Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 3 - Василий Васильевич Рязанов

бывшей школы, я тренировалась, отстукивая по стенке или по нарам различные тексты, в основном, письма домой, которые я затем уже записывала и в конвертах посылала по почте: “Здравствуй, дорогая мамуленька! У меня все хорошо. Живем мы здесь интересно, занимаемся. Кормят нас неплохо…” Мои тренировки мешали отдыхать девушкам и письма получались короткими.

В увольнение нас почти не отпускали. А по дому, конечно, все тосковали. Я за три с лишним месяца учебы была в увольнении один раз по семейным обстоятельствам, еще раз меня отпустили, когда умер отчим. Девчонки хотели съездить в Москву, пока мы еще не приняли присягу. Нам объяснили, что до принятия присяги мы еще не военные, и очень строго наказывать не будут. Меня больше всего обрадовало, что, как мне сказали, после принятия присяги меня уже никто не сможет отправить домой; несмотря на юный возраст, я стану настоящей военной. Я с нетерпением ждала дня принятия присяги.

Беспокоила строевая подготовка, с которой у меня не очень получалось. Сапоги мне выдали сорок первого размера, в то время как у меня был тридцать пятый. Я обматывала ноги кучей тряпок – по три портянки. Их я научилась мотать довольно быстро, наматывала без складок, натиравших ноги. Но сапоги все равно болтались, а иногда я боялась совсем их потерять. Когда старшина отдавал команду выйти из строя, я с замиранием сердца пыталась чеканить шаг и четко разворачиваться, но или ноги от волнения не слушались или старшина парализовал своим бестрепетным взглядом, – ничего не получалось. Сапоги скользили, ноги не чувствовали обуви, и вместо четкого разворота я залихватски прокручивалась на месте, оказываясь боком к старшине вместо того, чтобы стоять к нему лицом. В этих сапогах я проходила потом половину войны. Только в сорок четвертом году мне удалось достать сапоги поменьше, примерно тридцать восьмого размера.

Преподаватели говорили нам о том, что связь напоминает нервную систему человека. Без связи армия не может вести войну. Нельзя без связи управлять крупными соединениями и мелкими частями. Как человеческое тело парализуется при поражении нервной системы, так и армия без связи перестает быть цельным монолитным организмом, управляемым единым командованием, и превращается в разрозненные частицы, действующие самостоятельно, без взаимодействия, без взаимной поддержки там, где такая поддержка необходима. Позже я убедилась, что не напрасно эти истины повторялись неоднократно. Нам говорили, что радиосвязь оснащена сложной современной техникой. И мы должны овладеть ей, основательно ее изучить. Чтобы стать знающим свое дело, квалифицированным радистом, понадобится потратить немало времени и труда, но время и труд, затраченные на изучение радио, оправдаются сторицей. Знания по связи найдут свое применение.

Кроме изучения радио, нам вкратце говорили о других видах связи. Так, я узнала, что существует целый небольшой словарь сигналов руками – около пятнадцати понятий. Например, поднимаешь обе руки, согнутые в локтях, вверх на высоту головы и опускаешь их. Это значит: ”Вижу, слышу”. Я узнала, что слышимость по воде увеличивается, так же, как и ночью. Я оказалась не совсем лишенной музыкального слуха, поскольку при обучении приему нам сказали, чтобы буквы мы старались воспринимать слитно, как некие музыкальные образы, искали «мотив» каждой буквы. При большой скорости передачи отдельные точки и тире не воспринимаются, а внимание обращается на звучание каждого сигнала в целом, запоминается его мелодия. Именно так и воспринимаешь буквы из наушников. Преподавателя старались постоянно воздействовать на нашу слуховую память: напевали голосом, постукивали карандашом, насвистывали. Дни были заполнены занятиями. Вот наш примерный распорядок дня: Подъем, физзарядка, умывание, приведение себя в порядок, утренняя поверка и осмотр: 6.00-7.00. Завтрак: 7.00-7.30. Утренние часы занятий: 7.30-I3.30. Обед: I3.30-I4.30. Вечерние часы занятий: 14.30-20.30. Ужин: 20.30-2I.00. Политинформация, чистка оружия и личное время красноармейцев: 21.00-21.45. Вечерняя перекличка: 21.45-22.00. Отбой: 22.00. Сон: 22.00-6.00.

Политинформация проводилась через день – по З0 минут. Чистка оружия, кроме ежевечерней, после каждых занятий с оружием и стрельб. Чистка материальной части радиостанции – по мере надобности, в перерывах между занятиями, но так, чтобы материальная часть всегда находилась в идеальном порядке. Таких полных учебных дней – по 12 учебных часов, в месяце было 23. Три учебных дня были сокращенными – по 6 учебных часов. Остальные часы отводились для бани, приведения в порядок обмундирования, снаряжения, техники, уборки помещений и района расположения части. Программа занятий была обширной. Кроме специальной радиоподготовки, еще политическая подготовка, тактическая, огневая, строевая, рукопашный бой. Уставы: дисциплинарной, гарнизонной службы. Саперная подготовка, химическая, санитарная.

Объявляли учения, где мы ползали по грязи, окапывались, бегали, маскировались. Несколько раз поднимали ночью по тревоге, и мы не знали: учебная это тревога или боевая, после которой нас отправят на фронт и тут же бросят в бой. О фронте мы имели самое смутное представление. Преподаватели на наши расспросы отвечали неопределенно: увидите, если хорошо будете учиться, все глубоко и правильно освоите. Тогда и в бою будет легко. Первое время мне мешала непривычная одежда. Она казалась некрасивой, но это еще полбеды. По тревоге или по подъему надо одеться почти мгновенно. Благо, сапоги просторные. Не натягиваешь, а впрыгиваешь в них и бежишь, волоча ноги. Портянки в кармане. Потом, улучив свободную минуту, где-то в уголке наматываешь их и обуваешься как следует. Многие девчонки мечтали пройти по Москве, по родной улице в таком виде, похвастаться перед родными и знакомыми.

Мои страхи оказались напрасными. Присягу мы приняли, меня никто не выгнал. После предупредили, что дисциплина строжайшая, законы военного времени. Мы уже не просто девушки, а бойцы Красной Армии, подчиняющиеся ее законам, обязанные выполнять приказания командиров, соблюдать военную тайну и бить врага до полной победы.

Продолжались занятия по специальности, строевая. Мы стреляли из винтовки. Сначала я в мишень никогда не попадала. Наверное, потому, что зажмуривалась уже после того, как прицелюсь. Все делаю правильно, как учит старшина. Наведу на мишень, совмещу мушку, направленную на цель, с планкой, но перед тем, как нажимать на кусок, закрываю глаза. Большая часть девчонок стреляла еще хуже. Но потом появились навыки, мы привыкли к винтовкам и звукам выстрелов. Я уже не закрывала глаза, хотя и вздрагивала от отдачи. Девчонки тоже перестали вскрикивать, а деловито посылали пулю за пулей в сторону мишени, досадуя, если рука дрогнула, и выстрел пошел заведомо мимо.

Занятия продолжались. Мы учили, что связь должна быть быстродействующей, непрерывной, надежно работающей в любых условиях, и скрытной. Мы радовались преимуществам радио перед другими видами связи, возможности поддерживать связь без проводов, в самой сложной боевой обстановке.

Загадкой для меня так и остались тонкости в