Музей языков. Конрад Гесснер и книги-полиглоты XVI в. - Михаил Львович Сергеев

Й. Малера[558]). Гесснер не превратил главу «De lingua Germanica» в похвалу немецкому языку (несмотря на очевидные национальные предпочтения); кроме того, он сумел сократить и переработать имевшийся в его распоряжении богатый и разнообразный материал, так чтобы органично включить его в состав полиглота. О том, что последняя задача могла оказаться особенно непростой, красноречиво свидетельствует не только судьба главы о французском языке в «Сокровищнице» Клода Дюре (она не была включена в текст, и на ее месте осталось так и не исполненное обещание «написать об этом позднее»[559]), но и не осуществившиеся планы самого Гесснера по изданию в отдельном томе намеренно пропущенной в «Пандектах» (книга XX) медицинской библиографии.

Глава 7. Новолатинский ономастикон и музей языков

Несмотря на то что специальная тема «Митридата» – многообразие и классификация языков – не имеет явного истока или развития в других трудах Гесснера, сами способы ее рассмотрения и представления информации в справочнике совершенно обычны для его творчества.

Словарь глоттонимов

Важнейший принцип организации информации в «Митридате» взят из лексикографии (о занятиях Гесснера в этой области мы говорили выше)[560], что заметно отличает его от всех предшествующих языковых компиляций, следовавших в расположении глав и разделов некоему внутриположному предмету исследований принципу (генеалогия языков, разделы грамматики и др.). Напротив, «Митридат» не только является алфавитным справочником, но и вполне может трактоваться как словарь глоттонимов. Действительно, значительная часть отождествлений и разграничений, приведенных в книге (напомню, посвященной различиям языков), касается скорее названий языков, чем их лингвистических характеристик. Интерес автора к синонимии и омонимии внутри этой группы терминов проявляется уже в названиях глав, нередко включающих перечисления или указывающих отличительные признаки языков:

«De Chaldaica lingua, quae et Aramaea, & Syrorum, & Assyriorum, & Babyloniorum vocatur» (Mithridates 1555, 15a), «De Illyrica sive Sarmatica lingua» (Mithridates 1555, 52a), «De Persica lingua sive Turcica» (Mithridates 1555, 63a), «De Ruthenorum vel Russorum incolarum lingua» (Mithridates 1555, 65b) (синонимичные названия).

«De Gallica lingua vetere» (Mithridates 1555, 17b) / «De Gallica lingua recentiore» (Mithridates 1555, 25b), «De Graeca lingua vetere» (Mithridates 1555, 44b) / «De lingua Graeca vulgari hodie» (Mithridates 1555, 46b), в тексте статей также упоминаются древний и новый язык испанцев, древний и новый язык сардов и др. (Mithridates 1555, 49b, 66a/b) (омонимы).

В отличие от естественно-научных словарей Гесснера, в «Митридате» собрана только (ново)латинская номенклатура: эквиваленты глоттонимов на других языках не приводятся[561]. Таким образом, «Митридат» в некотором смысле представлял собой дополнение к ранее вышедшему «Ономастикону» (словарю имен собственных в классических источниках), который Гесснер рассматривал как универсальный справочник для чтения древних авторов: «Третье удобство [ «Ономастикона»] состоит в том, что толкователи поэтов, историков и других [авторов], составляющие комментарии или схолии, могут отсылать к нему читателей … так что эта книга будет своего рода единым комментарием к большинству авторов»[562].

Однако хронологический охват «Митридата» гораздо шире, чем у «Ономастикона»: в нем учитывается словоупотребление от Гомера (в латинском переводе) до записок путешественников XVI в. Разумеется, в течение стольких веков некоторые названия успевали приобрести новое содержание, значение других было неясным и становилось предметом споров. Это создало ряд трудностей для представления соответствующих терминов в «Митридате», некоторые из них Гесснеру не удалось преодолеть.

Так, использование многозначного классического термина «lingua Indica» (который мог относиться к языку как азиатской, так и африканской «Индии»[563]) запутало изложение в главах «de Aethiopica lingua» (Mithridates 1555, 6b-8a) и «de lingua Indica» (Mithridates 1555, 56a/b). В результате сообщение Себастьяна Мюнстера, относящееся к языку «азиатской Индии»: «linguam et literas omnino ignoramus» («ее язык и письменность нам совершенно неизвестны»), оказалось по ошибке в главе об эфиопском (Mithridates 1555, 7a). Неудивительно, что для обозначения Америки Гесснер предпочел использовать термин «Новый свет» (Orbis novus: Mithridates 1555, 70b-71b), а не «India occidentalis», который также был известен ему и встречается, например, в «Истории животных»[564].

В другом случае в соседних абзацах одной главы оказались помещены сведения о древних иллирийцах, упоминаемых Аристофаном в «Птицах» (Arph. Av., 1520–1521), и иллирийцах-славянах, пришедших на Балканы во 2‑й половине I тыс. н. э. (Mithridates 1555, 55a)[565], разумеется никак не связанных между собой. Далее, в статье о сарматах, отождествляемых со славянами, даны сведения из хроники Псевдо-Бероза, сообщающей о сарматах времен легендарного вавилонского царя Нина[566], якобы правившего во времена Троянской войны: огромная временная дистанция между легендарными сарматами и современными (вопрос о достоверности источника оставим в стороне[567]) не помешала Гесснеру поместить сведения о них в одном разделе справочника; и т. п.

Поскольку в источниках не всегда однозначно трактовался вопрос о значении тех или иных глоттонимов, а кроме того, многие сведения казались ненадежными, работая над «Митридатом», Гесснер сталкивался с теми же проблемами в классификации терминов и имен собственных, с которыми он уже имел дело в библиографии, зоологии и ботанике. Часто требовалось принять решение, следует ли вводить в текст новые леммы или достаточно дать весь собранный материал внутри одной статьи[568]. Как мы увидели, оба решения могли приводить к недоразумениям и путанице.

Лексикографический характер «Митридата» проявился также в документировании словообразовательных и орфографических вариантов латинских имен, преимущественно этнонимов: «Bessi, hodie Bosnenses vel Bosnasienses» (Mithridates 1555, 12b), «Croati alias Chroati» (Mithridates 1555, 15b), «Gazarorum gentes, quae hodie Abgazari & Abgazelli a Graecis vocantur» (Mithridates 1555, 26b), «Huni vel Hunni» (Mithridates 1555, 52a), «Plescovii vel Plescovienses» (Mithridates 1555, 64b), «Prusiae incolae & Pruteni dicuntur» (Mithridates 1555, 64b) и др.

Таблица переводов «Отче наш» и классификация языков

Второй организационный принцип «Митридата» связан с языковыми образцами, которые являлись непременной составляющей книг-полиглотов. Впрочем, и в этом отношении справочник Гесснера лишь отчасти продолжал путь, намеченный предшественниками.

Specimina linguarum имеются во всех главах «Митридата», кроме, надо полагать, тех случаев, когда подходящего материала у Гесснера не было. Собранные автором образцы весьма различаются по характеру и объему: от отдельных глосс[569], которые составляют значительную часть глав о языках, менее известных европейским авторам, до стихотворных текстов[570] и 9-страничного словаря тайного языка ротвельш[571], опубликованного отдельно, в конце книги (Mithridates 1555, 73b-74a). Само словосочетание «образец языка» («linguae specimen») использовано автором в тексте посвящения, адресованного Джону Бэйлу, которому Гесснер был обязан текстом на «древнем британском» (Mithridates 1555, A2a).

Наиболее постоянной и содержательно маркированной разновидностью языковых образцов в «Митридате» выступают переводы Господней молитвы (Pater noster), процитированной 27 раз, на различных