Европа Гутенберга. Книга и изобретение западного модерна (XIII–XVI вв.) - Фредерик Барбье

задается первым печатным травником (1484), изданным на латыни и с иллюстрациями. У книги великолепный титульный лист, на котором приводится название (Herbarius), затем следует место издания (Maguntiae impressus) и дата, а надо всем красуется знак типографии, отпечатанный красным: ужесточившаяся конкуренция требует усилий по возможности проследить происхождение книги и рекламе, выдвигающих на первый план знак престижного печатного производства, призванный быть гарантией качества. Успех подталкивает к тому, чтобы повторить эту операцию после 1485 года с Gart der Gesundheit («Садом здоровья»), первым немецким учебником, в котором перечисляются лекарственные растения, также проиллюстрированном 378 оригинальными гравюрами[298]. Здесь мы имеем дело с вполне сложившимся образцом инновационного продукта, практического руководства: издание на народном языке, точное, очень тщательно выполненное и с большим количеством иллюстраций, которое в качестве учебника должно попасть в библиотеки множества читателей, внимательно следящих за медицинской практикой. Издателем, по всей видимости, был каноник Бернхард фон Брайденбах, автором – доктор Иоганн Воннеке де Кауб, а иллюстратором – Эрхард Рёвих, они нам еще встретятся. Именно в рамках этого направления Шеффер опубликует около 1487 года кулинарную книгу (Küchenmeisterei)[299], а в 1492-м – «Саксонскую хронику», приписываемую Конраду Бото[300]. Последнее издание примечательно своей обширной иконографической программой, организация которой заставляет вспомнить программу «Нюрнбергской хроники». Пересмотр издательских ориентиров становится очень заметен, если обратить внимание на то, что во всей продукции, произведенной Фустом и Шеффером, найдется всего 18 изданий, написанных не на латыни, но 16 из этих 18 изданий были опубликованы после 1480 года…

Нет ничего необычного в том, что самая большая мастерская Майнца получает определенное количество более легких, случайных заказов, в том числе от различных административных органов: всего 128 наименований. Здесь мы уходим от логики рынка, потому что чаще всего речь идет о заказах, то есть о работах, для которых риск того, что продукт не разойдется, практически отсутствует: в течение всего «книжного дела в эпоху Старого порядка», вплоть до XIX века, эти «городские заказы» вносят серьезный вклад в финансовое равновесие большинства типографий. Кроме того, эти более легкие издания с ограниченными тиражами не занимают подолгу производственные мощности, и их проще вставить в промежутки в графике работ, о сложности которых мы уже говорили. Добавим, что порой они становились местом эксперимента с инновациями, которые потом будут использоваться при издании книг в собственном смысле этого слова: так, Фуст и Шеффер создают первый титульный лист в печатном издании для буллы о крестовом походе, датируемой 1463 годом.

Типология случайных заказов и заказов от городской администрации связана с расположением мастерской в Майнце: письма-индульгенции, вроде письма Пероди против турок (1488)[301], папские декларации и буллы, официальные публикации архиепископской канцелярии, ландграфа Хессе, графа Нассау-Дилленбурга, самого императора – в XVI веке мастерская будет иметь привилегию на издание императорских указов. Но здесь инновации связаны в основном с медиатизацией и рекламой в той мере, в какой некоторые издания могут иметь полемический аспект, как в случае прокламации архиепископа Майнца против города Эрфурта (1480). Политические деятели посредством печатного слова хотят обеспечить себе одобрение общественного мнения, так что в данном случае мы сталкиваемся с очень современными феноменами формирования поля этого мнения вокруг системы медиа, которые получат в дальнейшем важное продолжение. Естественно, речь пока еще не идет о том, чтобы затронуть как можно большее число людей: распространение этих изданий, просто-напросто листовок, отпечатанных небольшим тиражом (100 и 104 для Эрфуртского дела) осуществляется через адресацию экземпляров видным лицам, которые, как предполагается, могут повлиять на принятие решения[302]. Это публичное пространство, к которому становится причастным книгопечатание, впервые появляется в 1461–1462 годах, когда Фуст и Шеффер выпустят в свет множество папских мандатов, булл и других документов, относившихся к снятию с должности архиепископа Дитера фон Изенбурга, чтобы поставить на его место Адольфа де Нассау, включая манифест последнего (1462) и два письма его противника Имперскому собранию и Пию II…[303]

Общество мастерских

Процесс печатания текста, в особенности имеющего значительный объем, очень сложен, поэтому внесение жизнеспособных новшеств в него должно дополняться тщательной организацией этих новшеств. Речь идет об очень быстрой разработке практик, которые будут регулировать типографское дело на протяжении всей эпохи Старого порядка, то есть вплоть до Промышленной революции. Появление этой сферы деятельности, в свою очередь, сопровождается образованием новых отношений между различными категориями работников, которые в ней заняты.

Капитал и работа

С появлением книгопечатания мы вступаем в систему мануфактурного производства, в котором роль капиталиста становится гораздо более важной, чем в эпоху рукописных текстов. Инвесторы, зачастую поначалу принадлежавшие к миру купцов и банкиров, сперва финансируют изыскания изобретателей, сами без необходимости не участвуя в процессе производства. Между тем их участие на этом уровне, на втором этапе, будет стимулироваться не столько заботами об эксплуатации мастерской, сколько необходимостью распространять ее продукцию. Ибо существующие торговые структуры не до конца приспособлены для продажи печатной продукции, которая выпускается во все большем количестве экземпляров. Специализированная торговля книгами и книготорговые сети образуются медленно, таким образом практически единственными, у кого есть возможности распространять печатные издания, снова оказываются купцы-банкиры, специализирующиеся именно на этих операциях. Сеть корреспондентов, с которыми они обычно работают, позволяет им обеспечивать сбыт внутри порой очень обширной географии и гарантировать оплату. Таков случай Фуста в Майнце, а также Бюйе в Лионе: сети Бюйе простираются от Лиона до Парижа, Авиньона, Тулузы и даже Испании. В Авиньоне его корреспондентами выступают переплетчики Алэн и Иахим из Рима, которые также торгуют книгами. Кроме того, в Риме живет Джирардан Лудовичи, представитель нескольких немецких издателей-книготорговцев[304].

Однако специализация берет свое довольно быстро. Как только книжное дело набирает обороты, инвесторы могут начать специализироваться на этой области и брать под свой контроль предприятия, соединяющие в себе производство и распространение. Одни, как Фуст, печатают и распространяют не только свою собственную продукцию, но также продукцию своих собратьев. Другие, как Кобергер, создают предприятие как интегрированную вертикальную структуру, контролирующую все этапы производства и распространения, от создания носителя, бумаги, до переплетения экземпляров и их сбыта, включая создание иллюстраций и печатание. Третьи ограничиваются финансированием и сбытом, по сути дела приближаясь к модели современного издателя[305]. Антуан Верар был сначала главой мастерской переписчиков, обслуживавшей состоятельную клиентуру, затем переориентировался на книгопечатание (1485), для начала наняв Жана Дю Пре для работы над «Декамероном» Боккаччо[306]:

Чтобы обеспечить качество роскошных печатных изданий, по которым он был специалистом, он заказывал гравюры и шрифты, остававшиеся в его собственности – но сам он не печатал; он поручил работу ремесленникам, отобранным среди лучших мастеров столицы…[307]

Верард при случае выполняет в своей мастерской эксклюзивные листы с роскошными иллюстрациями, которые будут вставляться в экземпляры, предназначавшиеся для библиофилов.

В Аугсбурге книготорговец Иоганн Ринман располагает существенным капиталом и продает, помимо собственно книг, типографское оборудование. Он поддерживает Хайнриха Грана, который только что приехал в Агно и которому заказы коллеги позволяют развивать свой бизнес (1498). Тот же самый Ринман заказывает печатные издания мастерским Аугсбурга, а также Нюрнберга, Пфорцхайма, Страсбурга и Базеля, вплоть до самой Венеции, города, с которым Аугсбург поддерживает постоянные деловые контакты[308]. В общем и целом у нас слишком мало документов, позволяющих с точностью описать финансовые условия, в которых ведется производство книг в XV веке. В большинстве своем это контракты, оговаривающие условия создания совместных предприятий книготорговцев, книготорговцев-печатников или просто печатников для издания какого-то конкретного произведения. Переписка профессионалов (Амербах) или авторов (Эразм) также является очень ценным источником. Несколько контрактов показывает, как над всем процессом производства устанавливается контроль со стороны инвестора. Когда в 1511 году парижанин Жан Пети собирается издать «Проповеди» Ролэна, он распределяет работу между несколькими книгопечатнями, чтобы выиграть время и увеличить тираж. Галлио Дю Пре, еще один важный столичный книготорговец, применяет ту же политику. В некоторых случаях заказчики, не желающие надолго замораживать свой капитал, получают четкие гарантии: контрактом предусматривается, что печатник, особенно если речь о маленькой мастерской, не будет брать никакой другой работы, пока не завершена та, что ему поручена. Связь