Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

мне в первые годы огромную поддержку»[524]. Еще Милдред открыла для Америки французского модельера Андре Куррежа – первый же заказ для «Бонвит Теллер» включал в себя без малого две тысячи его экстравагантных нарядов. «Наш бизнес – всегда риск, – говорила Милдред. – Кто не рискует – тот не получает прибыли»[525]. Самый, пожалуй, радикальный шаг она сделала в 1966 году, когда открыла в «Бонвит Теллер» бутик мужской одежды Пьера Кардена. Универмаг предложил покупателям «неоэдвардианский силуэт для мужчин от этого французского кутюрье – двубортный блейзер и прочие модели, которые считаются радикальными или “недостаточно мужественными”», – сообщила «Нью-Йорк Таймс», добавив, что появление этой коллекции «знаменует в Соединенных Штатах революцию в мужской моде». Выходящая на 56-ю Восточную улицу сторона «Бонвит Теллер» превратилась в торговую мекку для мужчин – кроме Кардена, там располагались отделы одежды от Билла Бласса и мужского белья лондонского бренда «Тернбулл энд Эссер». «У меня возникло сильное ощущение, что настала пора мужчинам тоже обратить внимание на моду, – рассказывала Милдред, – а если они не готовы это сделать сами, то ими займутся жены»[526].

Милдред, женщина ростом 160 см с узнаваемым мягким девчачьим голосом, за пять лет президентства увеличила продажи «Бонвит Теллер» с изначальных 58 млн до 85 млн долларов (680 млн в сегодняшних ценах). Еще когда она работала в Филадельфии, коллеги-коммерсанты прозвали ее «Мужчиной года», и не исключено, что они вкладывали в это прозвище не так уж много иронии. Она никогда не была замужем и гордилась этим. «В такой работе, как у меня, нет места мужу и детям, – решительно высказалась она в беседе с “Тайм”. – В розничном бизнесе времени больше ни на что не остается»[527]. В 1970-м она покинула «Бонвит Теллер», и за следующие девять лет в универмаге снова сменилось восемь руководителей. Но ни один из них не смог повторить достижений Гортенс и Милдред, и «Бонвит Теллер» вновь покатился вниз, медленно и печально.

В довершение всего, в 1979 году Макси перестал быть главой «Дженеско», и сам конгломерат столкнулся с собственным финансово-управленческим кризисом. Пытаясь компенсировать убытки, он принялся распродавать активы и избавился в том числе от «Бонвит Теллер». Все филиалы перешли в собственность сети универмагов «Эллайд Сторз Корпорейшн», которая, однако, отказалась от покупки флагманского магазина на углу Пятой авеню и 56-й улицы. В итоге это здание с его знаменитым оформлением в стиле ар-деко, расположенное в центре самого эксклюзивного в Нью-Йорке торгового района, продавалось отдельно. Покупателем стал нахрапистый 32-летний девелопер по имени Дональд Трамп. Старое сооружение само по себе для Трампа интереса не представляло, и он объявил о планах снести дом, а на его месте возвести за 100 млн долларов сверкающий 60-этажный кондоминиум, который назовут Трамп-тауэр, «Башней Трампа».

У многих новость вызвала шок. Сильвия Фэбрикент в течение 30 лет каждое утро одевалась, завтракала, читала газету, а затем отправлялась на свое рабочее место – за прилавок в «Бонвит Теллер». Но в один прекрасный день, просматривая новости, она обнаружила, что здание универмага собираются сносить, а сам магазин скоро закроется. «Вот так мы об этом и узнали, – рассказывала она “Нью-Йорк Таймс”, дорабатывая последние недели. – По правде говоря, сердце буквально кровью обливалось». В ожидании закрытия магазин организовал тотальную распродажу, и все его аккуратные ряды и организованные полки моментально обратились в хаос – вещи валялись беспорядочными кучами, а среди них бродили клиенты, которые были не прочь что-нибудь умыкнуть. «Несмотря на суматоху из-за распродажи, залы почтенного универмага выглядят пустынно», – сообщала «Нью-Йорк Таймс». «Это больше похоже на подвальные помещения для уцененки, чем на фешенебельный, изысканный магазин, куда за покупками съезжалась элита», – прокомментировал продавец обувного отдела Уэндел Ходж. «Какое жалкое зрелище! – воскликнула Дженет Озерофф, юная постоянная покупательница универмага, которая просто прогуливалась неподалеку и была поражена, увидев магазин в столь плачевном состоянии. – Я выросла на “Бонвите”. Воображала, как тоже буду показывать своим детям некоторые вещи, которые тут были. Очень грустно видеть, как что-то хорошее, незыблемое вдруг умирает»[528].

Злоключения «Бонвит Теллер» на этом не закончились. Некоторые архитектурные украшения знаменитого здания обладали художественной ценностью – в частности, барельефы на фасаде между восьмым и девятым этажами – две почти пятиметровые женские фигуры с легкими полотнами ткани. Объявляя о покупке здания, Трамп пообещал подарить эти скульптуры Метрополитен-музею – вместе с оригинальной, 4,5×7,5 метра, решеткой из геометрических узоров над центральным входом – работой архитектора Эли Жака Кана, которому Бонвит поручил упростить оригинальный вычурный дизайн, разработанный в свое время архитектурным бюро «Уоррен энд Уэтмор».

Но в один прекрасный день группа строителей забралась по фасаду до барельефа и принялась сбивать фигуры. «Их сначала долбили пневмомолотками, а потом попросту скинули вниз, где они раскололись на кусочки», – рассказывал потрясенный галерист Роберт Миллер, который наблюдал за происходящим из своего окна на 11-м этаже здания через дорогу. «Я буквально не верил своим глазам», – добавил Питер Уорнер, научный сотрудник из архитектурной фирмы, чьи окна тоже располагалась напротив «Бонвит Теллер»[529].

«Ценность этих барельефов недостаточно велика, чтобы тратить силы и средства на их спасение», – заявил прессе представитель Трампа Джон Барон. (На самом деле «Джоном Бароном» был сам Трамп, который так представлялся звонившим журналистам.) Фигуры, говорил он, «не имеют художественной ценности», а «стоимость при перепродаже» – менее девяти тысяч долларов[530].

«Уму непостижимо! – воскликнул секретарь совета попечителей Метрополитен-музея Эштон Хокинс, когда услышал о происшедшем. – Можно ли вообразить, чтобы музей принял скульптуру, если она не обладает художественной ценностью? Архитектурный барельеф такого качества – редкость, он был бы вполне уместен в нашей коллекции. Какую он имеет ценность в денежном выражении – нас не интересует»[531].

Тем временем решетка с узорами, которую успешно сняли с фасада, тоже исчезла.

Конфликт обострялся, сопровождаемый гневными передовицами, письмами читателей и соответствующими газетными заголовками. «Джон Барон» продолжал гнуть свою линию, заявляя, что, если бы рабочим пришлось аккуратно, вручную снимать барельефы с железобетонного основания, это обошлось бы девелоперу в 32 тыс. долларов плюс дополнительные расходы в связи с переносом сроков демонтажа здания. Но протесты не утихали, и тогда Трампу пришлось выступить лично. «Мистер Трамп, которому, по его словам, оперативно откликнуться помешало четырехдневное отсутствие в городе, заявил вчера, что дело – отнюдь не в 32 тыс.», – сообщила «Нью-Йорк Таймс». «Я столько плачу малярам и художникам каждый месяц, это вообще не сумма», – заявил Трамп газете. Истинная причина разрушения барельефов, – настойчиво утверждал он, – «безопасность прохожих внизу». Скульптуры, мол, были покрыты трещинами, в ветхом состоянии, а весили две тонны. «Если бы один из этих камней сорвался, могли погибнуть люди»[532].

Итак, здание «Бонвит Теллер» снесли, а на его