Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 3 - Василий Васильевич Рязанов

с ее действительным состоянием. К тому же даже если погода была нелетной, а надо было лететь, то летели. И мы возмущались: зачем эти АМС? Наверное, все же они были нужны, иначе бы их не передавали.

Я потом часто вспоминала неяркую, но надолго очаровавшую меня красоту тех мест, высокие, величественные, усыпанные снегом, раскидистые ели, лесную тишину, замерзшую речку и баньки по-черному на ней. Я была в тех местах только около четырех месяцев зимой 42-43 годов. Но забыть не могу. И сейчас с нежностью вспоминаются спокойная, неторопливая величавость природы этих мест, сердечность, несуетливость, душевная глубина живущих в этих краях людей.

Части корпуса участвовали в Старо-Русской операции, в ликвидации Демьянской группировки противника. В этой операции командиром корпуса генералом В.Г. Рязановым была впервые применена разработанная им система управления штурмовой авиацией на поле боя. В дальнейшем мы с нашим экипажем участвовали в применении этой системы, когда работали на ВПУ – вспомогательном пункте управления. Свой командный пункт – КП Рязанов организовал на переднем крае.

В.Г. Рязанов перед войной командовал бригадой в академии им. Жуковского. Н.П. Каманин в своей книге вспоминает, что он его, как и других первых Героев Советского Союза, учил летать на новых типах самолетов. Затем работал преподавателем тактики ВВС КА в этой академии и начальником учебного отдела в военной академии командно-штурманского состава, сейчас академия имени Ю. Гагарина в Монино. И склад ума у него был исследовательский, творческий. Им в то время было написано около десятка книг по технике пилотирования, тактике авиации. Но ни одна из них не сохранилась. Скорее всего, все они были уничтожены после ареста Рязанова в 38-м году. Один из самых полных сохранившихся материалов, им написанный, это, видимо, расширенная автобиография с дополнением изложения некоторых операций Великой Отечественной войны, в которых он участвовал, представленная начальнику главного управления кадров МВС СССР генерал-полковнику Голикову во исполнение его письма от 27.6.1947.

Вот как описывал свой КП сам В.Г. Рязанов в своей расширенной автобиографии: “Впервые была применена разработанная система управления авиацией на поле боя, когда я командовал штурмовым корпусом, в феврале-марте 1943 г., на Северо-Западном фронте, при ликвидации Демьянского плацдарма немцев. Я организовал свой КП на переднем крае, на расстоянии 800 м от противника, ночью поставил там две радиостанции (одну для управления самолетами в воздухе, и одну для связи со своим штабом и с аэродромами), хорошо их замаскировал, для себя устроил пункт на дереве, и с микрофоном в руках вызывал группы своих самолетов с аэродромов и направлял их туда, где наиболее необходим в данное время удар авиации”. Про наведение штурмовиков на цели с помощью радио с КП наземных армий, как нововведение Рязанова, получившее впоследствии широкое распространение в военно-воздушных силах, вспоминал и Каманин. Он пишет: «Василий Георгиевич Рязанов вспоминается мне как один из талантливых авиационных военачальников, которого любили летчики и уважали командиры».

Рязанов организовал занятия с летчиками по ведению связи с наземными радиостанциями. Отрабатывались вопросы правильного ведения радиообмена, соблюдения строгой радиодисциплины, изучались радиостанции. Радиосвязь в воздухе и управление боевыми экипажами зависело от многого: правильной подгонки шлемофонов и ларингофонов, экранировки свечей и целостности металлизации самолетов. Командующим ВВС СССР была введена классификация летчиков по радиосвязи: присваивалось звание летчик-радист 1-го класса (высший класс), 2-го и 3-го классов. Летчику-радисту 1-го класса дополнительно к месячному окладу выплачивалось 100 рублей, вручались правительственные награды. Классификацию летного состава проводила специальная комиссия с участием представителя главного штаба ВВС КА. Для присвоения 1-го класса надо было совершить не менее 50 боевых вылетов.

Незадолго до нашего отъезда с Калининского фронта исполнилось 25 лет Красной Армии. Юбилей совпал с периодом, когда именно Красная Армия решала судьбу страны. Положение на фронтах было тяжелое. Стрелки весов колебались. Но уже произошел перелом.

Приказом Верховного Главнокомандующего от 25 января 1943 г. объявлялась благодарность командованию и доблестным войскам, разгромившим гитлеровские армии на подступах к Сталинграду, прорвавшим блокаду Ленинграда и освободившим ряд городов. Отмечались и войска Калининского фронта, освободившие города Валуйки, Россошь, Острогожск, Великие Луки. В частях были проведены митинги. Выступавший на митинге старший сержант Мистенев сказал: “Приказом № 227 товарищ Сталин призвал нас: Ни шагу назад – стоять насмерть. Беспощадно уничтожать живую силу и технику врага. Устоять – это значит – победить. Красная Армия выполнила приказ любимого наркома товарища Сталина. Она разгромила под Сталинградом отборные части гитлеровских головорезов и продолжает уничтожать их на всех фронтах с нарастающей силой”. Летчик Глебов сказал: “Штурмовая авиация родилась в огне Отечественной войны. Летчики-штурмовики дрались и дерутся на фронтах Отечественной войны в передовой шеренге воинов Красной Армии. Я заверяю от имени всего летного состава полка командование и горячо любимого, родного товарища Сталина, что мы отдадим все свои силы, все свое умение и летное мастерство, чтобы еще сильнее бить врага на земле и в воздухе”.

Глава 4. У Курского выступа.

В марте 1943 г. наш корпус перебазировался на другой фронт. В «Дуглас» погрузили радиостанцию РСБ, мы сами залезли внутрь фюзеляжа. Транспортник напоминал толстую бабочку. Маршрут лежал на юг, но, чтобы не пересекать линию фронта, пришлось лететь не по прямой, а уступом, с посадкой в Моршанске.

Под Андреаполем еще стояли морозы. Возможно, больше из-за страха перед полетом, чем из-за низкой температуры, мы страшно замерзли в воздухе. Казалось, жуткий мороз окружает тебя, и некуда от него спастись. Весь металл вокруг: обшивка самолета, корпус радиостанции, всевозможные ручки, поручни, винты, болты, заклепки и прочее излучают леденящий холод. Пилоты в меховых комбинезонах, привычные к тому же к полетам, наверное, не так мерзли, а мы в своих истрепанных шинелях продрогли насквозь. Да и новизна ощущений… Я, например, летела впервые в жизни.

Вскоре после взлета нас обстрелял немецкий истребитель. Пилот “Дугласа” стал делать резкие развороты, отчего мы катались по самолету, испытывая очень неприятные ощущения беспомощности и бессилия, невозможности чем-либо помочь ни себе, ни летчику, кроме как пытаться придерживать разлетающиеся части радиостанции, а потом полетели очень низко, почти задевая верхушки деревьев. После посадки в Моршанске мы рассматривали свежие дырки от пуль в корпусе нашего самолета и вспоминали, кто где сидел. Несколько дней мы провели в Моршанске. Затем снова вылетели на том же “Дугласе” и, имея уже некоторый опыт полетов, вроде не так замерзли или, скорее всего, потеплело, да и намного южнее уже было. Нас никто не обстреливал, и мы благополучно приземлились в районе Нового Оскола.

Остальная часть роты связи передвигалась по железной