Европа Гутенберга. Книга и изобретение западного модерна (XIII–XVI вв.) - Фредерик Барбье

Производство и распространение

В завершение скажем о финансовой составляющей печатной отрасли. Сама история этого изобретения подчеркивает важность потребности в капиталах: работа по металлу очень денежно затратная, инвестиции, которые необходимо произвести с прицелом на издание некоторых произведений, велики (покупка бумаги, стоимость шрифтов, подготовка иллюстраций), и для его реализации необходимо обращаться к настоящим техническим специалистам. Гутенберг оказался во власти финансистов, тогда как некоторые из наиболее крупных печатников-книготорговцев очень быстро начали объединяться, чтобы разделить между собой работу или чтобы собрать средства для инвестирования. Парижанин Йоссе Баде публикует 20 совместных изданий из 729, зарегистрированных по его адресу, тогда как парижская библиография насчитывает 1453 издания, опубликованных с 1531 по 1535 год, из которых 491 издание поделено между множеством ответственных лиц, пытающихся разделить расходы, ограничив риски и облегчив распространение[323]. С ростом производства издание книги становится все более сложным бухгалтерским, производственным и торговым предприятием: необходимо произвести оценку рынка и конкуренции, определить объем тиража, составить предварительный бюджет, собрать средства, обеспечить себя материалами (в особенности бумагой) и персоналом, организовать работу в мастерской… Но с печатью тиража трудности не заканчиваются: необходимо также сбыть произведенные экземпляры на хороших условиях, что влечет за собой создание специализированных сетей, которые, как мы видели, освоили купцы-банкиры. Инвестировать, обеспечивать доставку продукции и контролировать финансовую отдачу – в этом суть профессии. Как и Фуст, Шеффер остается финансистом и купцом, равно занимающийся торговлей воском и эксплуатацией шахты возле Вецлара. Что касается книгопечатания, то поначалу Шеффер располагает филиалами, управляющиеся людьми, которым он платит жалование, но затем переходит на систему складов временного хранения во Франкфурте-на-Майне, Париже, Трире и, возможно, Кёльне[324]. Он распространял свою собственную продукцию, но также и продукцию других компаний Страсбурга, Кёльна и Базеля, а также Лувена и Рима.

Различные события показывают, насколько выгодную позицию занимает Париж: так, именно во время деловой поездки во французскую столицу умирает Фуст (1466). Возможно, он был похоронен в Сен-Викторе[325]. Два года спустя Шеффер возвращается в Париж, где продает за 15 экю Отенскому колледжу экземпляр Secunda secundae (часть «Суммы») Фомы Аквинского, издание, выполненное в его мастерской в 1467 году[326]. В 1474 году вместе с Конрадом Хенлифом он уступает Сен-Виктору изданный на веленевой бумаге экземпляр «Писем святого Иеронима» за 12 золотых экю и за то, что будет отслужена месса по Фусту. Речь идет о майнцском издании 1470 года, для которого напечатан рекламный буклет[327]. У нас также сохранился экземпляр комментария Дунса Скотта к Петру Ломбардскому (in quartum Sententiarum), страсбургского издания 1474 года, в котором в конце есть расписка, выполненная рукой Шеффера: «Жану Анри, певчему парижской церкви, за сумму в три экю, взятую за эту книгу»[328]. Последняя история еще более показательна: Херман де Штабойн, родом из Мюнстера, обосновался в Париже в качестве книготорговца в 1470-е годы, где он занимается распространением изданий Шеффера. После его смерти (1474) его имущество конфисковано по праву выморочного имущества, после чего университет подает жалобу, поскольку некоторые конфискованные экземпляры являются собственностью Хейнлина. Размеры суммы, 2425 золотых экю (3880 турских ливров), свидетельствуют о размахе книжных дел, которые ведут между собой Германия и Париж на этом раннем этапе. Спор будет продолжаться многие годы, один французский купец даже столкнется с конфискацией, когда будет переводить свои дела в Шпейер, но в конечном итоге королевская казна вернет долг.

Параллельно своим парижским делам Шеффер также экспортирует свою продукцию на Восток, через Любек и Балтику, он поддерживает отношения с Нюрнбергом и Гейдельбергом, и мы видим, что он участвует на франкфуртской ярмарке. На одном экземпляре Декрета Грациана, хранившемся до 1945 года в Кенигсберге, имелась запись, сделанная его рукой, датируемая 1474 годом и указывающая, что данное издание было пожертвовано францисканскому монастырю в Пруссии: почерк, близкий к гуманистическому, будет воспроизведен типографиями Майнца, Кёльна (Целль) и Нюрнберга (Кобергер). История миссала Бреслау дает пример организации сетей финансирования и торговли: 400 экземпляров миссала в 1482 году заказаны Шефферу Вильгельмом Рушером из Нюрнберга по случаю ярмарки во Франкфурте. Заказчиками выступают братья Флайшман, Блазиус Криг и Ханс Киршнерг, все купцы из Бреслау, но в выполнении заказа произошла задержка, издание завершено только 24 июля 1483 года. Это точечная сеть, в которой мы видим местных финансистов, обращающихся через нюрнбергского посредника, завсегдатая ярмарки во Франкфурте, к майнцскому фабриканту.

Некоторые посредники, которыми печатники-книготорговцы располагают в городах, и сами начинают заниматься бизнесом, иногда при поддержке своих патронов, как показывает пример Петера Метлингера в Аугсбурге. Отучившись в Базеле, этот бакалавр искусств (1465) затем учится во Фрайбурге-ин-Брайсгау, а потом начинает работать у Амербаха, став его поверенным в Париже в 1482 году. Приехав в 1487 году в Безансон, Метлингер выпускает там несколько изданий, пользуясь материалом Амербаха, прежде чем напечатать в Доле «Общие нравы […] Бургундии» (1490), а в Дижоне – «Привилегии цистерианского ордена» (1491) по заказу аббата Жана де Сири[329].

В отношении других изданий можно составить очень полные досье, например, для «Нюрнбергской хроники» (1493), по которой имеется исключительно богатая документация. Кобергер, несмотря на имеющиеся финансовые средства для этой очень дорогостоящей операции, объединился с двумя нюрнбергскими инвесторами, купцами Зебальдом Шейером, членом Большого совета, и его свояком Себастьяном Каммермайстером. Общество, основанное в 1493 году, будет ликвидировано в 1509-м, и подробности продаж показывают, что они осуществляются не только через сеть профессионалов, книготорговцев, переплетчиков и т. д., но также через крупных торговцев, частных лиц и, наконец, через корреспондентскую сеть Фуггера. География сотрудничества, таким образом, затрагивает всю Центральную Европу, от Парижа и Лиона до Будапешта и Кракова, от Генуи и Флоренции до Любека и Данцига[330].

Шеффер также разрабатывает некоторые рекламные технологии, воспользовавшись идеями, которые, возможно, первоначально были применены в Страсбурге[331]: отпечатанный каталог в виде простого листа, датируемый 1469–1470 годами, хранился в библиотеке Хартмана Шеделя. Продажа двадцати указанных в нем наименований производилась коммивояжером, остановившемся в Нюрнберге в гостинице «У Дикаря» (hospicio dicto zum wilden Mann). В перечне приводится продукция Шеффера, но кроме этого также издания, напечатанные в Кёльне Ульрихом Целлем, а последняя строка относится к серии пробных оттисков, дающих образец шрифта Псалтири («Hec est littera psalterii»)[332]. Другие «буклеты» Шеффера касаются каждый одного-единственного наименования: «Письма (Epistolae)» блаженного Иеронима 1470-го, Грациан 1472-го и «Декреталии» 1473 года. В данном случае речь тоже идет о том, чтобы на примере одного напечатанного листа показать качество издания и образец шрифтов, которые в нем использовались[333]. Эти принципы будут подхвачены крупными печатниками-книготорговцами 1500-х годов по примеру Кобергера или Альда Мануция. Каталоги, которые у Шеффера были печатными, порой бывали написаны от руки, как это делалось в Риме для изданий Свейнхейма и Паннарца, продававшихся в доме Пьетро и Франчиско деи Массими[334].

Собственно книготорговля как разновидность розничной торговли, специализирующаяся на печатных изданиях, появляется лишь постепенно, хотя с 1486 года Дю Пре и Жерар совместно обозначают себя в качестве «книжных торговцев» в колофоне книги «О граде Божьем», изданной ими на французском языке в Абвиле. Между тем в «Плясках смерти печатников» впервые около 1500 года на сцену выведена книжная лавка:

Смерть:

Я впереди, а вы за мною / Вперед, книготорговец

Смотрите на меня теперь / И бросьте ваши книги.

Танцуйте, ну / Как следует старайтесь.

Да вы же пятитесь / А это лишь начало.

Книготорговец:

Плясать я должен против воли? / Наверно, да, так смерть велит

Вперед меня толкает / Какой кошмар не правда ли?

Оставить должен книги я / И лавку бросить.

Лишился я веселья[335].

Однако с XV века скорость распространения печатной книги поражает, что свидетельствует об эффективности этих сетей. Ограничимся несколькими французскими примерами. В библиотеке Арсенала хранится великолепный экземпляр на веленевой бумаге 48-строчной Библии, отпечатанной Фустом и Шеффером в 1462 году: издание принадлежало Жану де Вайи, дуайену Орлеана в период 1463–1479 годов, и, кажется, было привезено в Париж даже до того, как там была основана типография[336]. Сервэ Ле Руа, умерший в 1473-м, был архиепископским каноником в Камбре: после своей кончины он оставил несколько книг, среди которых