Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

Из-за перенаселенности было невозможно делить людей на группы и обособлять их. Около трехсот осужденных за убийства или изнасилования жили вместе с ворами и взломщиками. «Хорошие перемешались с плохими», – признавал начальник Оберна Эдгар Дженнингс. «Матерые уголовники влияли на остальных».

«Матерые» делились на две категории. Росло число тех, кого – в соответствии с драконовскими законами Боме – относили к рецидивистам и надолго заточали без всякой надежды на досрочное освобождение. Люди, которые никого даже пальцем не тронули, мотали пожизненные сроки вместе с отпетыми убийцами. Немало было и тертых гангстеров или профессионалов вроде Бэрри, которые оказались за решеткой впервые. «Эти люди привыкли к комфорту, к свободной и активной жизни, – рассказывал в интервью “Нью-Йорк Таймс” летом 1929 года Джон Кеннеди, вице-председатель Комиссии по исправительным учреждениям штата Нью-Йорк. – Перспектива бесконечного, с их точки зрения, наказания ввергает их в ужас. И именно этот тип людей, – предупредил он, – обычно готовит побег и отчаянно пытается его совершить».

Впервые навестив мужа в Оберне, Анна была потрясена. Их разделяла проволочная перегородка от пола до потолка. «Мы не могли поцеловаться, – сокрушенно вспоминала она, – а Бэрри выглядел угнетенным и разбитым». «Сломленный человек, – подумала она, глядя на него, – заблудшая душа». Анна приезжала дважды в месяц и ночевала в местной гостинице, чтобы приходить в тюрьму два дня подряд. Дважды в месяц Бэрри имел возможность забыть о клопах, баланде и зловонии.

Вскоре после перевода Бэрри из Синг-Синга Анну стали беспокоить боли в груди. Она списывала их на ушиб во время небольшого дорожного инцидента, когда она ударилась грудью о руль. Но Бэрри встревожился: она начала терять в весе, лицо осунулось. Он уговаривал ее показаться врачу, и она в итоге согласилась. Диагноз оказался страшным – рак. Было неизвестно, как далеко успела зайти болезнь, но Анне, скорее всего, требовалась операция.

Бэрри не имел возможности обнять ее и утешить. Поддержать ее, заботиться о ней, пока она будет проходить через это тяжкое испытание. Если его не будет рядом, она может умереть. «Она так сильно нуждалась во мне, – вспоминал он, – и я ощутил непреодолимое желание побыть с ней на воле хотя бы пару дней, пару недель». Прирожденный игрок, Бэрри был готов рискнуть чем угодно, даже жизнью, лишь бы осуществить это желание.

Перед человеком, который годами изобретал способы пробраться в чужие дома, теперь стояла новая цель – изобрести способ выбраться. «Я подобрал пару самых сообразительных ребят, которые тоже хотели бежать», – вспоминал Бэрри. Они со Смоллом и Каприко собрались на трибунах тюремной бейсбольной площадки и стали думать, как раздобыть оружие и прорваться через главные ворота. «Администрация считала, что надежнее всего защищен арсенал, но мы решили, что он, наоборот, самое слабое место. Смолл украл в больнице нашатырный спирт, а Бэрри прикарманил теннисный мяч. Они проделали в нем узенькое отверстие и залили внутрь нашатырь. Когда Смолл сожмет в руке мячик, жидкость брызнет охраннику прямо в лицо. Побег они запланировали на воскресенье, 28 июля, когда мастерские закрыты, заключенные все шатаются без дела по двору для прогулок, а у многих охранников – выходной.

Если Бэрри уйдет из Оберна живым, ему понадобится место, где затаиться, пока полиция не свернет поиски. Эту часть организовала Анна. На случай, если охранник услышит, как они обсуждают детали, они сделали вид, будто думают, где найти ночлег для одного из приятелей Бэрри. Анна сняла двухкомнатную меблированную квартиру в Верхнем Истсайде, в Йорквилле, и оставила ключ над дверью. В Оберн она отправилась 16 июля, повидалась с Бэрри, переночевала там и 17 июля снова навестила его. Потом вернулась в Нью-Йорк и стала ждать.

* * *

Тем воскресным днем сорокашестилетний водитель грузовика Джейкоб Риз вместе с женой Сарой и четырехлетним сыном Карлом проезжал в своем седане «паккард» мимо тюрьмы. Услышав приглушенные хлопки – выстрелы на тюремной территории, – он решил, что проколол шину, и остановился проверить. Из тени под стеной тут же выскочили Артур Бэрри со Стивом Полаком и запрыгнули на заднее сиденье.

– Жми на газ! – рявкнул Полак.

В спину Риза уперлось дуло полицейской винтовки, и он помчал машину прочь от тюрьмы. Джорджу Смоллу и Джо Каприко тоже удалось перебраться через стену. Они угнали припаркованный автомобиль и на нем скрылись.

– Вам не кажется, что лететь на такой скорости, когда в машине ребенок, это ужасно? – умоляющим голосом спросила Сара, когда они с ревом неслись по Оберну. – У вас есть мать?

– У нас нет выхода, – отрезал Полак. – Ладно, рискнем, – сказал он, подумав пару секунд, и скомандовал Ризу остановить на мгновение машину, чтобы мать с сыном успели выбраться.

Полак производил впечатление главного, а его напарник тем временем пытался очухаться после двойного ранения.

«Бэрри, – отметила потом Сара Риз в беседе с репортером, – не проронил ни слова».

Риз проехал на полной скорости двадцать пять миль до Солвэя, поселка с восьмитысячным населением рядом с Сиракьюсом.

Бэрри узнал въезд на ярмарочную площадку – он когда-то доставлял сюда взрывчатку одному клиенту, когда работал на взломщика сейфов Лоуэлла Джека, – и велел Ризу повернуть туда. Вокруг никого не было.

«Тут я понял, что они собираются меня убрать», – вспоминал Риз.

Когда один из непрошеных пассажиров вышел, Риз выскочил следом, врезал ему кулаком в челюсть и бросился прочь. Сзади зазвучали частые выстрелы. Пуля продырявила пачку банкнот у него в заднем кармане, но его самого не задело. Риз не видел, кто именно стрелял, – к тому времени, когда он осмелился обернуться, пара уже уезжала. Бэрри позднее утверждал, что стрелял не он.

Они спрятали машину в кювете и пробрались в пустой дом, чтобы найти там одежду и снять тюремную робу. Полак подобрал себе как раз подходящий по размеру костюм, а вот Бэрри пришлось слепить себе наряд из разнородного барахла – свитер, кепка, клетчатые гольфы. «Я прикинул, что на людях продержусь в таком виде минуты две, не больше, – вспоминал он, – но что оставалось делать? Пришлось натягивать то, что есть». Один из комплектов тюремной формы они засунули под подушки дивана, другой куда-то выкинули. Прыгая со стены, Бэрри сломал себе два пальца на левой ноге, и сейчас морщился, пытаясь запихнуть опухшую ступню в ботинок. Аптечку он не нашел, и рану в плече пришлось обмотать посудной тряпкой, чтобы остановить кровь.

Всю ночь громыхали грозы. «Такого потопа я в жизни не видел», – говорил потом Бэрри. Беглецы бросили машину в