Чувства – это важно! Как научить ребенка понимать свои эмоции и управлять ими - Алиса Кэмпбелл

говорит, с чем и как ему играть, трогает его и указывает, где встать. Сначала я не вмешивалась: мне было любопытно, как сын себя поведет. Да и как делать замечание чужому ребенку и не рисковать отношениями с его родительницей? В мои планы идеальной прогулки с детьми не входил неловкий вопрос: «А ты замечаешь, что твой ребенок грубоват и пытается контролировать моего?» Сначала я попыталась понять, что задевает в этом лично меня.

1. Свобода ребенка на игры и творчество. Нас в семье было пятеро, трое старше меня, так что с детства я привыкла делиться. Мне редко удавалось самой решать, во что или как я играю. Пока мои ровесники смотрели мультики, я изучала исторические или подростковые сериалы, поскольку пульт никогда не доставался мне. Когда моему ребенку начали диктовать, как играть, во мне проснулись старые обиды.

2. Прикосновения без согласия. Я пережила сексуализированное насилие, поэтому у меня такие фобии прописаны на подкорке. В вопросах комфорта сына я проявляю сверхбдительность: мне хочется, чтобы он не только знал, что человек должен спросить, прежде чем его трогать, но и вел себя так же с другими.

Я поняла свою реакцию и смогла взять паузу. Я сказала своему прошлому спасибо за внимание к сыну и убедила себя, что смогу помочь ему так, чтобы его детство не было похоже на мое. Я решила поговорить с подругой: «Я восхищена ее уверенностью, мне не хотелось бы ее разрушать. Можно я помогу им? Сын еще не может сам за себя постоять». «Да, конечно! Я сама замечаю, что она та еще командирша», — ответила подруга. — «Нет-нет, просто она знает, чего хочет. Хотелось бы мне, чтобы я в ее возрасте была такой же уверенной в себе. Я просто помогу им, чтобы мой сын увидел, как выражать свои желания».

Я подошла к детям и сказала девочке: «Я смотрю, ты уже точно знаешь, как вы будете играть. Расскажешь мне свой план?» Она поделилась со мной своей идей и ролью сына. «Ой! А здорово ты придумала! Возможно, ему захочется в это поиграть, а может, нет. Прежде чем трогать его или что-то у него забирать, спроси: “Ты не мог бы встать вот сюда?” или “Ты уже доиграл с этой игрушкой?”». Она согласилась, и они продолжили игру.

Минут через пятнадцать она забрала у сына из рук игрушечную лопатку для готовки. Тот захныкал, и мне пришлось снова вмешаться. «Ты тоже хотела поиграть с лопаткой, когда он наиграется?» — спросила я девочку. «Да, она мне нужна. Я готовлю макароны», — ответила та, помешивая в пустой тарелке воздух. «О-о! Я очень люблю макароны! Он играл с лопаткой, когда она тебе понадобилась. Давай-ка я ее подержу, пока вы решаете, что делать». Она расстроилась, что я попросила отдать лопатку, но подчинилась. «Потом, потом, потом!» — сказал сын и потянул к игрушке руки. «Ты с ней первый играл и хочешь, чтобы я ее вернула?» — «Угу! Отдай!» — «Хорошо, держи, а мы пока решим, когда с ней будет играть твоя подруга». Девочка закричала: «ОНА НУЖНА МНЕ! НЕЧЕСТНО! НУЖНА-НУЖНА!» — «Ты очень хочешь помешать этой лопаткой свои макарошки, я понимаю. Давай я помогу тебе решить эту проблему?» «Но лопатка у него!» — сказала девочка и попыталась отобрать игрушку у моего сына.

Я встала между ними, стараясь поддержать девочку, но при этом защитить личное пространство сына. «Я не могу тебе разрешить отобрать у него игрушку. Ты очень хочешь с ней играть, но сейчас его очередь. Когда ты будешь готова, давай мы с тобой успокоим наши тела, десять раз прыгнем высоко-высоко, а потом подумаем, что делать». «Нет!» — закричала она. Я посидела около нее, позволяя ей выражать все эмоции. Мне пришлось напомнить себе, что я не должна ее торопить. Она имеет право злиться. Минуты три она попыхтела и потопала ножками, покричала о том, как она недовольна, а потом подошла к корзинке с игрушками, достала пластмассовую поварешку и продолжила «готовку». Я еще постояла с ними, а потом сказала сыну: «Когда закончишь, можешь спросить подружку, хочет ли она еще поиграть с этой лопаткой». «Потом», — сказал он. «Да, потом», — ответила я и оставила их играть.

Когда я вернулась, подруга сказала: «Ого, я-то думала, она устроит бунт». И я постаралась быть эмпатичной. «Да, страшно, когда ты даже не знаешь, как ребенок отреагирует на запрет». Она ответила: «Очень страшно. Я за тобой наблюдала. Наверное, в следующий раз, когда она начнет нервничать, я просто буду рядом, а не стану ее отвлекать. Я вообще не ожидала, что она сама разберется».

Я знаю, быть родителем в присутствии других родителей сложно. Мало что проходит гладко, а ведь у каждого есть еще свои детские травмы. Я для себя, будучи мамой, усвоила два важных правила.

1. Искать положительные стороны. Моя подруга старается изо всех сил. Ей удалось воспитать в дочери невероятную уверенность и требовательность, которые в будущем могут стать лидерскими качествами, особенно если она будет развивать социальные навыки и научится видеть сильные стороны окружающих, их индивидуальность и способности. Обращая внимание на положительные стороны вопроса, мы рассматриваем картину конфликта целиком и видим не только то, что нас задевает. Так мы и открываемся друг другу.

2. Идеала не существует. Люди думают, что я плохая мама с бардаком в квартире, которая не дает ребенку нормально разобраться с эмоциями и остро реагирует. Мы с друзьями стараемся поддерживать друг друга и показывать, что мы любимы и заслуживаем этой любви, несмотря на ошибки или когда кто-то из нас жалуется на жизнь. Открываться людям страшно. Но очень важно знать, что остальные родители тоже не знают решения каждой проблемы. Все мы такие — зная это, нам легче понять и принять ту часть себя, которая до сих пор не уверена в себе. Я даже хочу купить дверной коврик с надписью: «Здесь рады вашим ошибкам».

Часть III. На новый уровень с помощью СОЭ

Глава 11. Развитие эмпатии

Одна из главных составляющих эмоционального интеллекта — эмпатия. И она дается непросто. В этой главе мы исследуем природу эмпатии, определим, что это и что ею считать нельзя: важно отличать ее от понимания, сочувствия и созависимости. Мы обсудим, как развивать эмпатию, создавать в семье эмпатичное пространство и при этом не уйти в созависимость.

Четыре фактора эмпатии

Практикующая медсестра и исследовательница Тереза Вайсман в своих трудах выделяет четыре критерия