Брахмавихара-Дхамма - Махаси Саядо

в царском гареме, было затруднительно встречаться с находящимися за его пределами. Кхуджуттара посоветовала им сделать небольшие отверстия в стене верхнего этажа, чтобы подсмотреть, когда Будда и Сангха будут проходить по дороге, следуя своим обычным путем, собирая подаяния и направляясь к особнякам богачей, живущих в городе. Так царица и ее фрейлины смогли увидеть через маленькие отверстия то, как Будда со своими учениками проходили мимо.

Однажды, когда Магандия заметила эти отверстия в стене дворца, она стала расспрашивать, кто их проделал. Самавати и ее служанки, не зная, что Магандия затаила обиду на Будду, рассказали ей, что эти отверстия позволяли им почитать Благословенного, когда он проходил по дороге мимо них. Когда Магандия услышало это, то подумала: «Монах Готама пришел в этот город, чтобы остановиться здесь. Я узнаю, что следует с этим сделать. Эти дамы почитают монаха Готаму. Я также должна рассчитаться и с ними как следует». С этими мыслями в голове она сказала царю, что Самавати и ее служанки ищут любви на стороне, стремясь войти к ним в доверие с тем, чтобы в один прекрасный момент осуществить заговор и убить царя. Царь не поверил ее злобным наветам, хотя она повторила это трижды.

В конце концов, она сказала царю, что если он не верит ей, то пусть пройдет на верхний этаж дворца и сам посмотрит, что там делается. Царь отправился наверх и обнаружив отверстия в стене, спросил, для чего они были сделаны. Узнав, что благодаря им служанки могли выражать свое почтение Будде, он успокоился и распорядился, чтобы вместо них были сделаны новые окна. И поскольку окна были намного больше, чем отверстия, Самавати и ее свита возрадовались.

Поскольку попытка дискредитировать Самавати и ее фрейлин не удалась, Магандия засунула в лютню царя кобру с удаленными зубами, когда тот делал обход покоев Самавати, прикрыв отверстие венком из цветов. После этого она сказала царю, что ему не стоит посещать Самавати, поскольку ей приснился нехороший сон. Тем не менее царь Утена все же решил посетить Самавати, как и планировал. На этот раз Магандия сопровождала царя, изображая беспокойство относительно его безопасности. Царь отведал блюда, приготовленные Самавати и ее служанками, и положил свою лютню на золотую кушетку, а сам прилег отдохнуть. Тем временем Магандия, прохаживаясь вокруг этой кушетки, тайком убрала цветочный венок, который прикрывал отверстие в лютне. Тогда кобра вползла из лютни и, находясь на кушетке, поднялась и раскрыла свой капюшон. Увидев это, Магандия подняла крик: «О боже, змея!». А затем, проклиная царя и Самавати, она произнесла следующее: «Этот несчастный, слепой и глупый царь не поверил мне. Эти служанки – неблагодарные мерзавки. Разве было что-то, в чем царь вам отказывал? Прошлой ночью мне приснился плохой сон. Но, несмотря на мои увещевания не ходить к Самавати, ваше величество отказались слушать мое искреннее предостережение».

Царь, который увидел перед собой смертельную опасность в виде ядовитой змеи, поверил тому, что сказала Магандия и в нем поднялась неистовая злость. Он повелел, чтобы Самавати и пятьсот ее служанок были тут же пронзены ядовитыми стрелами. Самавати и ее фрейлинам было приказано сесть рядом и приготовиться к казни. И тогда Самавати обратилась к ним следующими словами: «Сестры, в этот критический момент нам не на что опереться, кроме как на любящую доброту. Обратите же свои искренние чувства любящей доброты на царя и Магандию, распространяя равным образом. Не позвольте ненависти проявиться». Сказав так, Самавати села во главе всех своих фрейлин, и вместе они изо всех своих сил стали излучать любящую доброту. Царь Утена сам взял лук со стрелой и выстрелил прямо в Самавати. Но стрела, пущенная из лука, вдруг, вместо того чтобы полететь прямо в цель, развернулась и полетела обратно, прямо в грудь царя Утены, и, не долетев, упала на землю перед ним. Когда это произошло, его мгновенно охватило раскаяние: «Пущенная стрела, могущая пронзить даже толстую мраморную плиту, развернулась, словно желая пронзить меня самого. Даже такая неодушевленная вещь, как стрела, видит возвышенные качества Самавати. Как же печально, что такой человек, как я, не смог оценить ее совершенные качества». Он бросил свой лук, опустился на колени перед Самавати и смиренно попросил у нее прощения:

Sammuyhāmi pamuyhāmi, sabbā muyhanti me disā.

Sāmāvati maṃ tāyassu, tvañca me saraṇaṃ bhavāti.

Моя любимая Самавати, ahaṃ – я; sammuyhāmi – весьма смущен; pamuyhāmi – полностью сбит с толку; me – для меня; sabba disā – во всех направлениях; muyhanti – я в полной растерянности и не знаю, куда повернуть; tvaṃ – ты; maṃ – мне; tāyassu – помоги; tvaṃ – ты; maṃ – мне; saraṇañca – единственное прибежище; bhava – можешь быть.

На это Самавати ответила ему следующими словами:

Mā maṃ tvaṃ saraṇaṃ gaccha, yamahaṃ saraṇaṃ gatā.

Esa buddho mahārāja, esa buddho anuttaro.

Saraṇaṃ gaccha taṃ buddhaṃ, tvañca me saraṇaṃ bhavāti.

Mahārāja – мой любимый царь; tvaṃ – ты; maṃ mā saraṇaṃ gaccha – не должен почитать меня, как свое прибежище; ahaṃ – я; yaṃ – таковым считаю Будду; saraṇaṃ gatā – обратись к Будде, как к своему прибежищу. Esa – Он; buddho – полностью просветлен и всеведущ. Esa – Он; buddho – Будда; anuttaro – несравненный. Buddham – лишь Будда; saraṇaṃ gaccha – может рассматриваться и почитаться как прибежище; tvañca – пусть ты также; me – моим; saraṇaṃ bhava – будешь прибежищем.

Услышав этот ответ, царь Утена согласился: «Очень хорошо, моя любимая! Я почитаю и глубоко уважаю тебя и также я испытываю огромное благоговение перед Буддой. Я подношу тебе все, что ты можешь пожелать». После этого царь отправился к Благословенному и принял прибежище в Тройной драгоценности – Будде, Дхамме и Сангхе. Он пригласил сопровождающую Будду Сангху в свой дворец и в течение семи дней подряд одаривал их весьма щедрыми подаяниями. Он попросил Самавати выразить свое желание, чтобы он смог его выполнить в соответствие с уже данным обещанием. И Самавати попросила царя позволить ей делать подаяние Будде и Сангхе каждый день. Тогда царь Утена сам пришел к Благословенному и пригласил его, как этого хотела его главная царевна. Согласившись, Будда отправил к ним почтенного Ананду вместе с пятьюстами монахами. С этого дня Самавати и ее пятьсот фрейлин получили возможность готовить еду и почтительно прислуживать монахам, а также каждый день слушать проповеди.

В этой истории о Самавати, о развернувшейся стреле, которую царь Утена пустил в гневе, ясно виден благотворный результат медитации на любящую доброту. Это седьмой вид пользы – неуязвимость для огня, ядов и оружия. В случае любого неблагоприятного инцидента следует с глубоким сосредоточением развивать любящую доброту. Если