История живописи в полотнах великих художников - Коллектив авторов

сын в Байонне готовились по требованию Наполеона уступить ему свою страну, 2 мая народ Мадрида восстал против отправки в Байонну младшего из инфантов Франсиско де Паулы: «Они похитили наших королей, они хотят похитить всех наследников, смерть французам!»

Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года в Мадриде

1814 г. Холст, масло, 268 × 347 см.

Мадрид, Прадо

Франсиско Хосе де Гойя

Родившийся в 1746 г. Гойя начинал как художник при просвещенном испанском монархе Карле III. Поселившись в Мадриде в 1773 г., Гойя создавал картоны для королевской шпалерной мануфактуры; в течение полутора десятилетий это было его основной работой. Яркий народный мир «гойесок» впоследствии был воспет в музыке Энрике Гранадоса. С восшествием на престол в 1789 г. Карла IV в Испании начался период реакции, представленный мрачными фигурами Марии Луизы и ее любовника Годоя. В 1792 г. Гойя перенес тяжелую болезнь, которая привела к глухоте. Его творчество менялось, постепенно приобретая мощь и оригинальность, проявившиеся во фресках часовни Св. Антония Флоридского (1798), где сверхъестественное смешивается с повседневностью; в гравюрах («Капричос», 1799), куда врывается рожденный подсознанием фантастический мир; в портрете («Семья короля Карла IV», 1800, Мадрид, Прадо), изумительная палитра которого соединяется с беспощадным взглядом художника. Война за независимость (1808–1814) делает Гойю мятежным патриотом («Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде» и «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года»). Мастерство последних лет художника выразилось в мрачном зачарованном мире его «Черных картин» – фресок, которыми он украсил свой дом в окрестностях Мадрида. Гойя умер во французском городе Бордо в 1828 г.

Деталь

В группе приговоренных царит полное отчаяние. В позах жертв нет ни намека на героизм, протест или вызов – только страх ужасной смерти среди грома и ярости. Угасают жалкие жизни, которым, без сомнения, судьба мало что подарила и трагическая бессмысленность которых особенно ярко проявляется на пороге небытия. Ни один художник до Гойи не отвергал так решительно оскорбительное утешение жалости.

Героическое и утопленное в крови восстание 2 мая положило начало пятилетней народной войне против Жозефа Бонапарта, которому 10 мая 1808 г. Наполеон вручил «корону Карла V». Гойя увековечил эти страшные события в серии гравюр «Бедствия войны», начатой в 1810 г. и опубликованной лишь в 1863 г. Эти жуткие образы (среди которых и знаменитый офорт «Варвары!», предшествовавший в числе прочих картине «3 мая 1808 года») дают представление о бесчинствах карателей. «Сир, такая война вызывает ужас», – писал Наполеону маршал Жан Ланн.

По окончании этих трагических событий Гойя в 1814 г. обратился к Регентскому совету, готовившему восшествие на престол Фердинанда VII, выразив «свое горячее желание увековечить посредством кисти самые заметные или самые героические деяния или сцены славного восстания против тирана Европы». Так было положено начало созданию двух самых важных произведений: «2 мая» напоминает о подавлении мадридского восстания кавалерией наполеоновской гвардии (мамлюками); «3 мая» – о расстреле, состоявшемся на следующий день в городском предместье, у холма Принсипе-Пио.

«В противовес «Помазанию»

В картине «Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде» Гойя поддается соблазну написать яркие наряды мамлюков: несмотря на жестокость происходящего, картина не лишена привкуса экзотики, а красные шаровары в центре озаряют полотно.

В «Расстреле повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года в Мадриде» война теряет весь этот блеск. На испанской бедноте повседневная одежда, которая (за исключением выхваченной светом белой рубахи), как и мундиры французских солдат, написана в глухих землистых тонах. Не только в одежде, но и в жестах персонажей нет ничего героического. Героизма не увидеть и в жалкой группе жертв: трупы плавают в луже крови, напоминая сломанных марионеток; монах, которого легко узнать по тонзуре, горестно читает последнюю молитву; главный персонаж с исполненным ужаса взглядом простирает короткие руки. Эта поза словно предвещает одинокую, полную отчаяния фигуру Христа в картине «Христос на Масличной горе», которую Гойя напишет позже. Напряженно, но без надрыва художник рассказывает о бедствиях темных людей. «Может быть, он догадывался, – замечает Андре Мальро, – что «3 мая» на века написано в противовес «Помазанию Наполеона…» И действительно, картина кажется негативной репликой давидовского полотна: глухая палитра, движения, сведенные к примитивным рывкам, мрачный, безрадостный антураж, жесткая эскизная фактура, придающая работе черты экспрессионизма.

Придорожное дерево

Серия из 82 гравюр «Бедствия войны» создана Гойей во время Пиренейской войны с французами (1808–1814), но опубликована лишь в 1863 г. Художник далек от того, чтобы окружать войну героическим ореолом. Он не столько осуждает зло, сколько констатирует трагическую абсурдность человеческого существования. Этот офорт (лист № 39) иронически назван «Великая победа! Над мертвыми!». Страшные останки людей, подвергнутых жестоким пыткам, висят на ветках дерева, чтобы, по всемирно известной методе, внушать ужас испанским крестьянам, готовым восстать против беззакония и деспотизма.

Икона войны

Мучительное и убедительное, это видение войны тем не менее не вполне реалистично: речь скорее идет не о точно зарисованной сцене, а о синтезе впечатлений, накопленных за пять лет кровавого конфликта. Несмотря на все усилия, специалистам так и не удалось, например, привязать ландшафт к месту, где в действительности состоялся расстрел. Антураж сочинен художником в соответствии с требованиями трагической простоты.

Перед бесформенной грудой холма, вдоль четкой диагонали, нарисованной лучом света на голой земле, Гойя выстроил лицом к лицу две группы людей: одни сеют смерть, другие ее принимают. Все упрощено и сведено к основному; французские солдаты показаны отстраненно: безликие фигуры с упрощенными очертаниями, параллельные линии ног и штыков – это машины для убийства! Здесь проявляется мастерство Гойи-гравера, привыкшего четко очерчивать контуры: на многих листах «Бедствий войны» мы обнаруживаем таких же солдат.

«Со здравым смыслом или без него»

С начала времен если и существует нечто совершенно чуждое для человеческого духа, так это преступная абсурдность войны. Этому листу (№ 2) из «Бедствий войны» Гойя дал очень значимое название; особенно ярко оно звучит по-испански: Con razón o sin ella («Со здравым смыслом или без него») – это осуждение зверств, совершаемых во имя здравого смысла или морали. Французские солдаты расстреливают двух несчастных испанцев – безымянных жертв оккупации. Как и в «мадридских» картинах, мы видим ужасный контраст между обреченной человечностью этих жертв и механической неумолимостью, которая правит единообразной массой палачей. Дискурс Гойи выходит за рамки исторических обстоятельств; он подходит к любой эпохе, к любой стране: нет «справедливых» войн и «случайных» жертв – война есть абсолютное зло.

Очистив от всего лишнего сцену расстрела, Гойя не просто воспроизвел эпизод мадридского восстания. Проникновение в незамутненную суть события придало картине качества иконы с ее универсальным языком. Неудивительно, что другие художники, обратившиеся к теме насилия, подхватили схему этой трагической конфронтации: Эдуар Мане в «Казни императора Максимилиана» (1867), а затем и Пабло