволок,

в жару индийскую за сорок.

Мне бы подняться в этот град

хоть на осле, хоть на верблюде!

Но я доехала до врат

на джипе, запросто, как люди…

Из чувства призрачной вины

вновь добралась до этой дали,

где мне сказали, что слоны

кого-то все же притоптали.

В ожидании группы российских писателей, взгромоздившихся на живой «даблдекер», я вволю пообщалась с местными жителями, выпила настоящего чая в истинно индийском стиле (в кипящее молоко бросается заварка, горстка сахара и кардамон), прекрасно утоляющего жажду и насыщающего одновременно. Кроме того, у меня появилось время, чтобы всласть поторговаться и купить пять метров натурального шелка за такую цену, что продавец меня зауважал! Они ведь сразу называют туристам цену втрое и вчетверо превышающую истинную. А, может, я все же переплатила и он зауважал меня за щедрость?

ВЫБИРАЯ САРИ