Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева

Так что уже задолго до Хрущева вождь хотел «перегнать Америку», в которой первые небоскребы появились в конце XIX века. Но небоскребы были совершенно чужды бывшему курскому крестьянину с его эстетикой деревни, где люди жили раздельно и одновременно сообща. Вернувшись в 1959 году из многоэтажной Америки с ее небоскребами, выхлопными газами и перенаселением, он не уставал повторять: «Должен вам сказать, товарищи, Нью-Йорк — это ужасный город».

Сталин хотел построить Москву для престижа — и сегодня высотки во многом определяют имперский характер столицы, — Хрущев старался для жизни. К довоенным показателям уровень строительства жилья в столице вернулся только в 1949 году, но за десятилетие население Москвы выросло еще на миллион человек. Людей нужно было расселять срочно, необходимо было недорогое и быстрое решение. И в 1950-м Хрущев начал настаивать на массовом сооружении домов «промышленно-скоростными методами», проводя ранние эксперименты с «блоками» и сборными элементами из железобетона.

Вопреки распространенному мнению, что Никита Сергеевич привез идею таких однотипных домов из Америки почти десять лет спустя, именно тот год дал толчок будущим сотням тысяч «хрущевок» — малогабаритных квартир с низкими потолками и совмещенным санузлом в пятиэтажных домах из панелей по универсальному чертежу. Хрущевская «программа реновации» дала возможность советским людям впервые получить отдельное жилье. И темпы строительства жилья в Москве в 1951–1953 годах под его началом оказались в три раза выше, чем в 1946–1950-м[223].

Удачно опробовав идею «агрогородков» на Украине, Хрущев затеял дальнейшее укрупнение хозяйств в Московской области. Все началось с публикации его выступления в «Правде» 8 марта 1950 года. Объединение мелких колхозов в более современные агломерации будет способствовать использованию передовых технологий, увеличит производительность, даст людям возможность осваивать другие квалификации. Оно, что тоже полезно, повысит пока невысокий процент партийцев среди деревенских чиновников.

Докладная записка Н. С. Хрущева И. В. Сталину о мерах по строительству в УССР заводов по массовому производству сборных жилых домов (с резолюциями А. Н. Поскребышева и Л. П. Берии)

31 мая 1944

[РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 4. Д. 11. Л. 87–88]

В подмосковном Гремячевском районе Никита Сергеевич руководил созданием большого «агрогорода». Результаты были ободряющими, но к июню, когда количество областных колхозов сократилось в четыре раза, с 6069 до 1668[224], оказалось, что для одного председателя такие хозяйства слишком велики. В русском Нечерноземье колхозы базировались на разбросанных по району деревнях, и нужны были огромные ресурсы, чтобы сделать из них функциональные агломерации. А их не было; к весне 1951 года колхозникам просто приказали переехать в новые поселения, где «большие удобные дома» будут «построены позже»[225].

Но Хрущев был уверен, что это все временные издержки, а главное, что Сталин на его стороне. 4 марта 1951 года «Правда» опубликовала его план массового создания «агрогородков» как важной помощи колхозникам в строительстве жилья, клубов, библиотек и всего остального[226]. Это помогало размыванию границ между городом и деревней и способствовало снижению роли приусадебных участков.

Никита Сергеевич не любил приусадебные участки. Получая от них личные доходы, рассуждал он, люди уклоняются от коллективного труда на колхозных землях, а если государство — как и обещала диктатура пролетариата — предоставит им прекрасные жизненные условия, они с удовольствием будут отдавать все силы на благо коммунизма.

Статья вызвала раздражение у Сталина, а значит, и у Маленкова. На следующий день в газете появилась поправка: «По недосмотру редакции при печатании во вчерашнем номере газеты „Правда“ статьи тов. Н. С. Хрущева „О строительстве и благоустройстве в колхозах“ выпало примечание редакции, что статья Н. С. Хрущева печатается в дискуссионном порядке. Настоящим сообщением эта ошибка исправляется»[227].

Постановление Политбюро, основанное на подготовленном для Маленкова отчете помощников, включая агитатора и инспектора ЦК Дмитрия Шепилова, раскритиковало идею агрогородков за идеологические огрехи. Такая реорганизация крестьянской жизни воплощала «потребительский подход», игнорируя «определяющую роль» производства в развитии общества, а концепция противоречий между городским и сельским секторами «ненаучна», так как подчиняет общий интерес «личным потребностям крестьян»[228].

Материал для доклада Г. М. Маленкова «О некоторых задачах коммунистического строительства в связи с проводимыми мероприятиями по укрупнению мелких колхозов» с автографом Д. Т. Шепилова

10 марта 1951

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 41. Л. 99, 100]

Сталин отклонил эту идею как хрущевскую «манию вечных преобразований»[229], и тому пришлось каяться: «Дорогой товарищ Сталин! Вы совершенно правильно указали на допущенные мной ошибки в опубликованном 4 марта с. г. выступлении „О строительстве и благоустройстве колхозов“»[230].

В этих неприятностях, по мнению Никиты Сергеевича, сыграл роль и Леонид Мельников, сначала его ставленник, а потом оппонент. Вечером дома прадедушка делился с женой. Став первым секретарем компартии Украины, Мельников приехал на встречу со Сталиным и «фырчал» по поводу начинаний Хрущева: не только из-за «агрогородков», но и потому, что весь его кабинет был завален образцами кукурузы, «разводящими червей». «Выбросить к чертовой матери», — распорядился вождь. Мельников потом намекал, что имеет указание Сталина вообще покончить с кукурузой. Заодно новый украинский начальник пожаловался, что после Хрущева и Кагановича все центральные улицы Киева «захвачены» евреями, особенно интеллигенцией — врачами, актерами, профессорами. «А вы наберите человек сто парней, устройте погром и заселите эти дома рабочими», — посоветовал Сталин. То ли шутка, то ли нет. «К счастью, погром Мельников не устроил, не успел, — рассказывала прабабушка, — но линия на прорусскость и антисемитизм возросла. После смерти Иосифа Виссарионовича это подорвало карьеру Мельникова».

Хрущев был в шоке от той шутки, которую над ним сыграли: дали рискнуть с «агрогородками», а потом унизили. Это окончательно подорвало его веру в Сталина.

Впрочем, независимо от политики Никита Сергеевич просчитался: сам крестьянин, он совершенно игнорировал психологию крестьян — их тяготение к земле. Он навсегда остался человеком рубежа 1920-х годов, что до конца проявлялось в его «мобилизационном» стиле. По формуле «диктатуры пролетариата» он стремился сделать из селян «колхозных рабочих». (Забегая вперед, скажу, что потом он о своем непонимании пожалеет — именно «приусадебный участок» в Петрово-Дальнем спасет его от тоски и хандры после отставки.) Но тогда критиковали его не за это, а за «потребительский» — не «производственный» — подход. Советская экономическая политика была направлена на выжимание