Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

«Золоченой клеткой» управляла Хелен Ван Слейк, стройная блондинка, которая до «Бенделя» служила редактором в разделе косметики журнала «Гламур». Она продолжит движение по карьерной лестнице – сначала ее повысят до должности директора по рекламе, потом она перейдет в рекламное агентство, и в итоге Макси Джармен назначит ее главой «Хаус Оф Фрейгранс» – она станет второй, после Джеральдины, женщиной на посту руководителя одного из его предприятий. А сам Макси еще больше укрепит свою репутацию ментора бизнес-леди, когда, через два года после назначения Хелен в «Хаус Оф Фрейгранс», посадит новую протеже по имени Милдред Кастин в кресло президента только что приобретенного им «Бонвит Теллер» – много лет спустя со дня ухода оттуда Гортенс. «Женщины, заинтересованные в карьере и имеющие женский взгляд на вещи, – говорил Макси, – обычно обладают хорошей интуицией и практической сметкой в делах рекламы и продвижения товара»[387].

Многих восхищали отношения Макси с Джеральдиной и другими его дамами-менеджерами. В своей статье «Макси и девушки» журналистка из отдела моды «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» Юджиния Шеппард писала: «Макси Джармен известен как активный член Южной баптистской конвенции, закоренелый республиканец и неутомимый путешественник, исколесивший всю страну… Среди его важных качеств есть одно, которому любой средний мужчина позавидует, пожалуй, больше всего остального. Макси Джармен понимает женщин. Он любит их и умеет с ними работать». Автор приводит слова Джеральдины о том, что ее ментор убежден: «если женщина талантлива, то это именно потому, что она женщина, а не вопреки этому факту». Макси, – добавила она, – «один из немногих мужчин, которые понимают: если она записана к парикмахеру, то это – святое»[388].

Джеральдина и Хелен Ван Слейк дружили долгие годы, ведь в их жизни было очень много общего: обе начинали редакторами в «Гламуре», обе работали в «Бенделе», обе руководили подразделениями «Дженеско». Когда Хелен, покинув косметический бизнес, стала писать любовные романы, одним из источников материала для нее послужили отношения между Джеральдиной и Макси. В результате в 1971 году на свет появился роман «Богатство и добродетель», придуманный на основе сплетен вокруг реальных лиц под вымышленными именами. Сюжет вращается вокруг Бриджет Маннинг, «весьма энергичной деловой женщины, – согласно аннотации на задней стороне обложки, – которая никогда не смешивает бизнес и чувства до тех пор, пока не обнаруживает их к своему самому опасному конкуренту». Прототипом совершенно явно послужила президент «Бенделя», но та отнюдь не обиделась, а наоборот – организовала презентацию книги. Бриджет в романе работает на Джо Хэйлоу, модного магната, который – как и Макси – весьма религиозен и воздерживается от алкоголя и табака. «Когда работаешь с людьми, то волей-неволей проникаешься их индивидуальными особенностями», – сказала Хелен, отвечая на вопрос о том, что вдохновило ее на этот роман[389]. Джо – это фигура отца и наставника, их отношения с Бриджет – как и в случае с Макси и Джеральдиной – носят чисто платонический характер. «Люди этого не понимают, – говорит Бриджет в книге. – Им проще и интереснее считать, что привязанность между мужчиной и женщиной непременно проявляется в физической близости. А настоящая истина слишком скучна… или слишком проста»[390].

Как и в романе, «Макси был очарован Джерри, – вспоминала Карол Кемпстер, управлявшая “Золоченой клеткой” после Хелен. – Она могла попросить у него все что угодно, она умела с ним обращаться… Он ее понимал»[391]. В другой главе «Богатства и добродетели» Хелен описывает Бриджет словами, которые запросто можно было бы отнести к Джеральдине: «Бриджет несла свой успех просто, естественно и со вкусом. Она не имела склонности к беспричинным вспышкам гнева, мелкой мстительности или непредсказуемому поведению – всему тому, в чем обычно обвиняют женщин на высоких постах. И свои поражения, и победы она воспринимала с одинаковым спокойствием и без эмоций. Она была как Джо Хэйлоу – непоколебима, но справедлива»[392].

В ходе перекройки «Бенделя» под свое ви́дение Джеральдина все же сохранила некоторые атрибуты старых добрых лет. Главным из них был швейцар Бастер. Джеймс Джаррет-младший – так звали Бастера на самом деле – устроился сюда еще подростком в 1906 году, и с тех пор бессменно стоял под козырьком у входа. «Когда я пришла в “Бендель”, – писала Джеральдина в своем эссе для “Нью-Йоркера”, – это был маленький увядший “белый слон”[393] с ярким прошлым – обаятельный магазин для клиентов на своих экипажах и авто в 10-е годы, небольшой, но шикарный универмаг с международной репутацией в 20-е и 30-е, центр притяжения для престарелых светских львиц и совсем молоденьких аристократок в 40-е и 50-е. К 1960 году остались лишь два знаковых символа, напоминающие о тех благословенных и славных днях. Один – фирменное мыло Бенделя, сваренное по рецепту, восходящему к временам, когда Генри был еще мальчиком. А другой – Джеймс Джаррет-младший… крошечный, всегда с иголочки одетый в свою форму на медных пуговицах, в своей фирменной шляпе, как и полагается Бастеру Брауну[394]»[395].

Бастер служил в «Бенделе» уже целую вечность, на его глазах на смену конным экипажам пришли таксомоторы, а вместо известных лишь по фамилии Вандербильтов или Дюпонов появились известные лишь по имени Шер или Барбра. «Он семенит к краю тротуара, распахивает дверцу “кадиллака” и с не меньшей проворностью помогает даме выйти из машины», – писала «Нью-Йорк Таймс»[396]. «С годами он стал играть ту же роль, что метрдотель в хорошем ресторане, который обходителен со всеми, но с некоторыми – еще обходительнее»[397]. Бастер превратился в фигуру столь символичную, что «Тобе Репорт», еженедельник для специалистов отрасли, в 1978 году посвятил целую статью его шляпе, где отмечается, что «шик легендарного швейцара» – как назвал этот убор автор – породил новый тренд. «Юные законодатели моды сейчас любят развлекаться с униформами», – говорилось в статье. И далее: «Мы полагаем, что этой осенью и зимой широкую популярность получат головные уборы в виде чудесной шляпы Бастера»[398].

Джеральдина увековечила своего швейцара, заказав 40-сантиметровую куклу в его форме и знаменитой шляпе и выставив ее на продажу в магазинчиках Улицы лавок. «Он легко относился к своей популярности, – написала Джеральдина в эссе для “Нью-Йоркера”, – ему было приятно, что сделанная с него кукла пользуется столь колоссальным успехом, но едва ли его это сильно удивило. И тем не менее почетный пост Бастера был его коньком. Сама выправка его плеч давала понять, что он – не кто-нибудь, а Бастер из “Бенделя”!»[399] Когда он совсем состарился, его – по распоряжению Джеральдины – домой и из дома возило такси. Порой она отправляла за ним своего шофера. Каково было удивление соседей, когда