Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

носил форму. Неприязнь белых к хорошо одетым, «нахальным» чернокожим держалась в течение всей эпохи законов о дискриминации, да и после их отмены. Чернокожий мужчина, живший в Южной Каролине в 1940-х годах, заметил, что белым «не нравятся те, кто не носит рабочий комбинезон и не копает землю. Если мужчина одет достойно, то это наглец»[299].

* * *

И для афроамериканцев, носивших дорогую одежду, и для тех, кто их ненавидел, одежда имела большую социальную и политическую важность. Элегантно одетый чернокожий был прямым вызовом расистскому обществу, потому что сама раса была социальным статусом, определяемым внешним видом. Как женщины носили мужскую одежду, чтобы заявить свои права на социальные привилегии мужчин, элегантно одетые афроамериканцы делали вестиментарное заявление, что они заслуживают уважения, которое символизирует их одежда, и будут его добиваться.

В то же самое время личный вклад в дорогую одежду выходил за рамки социального протеста. Хорошая одежда давала ощущение удовлетворения и психологического комфорта. Политический аспект был еще и личным. Это сочетание политического заявления и самоутверждения стало мощной и устойчивой частью истории социальной трансформации в XX веке, хотя ее часто не замечали.

Глава 11

От лохмотьев к сопротивлению

На сцену выходят: костюмы «зут», платья для котильона, выпрямленные волосы и воскресная одежда; африканские косички и рабочие комбинезоны, дашики, черные водолазки и черные кожаные пиджаки

«КОСТЮМЫ “ЗУТ” СТАЛИ СИМВОЛОМ ХУЛИГАНСТВА, – воскликнул член городского совета Лос-Анджелеса Норрис Нельсон. – Мы запрещаем нудизм… Если мы можем арестовать людей за то, что они недостаточно одеты, мы можем сделать это и с теми, кто чересчур разодет»[300]. Несколькими днями ранее, 4 июня 1943 года, группа из примерно 200 моряков, размещенных в Лос-Анджелесе, вышла на улицы Восточного Лос-Анджелеса в поисках молодых людей мексиканского происхождения в костюмах «зут». Моряки нападали на них и зачастую срывали с них эту приметную одежду: широкополые шляпы, длинные свободные пиджаки с широкими плечами, брюки с высокой талией, объемные в бедрах и резко сужающиеся к щиколоткам.

Костюм «зут» был отголоском коротких штанов эпохи Возрождения в XX веке и таким же провокационным. Де факто он стал униформой молодых латиноамериканцев в Южной Калифорнии, которые называли себя пачукос. События, которые впоследствии станут известны как «бунты “зут”», длились несколько недель, и к морякам примкнули другие военнослужащие и некоторые белые гражданские. Они формировали банды. Один из свидетелей событий описывал «толпу из нескольких тысяч солдат, моряков и гражданских, избивавших каждого обладателя костюма “зут”», которого смогли найти…

Трамваи останавливались, мексиканцев, некоторых филиппинцев и негров стаскивали с сидений, выталкивали на улицу и избивали с садистическим неистовством»[301]. Банды охотились на тех, кто носил костюмы «зут», в кварталах, где жили латиноамериканцы, в театрах, клубах и барах. В одном из отчетов о погромах описывается банда, ворвавшаяся в театр. Обнаруженных пачукос вытаскивали на сцену, срывали с них одежду и мочились на ненавистные костюмы[302].

Симпатии общества были на стороне виджиланте (членов «комитетов бдительности»), тем самым оно поддерживало дресс-код, направленный против костюмов «зут». Когда пачукос сопротивлялись, а иногда даже когда они этого не делали, полиция их арестовывала. А вот солдат, напротив, тихо передавали военным властям или просто отпускали без обвинений. Пресса описывала погромы как долгожданное «очищение» городских улиц, как будто они были организованной военной кампанией, а не пьяными драками. В типичной для того времени статье с удовольствием отмечали, что

«костюмы “зут” превращались в пепел в пламени городских костров… Разыскные отряды солдат, моряков и морских пехотинцев охотились на них и вытаскивали на свет, как охотничьи собаки дичь.

Процедура была стандартной: схватить обладателя костюма “зут”, снять с него брюки и пиджак, разорвать их, а потом сжечь. Обрезать волосы, подстриженные в стиле “аргентинский утиный хвост”, который идет в комплекте с диким костюмом»[303].

Что такого было в этом вызывающем протест костюме фасона «зут»? В некоторых отчетах того времени высказывалось предположение, что экстравагантный ансамбль с пиджаком почти до колен и объемными брюками был непатриотичным – нарочитый расход ткани во время ограничений военного времени. Другие утверждали, что дорогие, иногда сшитые на заказ костюмы покупались на деньги, добытые преступными методами. Но эти объяснения в лучшем случае все упрощали, а в худшем случае были рассуждениями post hoc (после событий). Истинная вина костюма «зут» была символической: он заявлял о самоутверждении и личной гордости в то время, когда расовая иерархия Америки демонстрировала признаки уязвимости.

* * *

Согласно статье в New York Times от 11 июня 1943 года, первый костюм фасона «зут» сшил некий Клайд Дункан, молодой афроамериканец из Гэйнсвилла, Джорджия, в 1940 году. Он удивил своего портного, попросив сшить костюм с пиджаком длиной 37 дюймов (94 см) и брюки шириной 26 дюймов (66 см) на уровне колен и 14 дюймов (35,5 см) у щиколоток. Портной отправил фото костюма в торговое издание Men’s Apparel Reporter, которое опубликовало статью об этом курьезе в 1941 году.

С этого момента тренд стал вирусным, захватив Миссисипи, Новый Орлеан, Алабаму и позднее Гарлем. В Times решили, что прообразом костюма стала одежда Ретта Батлера в фильме «Унесенные ветром», который вышел на экраны в 1939 году. Не слишком правдоподобное предположение, если учесть расовую политику фильма[304].

У афроамериканской прессы была более правдоподобная теория. Вдохновителем костюма стал символ смелости в одежде герцог Виндзорский. Принц Эдуард был известен своими вестиментарными новациями и нарушениями правил, в число которых входили костюмы с драпировкой и складками на груди и на плечах, а также «оксфордские мешки» – объемные брюки, популярные у студентов этого университета в 1930-х годах.

Amsterdam News язвительно заметила, что «то, о чем репортеры [Times] как будто забыли… и о чем герцог Виндзорский предпочел бы забыть, это то, что он, принц Уэльский, надел это первым, и он и есть настоящий отец современного костюма “зут”… В те дни он был молод и любил произвести впечатление»[305].

Каким бы ни было происхождение костюма «зут», он стал ассоциироваться с джазом, причудливостью и беззаботным образом жизни. По мнению его биографа Алекса Хэйли, молодой Малкольм Икс до обращения в мусульманство, когда он был известен как «детройтский красный», часто носил небесно-голубой костюм “зут”, широкополую шляпу и золотую цепочку для часов.

Возможно, самым знаменитым среди носивших костюм «зут» помимо герцога Виндзорского был знаменитый руководитель биг-бэнда и певец Кэб Кэллоуэй, который появлялся в этом костюме на сцене и в классическом афроамериканском мюзикле «Дождливая погода». Персонаж Ральфа Эллисона в «Человеке-невидимке» начинает свой путь от идеологической догмы к самопознанию, понаблюдав за аполитичными обладателями костюмов «зут» и поразмышляв об этом. Позже он надевает такой костюм для маскировки и выясняет, что «одевшись и изменив походку особым образом, я стал членом братства, в котором меня с первого взгляда узнавали не по внешности, а по одежде…»[306].

Это вестиментарное братство не было эксклюзивным с расовой точки зрения. Один из наблюдателей отмечал, что «молодежь протестантского шотландско-ирландского, еврейского или итальянского, русского или негритянского происхождения» носила костюмы «зут»[307].

Это было братство общего отчуждения от американского мейнстрима, вызывающая новая мода самоопределения и иного восприятия, которые будут характерны для последующих поколений битников и контркультуры 1960-х. Помимо братства, это было еще и сестричество. Молодых женщин, которые носили модифицированный вариант костюма «зут», называли пачуками, «гангстершами в костюме “зут”» или «зутеринами»[308]. Костюм фасона «зут» был нетрадиционным, демонстрировал безразличие – если не презрение – к американским стандартам хорошего вкуса.

Он привлекал внимание, был смелой провокацией людей, от которых американское общество ожидало, что они будут смиренными и неприметными. Костюм был нарочито дорогим, его объемная драпировка требовала умелого пошива на заказ и нескольких ярдов ткани. Он стал практически воинствующим отречением от американской вестиментарной этики, основы которой были заложены сдержанными, скромными черными и серыми готовыми костюмами от Brooks Brothers в XIX веке.

Костюм представлял еще бо́льшую угрозу из-за сделавших его популярным людей с черной и коричневой кожей, у которых были