Кто придумал землю? Путеводитель по геофилософии от Делёза и Деррида до Агамбена и Латура - Максимилиан Неаполитанский

а сам человек – существо хтоническое. Это наблюдение ценное и в контексте геофилософии, потому что человек долго описывался через принадлежность к Земле, к поверхности, а Агамбен переворачивает этот взгляд, говоря о том, что на самом деле причастность человека – это причастность к подземелью.

Хтония часто выступала проводником между земным и подземным царствами. В связи с этим мы можем назвать Хтонией переход, саму границу, которую описывают либо как границу между жизнью и смертью, либо как границу между землей и подземельем. Во время чтения поэтических отрывков, которые приводит Агамбен, вспоминается одно стихотворение неподцензурной ленинградской поэтессы Елены Шварц, которое посвящено Земле. Прочитаем его полностью, чтобы лучше понять настрой вокруг темной геофилософии и Хтонии.

Земля, земля, ты ешь людей,

Рождая им взамен

Кастальский ключ, гвоздики луч,

И камень, и сирень.

Земля, ты чавкаешь во тьме,

Коснеешь и растешь,

И тихо вертишь на уме,

Что всех переживешь.

Ну что же – радуйся! Пои

Всех черным молоком.

Ты разлилась в моей крови,

Скрипишь под языком.

О, древняя змея! Траву

Ты кормишь, куст в цвету,

А тем, кто ходит по тебе,

Втираешь тлен в пяту.

Шварц в своей поэзии часто обращалась к античной культуре, поэтому неслучайно в стихотворении отчетливо слышится перекличка между почвой у Гомера – между его хтоном и землей, которая ест людей. Шварц пишет про землю: «Тихо вертишь на уме, что всех переживешь». Это «всех переживешь» очень напоминает главную идею книги «Земля после нас» Яна Заласевича и в целом – концепцию глубинного времени, которое тоже (вместе с геологическими процессами и породами) способно всех пережить.

Несмотря на то что мы говорим о темном, о смерти, на самом деле это «переживание всех» – очень длительная жизнь планеты – показывает, что в темноте Земли, в ее хтоническом состоянии скрывается интенсивный витализм и небывалая энергия. Этот витализм медленный, незаметный, но при этом демонстрирующий, какие формы жизни в целом могут существовать.

В общем, стихотворение Шварц идеально подходит для дополнительной художественной иллюстрации Хтонии. Земля, которая всех переживет. Земля, которая чавкает во тьме, которая действительно всех ест, поглощает. Это воинственный образ, который показывает, что Земля как глобальный актор может достичь автономности посредством собственных инструментов и что она в своем длительном deep-витализме может все пережить и остаться собой. Любые изменения в контексте геологического времени окажутся не такими существенными. Однако Агамбен замечает, что мы живем на Земле и нам кажется, что разные экологические и природные кризисы – это кризисы поверхности планеты. Однако они тоже связаны с Хтонией.

Что такое Хтония и Гайя?

Помимо подробного описания Хтонии, Агамбен пишет о двух свойствах Земли – о chton и ge, которая потом станет Гайей уже в привычном виде:

Сhton – это изнанка подземного мира, земля от поверхности вглубь. Сhton нельзя возделывать или питать, он ускользает из оппозиции города/страны и не является добром, которым можно обладать[234].

Так Агамбен характеризует первое свойство. Обратим внимание на несколько ключевых моментов. Например, на то, что chton нельзя возделывать или питать. Если об этом говорить в проблематике антропоцена, то антропоцен как раз является геологической эпохой, когда влияние человека на землю стало максимальным – в том числе из-за возделывания почвы в планетарных масштабах. Chton – это некоторая оппозиция антропоцену, потому что chton нельзя возделывать или питать.

Политические интерпретации в случае chton уходят на второй план, ведь chton — это скорее предполитическая сущность, которая избегает оппозиций «город – страна», «земля – территория» или «суша – море». Иными словами, он уходит от различных концептуальных дуализмов, которые вводили Делёз с Гваттари или Карл Шмитт. Сhton все убирает, производит снятие. Агамбен неожиданно оказался автором, который обратился к Земле именно таким – постгуманистическим – образом, описав хтоническое вместо человеческого, светлого и надземного.

Второе свойство: что такое ge? Скажем кратко: это земля от поверхности вверх. Поверхность в этом случае служит границей, откуда мы можем отправиться либо вглубь, либо вверх. Агамбен пишет, что ge – это лицо, которым Земля поворачивается к небу. Гайя, как настойчиво напоминает гомеровский гимн, «питает все, что хтона выше». То есть является той самой виталистической системой Земли, которую описывал Джеймс Лавлок.

Важно помнить, что статья «Гайя и Хтония» написана как критика Лавлока – Агамбен по-разному называет его теорию (например, «модная нынче теория»). Агамбен пишет, что Гайя питает «все, что хтона выше», потому что виталистические системы Земли – это разные организмы, разные формы жизни. Но сама Гайя, которая питает жизнь, вторична по отношению к Хтонии. Она идет за ней, а Хтония ее определяет. Это другие координаты. Гайя – что-то близкое, понятное, сама Земля, трава у дома, как говорится. Однако появляется подземелье, то, что ускользает из прежних теоретических и научных конструкций. Хтония питает Гайю, а уже Гайя – все остальное. Так видит это Агамбен.

Человек, темная земля и критика теории Гайи

Агамбен также объясняет, как связаны chton, человек и земля:

Латинское слово, соответствующее chton, – это не tellus, обозначающее горизонтальную поверхность, а humus, подразумевающее направление вниз (ср. humare, похоронить), и примечательно, что из него было взято имя человека (hominem appellari quiasit humonatus). Так что человек, homo, то есть земной, в классическом мире подразумевает не связь с Гайей, с поверхностью земли, смотрящей в небо, а прежде всего интимную связь с глубиной хтонической сферы. <…> Человек в буквальном смысле слова – это существо из глубины[235].

Из хтона было взято имя человека, как замечает Агамбен. Так что человек homo, то есть земной, в классическом смысле подразумевает не связь с Гайей, с поверхностью земли, смотрящей в небо, а прежде всего интимную связь с глубинной хтонической сферой. Человек в буквальном смысле слова есть существо из глубины.

Такой человек из глубины очень волнует Агамбена. Но почему? Ответ прост: мы всегда рассматриваем человеческого субъекта как существо надземное и возвышенное. Хотя в самой этимологии слова скрыта хтоническая, или гумусическая, суть его происхождения. Из определения человека как хтонического существа и самих оснований Земли как подземной силы вытекает агамбеновская критика теории Гайи. Он считает, что в первую очередь проблема теории Гайи состоит в очень четком определении границ Земли и пространства жизни. Агамбену, как и многим, не нравится антропный принцип Лавлока, ограничивающий рефлексию о мире пределами одной