Император Николай I - Александр Николаевич Боханов

Особняком в ряду высших административных ведомств оказалось лишь Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, учрежденное в 1826 году и сосредоточившее некоторые функции ряда министерств (юстиции, внутренних дел, просвещения).

За тридцатилетний период царствования Николая I немалое число людей, занятых делами гражданского и военного управления, проявили себя как способные деятели: М. М. Сперанский, граф П. Д. Киселев, граф Д. Н. Блудов, князь И. В. Васильчиков, князь М. С. Воронцов, граф И. И. Дибич-Забалканский, Е. Ф. Канкрин, граф П. А. Клейнмихель, барон М. А. Корф, адмирал П. А. Нахимов, граф Н. Н. Новосильцев, князь И. В. Паскевич и другие.

К числу особо примечательных фигур царствования принадлежал и граф Александр Христофорович Бенкендорф (1783–1844). Он происходил из семьи прибалтийских немцев-дворян, перешедших на русскую службу после включения в состав России восточных районов Балтийского побережья при Петре I.

Его отец, генерал Х. И. Бенкендорф, при Павле Петровиче являлся военным губернатором города Риги. Получив обычное для своего времени светское образование, Александр Бенкендорф в 1798 году поступил на военную службу, участвовал в различных военных кампаниях во время войны с Наполеоном. В 1819 году получил свой первый заметный пост – начальника штаба Гвардейского корпуса.

Стремительный взлет карьеры Бенкендорфа начался при Николае I. С самого 14 декабря 1825 года он оказался рядом с Императором, деятельно помогал подавить мятеж. Он считал, что «преступное выступление против власти» стало следствием того, что некоторые дворяне забыли свой священный долг: верно, преданно, самозабвенно служить своему Государю и Империи.

Он верил в силу и блестящие перспективы страны: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Так писал Александр Бенкендорф – и в том не сомневался. Неизменным залогом благополучия и процветания являлись порядок и спокойствие в огромной Империи. И граф почти два десятка лет был ревностным хранителем общественного порядка.

Еще когда на Престоле находился Александр I, молодой генерал обращался к нему с особыми записками, где рекомендовал: во-первых, запретить все нелегальные политические собрания, а во-вторых, создать тайную полицию, которая бы следила за подобной деятельностью, вовремя пресекая ее. Россия в тот период была единственной страной в Европе, где не существовало сколько-нибудь развитой системы тайного сыска.

Предложения тогда не нашли поддержки. Лишь когда на Престол взошел Николай I, когда случился бунт на Сенатской площади, лишь тогда наступила пора претворять в жизнь проекты Александра Христофоровича. Новый Царь взял эту деятельность под свое непосредственное покровительство.

Среди высших государственных органов Империи существовала Собственная Его Императорского Величества канцелярия, занимавшаяся личной перепиской Императора. При Николае I роль и значение этого органа стали иными. Канцелярия была разделена на несколько подразделений (отделений), и корреспонденцией Монарха занималось теперь лишь Первое отделение.

Во Втором сосредоточивались дела законодательные, Четвертое отделение занималось благотворительными учреждениями (школами, приютами, больницами).

Наиболее же значительная роль отводилась Третьему отделению. Его основная функция – борьба с антиправительственным движением отдельных лиц и различных групп. Имелась и еще одна важная задача: следить за законностью действий должностных лиц и о всех злоупотреблениях немедленно сообщать руководству. Третьему отделению, осуществлявшему высший полицейский надзор, передавались функции цензуры, организации розыска и следствия по всем политическим и уголовным делам. Оно просуществовало более полувека и было ликвидировано в 1880 году.

26 июля 1826 года А. Х. Бенкендорф был назначен на должность Главного начальника Третьего отделения Собственной Его Величества канцелярии. Еще раньше он стал шефом жандармов – военизированных полицейских подразделений, осуществлявших контроль на местах. Теперь же задача усложнялась: помимо контроля и недопущения беспорядков надлежало держать под наблюдением и политические настроения различных групп населения. Сделать это возможно было лишь скрытыми методами.

Третье отделение стало прибегать к практике, широко распространенной в других странах (Франции, Англии, Пруссии, Австрии), но почти не известной до того в России. Оно стало вербовать тайных сотрудников-осведомителей, внедрять доверенных людей в те организации и кружки, которые могли представлять опасность для власти. Руководитель Третьего отделения был уверен, что если бы подобная служба существовала в России ранее, то дело не дошло бы до мятежа на Сенатской площади.

Внимание Третьего отделения совсем не ограничивалось только слежкой, сыском и дознанием. Глава его представлял Царю доклады, содержавшие анализ общего положения в стране, и рекомендации по принятию конкретных мер общегосударственного характера: о необходимости построить железную дорогу между Петербургом и Москвой (1838 год), о неудовлетворительной организации рекрутских наборов (1838), о необходимости государственной заботы о народном здравии (1841), о недовольстве высоким таможенным тарифом (1842).

Максимальное число служащих Третьего отделения во время А. Х. Бенкендорфа составляло 32 человека. Уместно попутно заметить, что всего в огромной Империи в 1836 году, в эпоху так называемой «мрачной николаевской реакции», жандармский корпус насчитывал всего 5164 человека. И это на всю необозримую Империю, протянувшуюся от Польши до Аляски!

Для чиновников Третьего отделения на дела, связанные с политическими преступлениями, приходилась лишь малая часть повседневных забот. Ежегодно сюда поступали тысячи прошений, каждое из которых подлежало рассмотрению. В отдельные годы этот показатель далеко превышал десятитысячный рубеж.

Около 10 % всех дел касалось вопросов о жестоком обращении помещиков со своими крепостными. Кроме того, ежегодно массовыми были дела о выдаче пенсий, пособий, наград, рассрочек в погашении долгов. Здесь же рассматривались случаи личных оскорблений, супружеской неверности, обольщения девиц, публичных развратных действий и т. д. О самых важных и наиболее громких случаях глава Третьего отделения докладывал Монарху.

Деятельность ведомства А. Х. Бенкендорфа с самого начала вызвала недовольство в различных кругах. Больше всего роптали те, кто занимал заметные должности в государственном аппарате. Главнейшая функция Третьего отделения состояла в выявлении и пресечении служебных злоупотреблений, и высшему чиновничеству не мог понравиться подобный контроль.

Раньше любой управляющий считал себя чуть ли не самодержавным правителем в своем ведомстве, хотя миловать и наказывать мог в России лишь Царь. Но как гласила народная поговорка: до Бога – высоко, до Царя – далеко.

Теперь бесконтрольность и вызываемые ею злоупотребления не оставались незамеченными. Служба Бенкендорфа, это «недремлющее око Государя», всегда была начеку, и любой подданный мог передать туда информацию о неблаговидных поступках должностных лиц. И передавали. Граф, которого Николай I искренне уважал и высокого ценил, немедленно доводил подобные сведения до Монарха. Следовали различные кары: от выговора до изгнания с должности, лишения положения и пенсии.

Свой взгляд на чиновников и их обязанности Николай Павлович изложил в 1835 году тайному советнику М. В. Велинскому при назначении его инспектором гражданского ведомства Сената:

«Я хочу возвысить гражданскую службу, как возвысил военную. Я хочу знать всех моих чиновников, как я знаю всех офицеров моей гвардии. У нас чиновников более, чем требуется для успеха службы; я хочу, чтобы штат чиновников отвечал действительной