Тотем и табу. «Я» и «Оно» - Зигмунд Фрейд

полов и воздержания на всю оставшуюся жизнь от любых сношений вне законного супружества. Принятая всеми авторитетами точка зрения, что сексуальное воздержание не вредно и совсем не трудно дается, не раз защищалась и врачами. Позволительно сказать: задача овладения столь мощным побуждением, как сексуальное влечение, иначе чем путем его удовлетворения является задачей, которая может потребовать всех сил человека. Овладение путем сублимации, путем отвлечения энергии влечения с сексуальных на более высокие культурные цели удается лишь меньшинству, и, пожалуй, даже ему только временами, а всего труднее в период пылкой и полной энергии юности. Большинство других становятся невротиками или страдают как-то иначе. Опыт показывает, что большинство составляющих наше общество людей конституционно не доросли до соблюдения воздержания. Тот, кто заболел бы и при умеренных сексуальных ограничениях, тем скорее и сильнее заболевает при требованиях нашей нынешней культурной сексуальной морали, ибо от угрозы нормальному сексуальному стремлению со стороны ошибочных установлений и нарушений в развитии мы не знаем лучшей гарантии, чем само сексуальное удовлетворение. Чем больше кто-то расположен к неврозу, тем хуже он переносит воздержание; элементарные сексуальные влечения, которые нормальное развитие отклонило в упомянутом ранее смысле, одновременно стали настолько же неудержимее. Но даже те люди, которые сохранили бы здоровье при требованиях второй ступени культуры, ныне в большом количестве впадают в невроз. Ибо психическая ценность сексуального удовлетворения возрастает вместе с отказом от него; запруженное либидо оказывается в таком случае в состоянии поиска какого-либо – редко отсутствующего – более слабого места в строении Vita sexualis, чтобы там прорваться к невротическому замещающему удовлетворению в форме симптомов болезни. Тот, кому удается проникнуть в причины нервных заболеваний, скоро убеждается, что их рост в нашем обществе проистекает из увеличения сексуальных ограничений.

Теперь затронем вопрос: может ли половое общение в законном браке полностью возместить ущерб от добрачных ограничений? Тут материал для отрицательного ответа на него настолько богат, что обязывает нас к кратчайшему его изложению. Прежде всего мы вспоминаем о том, что наша культурная сексуальная мораль ограничивает половые сношения и в самом браке, принуждая супругов довольствоваться производством чаще всего очень небольшого количества детей. С учетом этого удовлетворительное сексуальное общение в браке имеет место только на протяжении нескольких лет, разумеется, за вычетом времени, потребного для обережения женщины по гигиеническим соображениям. После этих трех, четырех или пяти лет брак дает сбой в обещанном удовлетворении сексуальных потребностей; так как все средства, предлагаемые до сих пор для предотвращения зачатия, ослабляют сексуальное наслаждение, то они наносят ущерб тонкой чувствительности обоих участников или даже действуют просто болезненно; из-за страха перед последствиями полового общения сначала исчезает физическая нежность между супругами, а дальше в большинстве случаев следует утрата душевной симпатии, призванной стать наследницей первоначальной бурной страсти. В связи с душевными разочарованиями и физическими утратами, которые становятся, таким образом, судьбой большинства браков, обе стороны возвращаются к прежнему добрачному состоянию, только теперь утратив иллюзии и вынужденные заново демонстрировать свою решимость овладеть сексуальным влечением или перевести его на другие пути. Нет нужды исследовать, в какой мере подобную задачу удается решить мужчине в зрелом возрасте; как показывает опыт, теперь он довольно часто пользуется той частью сексуальной свободы, которую предоставляют ему даже самые строгие сексуальные установления, правда только при условии полного умолчания и не особенно охотно; действующая в нашем обществе для мужчин двойная мораль – лучшее признание того, что само общество, выдвинувшее предписания, не верит в их исполнимость. Но опыт показывает также, что женщины, которые в качестве подлинных носительниц сексуальных интересов человека наделены даром сублимировать влечения только в незначительной степени, которые в качестве замены сексуального объекта довольствуются лишь грудным младенцем, но не подросшим ребенком, – что такие женщины, скажу я, при разочаровании в браке заболевают тяжелыми и надолго омрачающими жизнь неврозами.

В условиях современной культуры брак давно перестал быть эликсиром от нервных недугов женщины, и хотя мы, врачи, все еще советуем его в таких случаях, все же мы знаем, что, напротив, девушка должна быть очень здоровой, чтобы «вынести» брак, а наших клиентов-мужчин настойчиво отговариваем брать в жены нервных еще до замужества девиц. Лекарством от возникающей в ходе брака нервозности была бы, скорее, супружеская неверность; чем строже воспитана женщина, тем тщательнее она соблюдает требования культуры, но тем сильнее боится подобного исхода, а в конфликте между своими страстями и чувством долга она опять-таки ищет убежища для себя в неврозе. Ничто другое не защищает ее добродетель надежнее болезни. Итак, состояние супружества, на которое сексуальное влечение цивилизованного человека возлагало надежду во времена его юности, не способно обеспечить требования его нынешнего периода жизни; нечего и говорить о том, что оно способно возместить ущерб от прежних отказов.

Тому, кто признает эти потери, нанесенные культурной сексуальной моралью, по силам ответить и на наш третий вопрос: верно ли, что культура выигрывает от далеко зашедших сексуальных ограничений больше, чем просто возмещает те недуги, которые в самой тяжелой форме затрагивают все же только меньшинство? Я заявляю, что не способен правильно взвесить в этом случае соотношение выигрыша и проигрыша, но для выявления потерпевшей стороны позволю себе добавить еще кое-что. Возвращаясь к только что затронутой теме воздержания, вынужден утверждать, что абстиненция приносит с собой, кроме неврозов, и другие неприятности и что полное значение этих неврозов в большинстве случаев еще не выявлено.

Замедление сексуального развития и сексуальной деятельности, которого домогается наше воспитание и культура, поначалу вполне безвредно; оно становится необходимым с учетом того, как поздно молодых людей из образованного сословия допускают к самостоятельной деятельности и к заработку. Впрочем, здесь вспоминается тесная взаимосвязь всех институтов нашей культуры и сложность изменения одной из их частей без оглядки на целое. Но воздержание далеко за пределами двадцатилетнего возраста уже небезопасно для молодого человека и ведет к различным расстройствам даже там, где не приводит к нервозности. Хотя и говорят, что борьба с могучими влечениями и требуемое при этом напряжение всех этических и эстетических сил в психике закаляет характер, это верно лишь для некоторых, особенно благоприятно организованных натур; можно согласиться также, что дифференциация индивидуальных характеров, столь заметная в наше время, стала возможной лишь благодаря сексуальным ограничениям. Но в подавляющем большинстве случаев борьба с чувственностью истощает имеющуюся в распоряжении характера энергию, и именно тогда, когда молодому человеку нужны все его силы для завоевания положения и места в обществе. Разумеется, соотношение между возможной сублимацией и необходимой половой деятельностью значительно колеблется у отдельных индивидов и даже у различных профессий. Воздерживающийся художник вряд ли