Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

Более того, скажу вам, женщина обладает более холодным темпераментом по сравнению с мужчинами, слишком пылкими и часто несдержанными. Что же касается женщин, они сдержанны (более сдержанны, чем мужчины), потому что обладают внутренним балансом, который в мужчинах обычно исчезает по причине исключительной сухости.

Более того, ее холодность того рода, что сопротивляется и обуздывает ее природную пылкость, делая ее умеренной. В то время как в мужчине чрезмерная горячность часто доходит до высшей точки, что лишает его средств к существованию. Таким образом, мужчина лишается большего при производстве потомства, чем женщины, отчего и случается, что они живут гораздо меньше, чем женщины. Следовательно, отмеченное совершенство следует приписать женщинам, которые живут дольше, чем мужчины, и часто проявляют себя лучше, чем мужчины. Таков и замысел природы.

Что же касается сердечности, которую небеса изливают на нас, то сейчас не стану говорить об этом, потому что она отличается от обсуждаемой нами темы, являясь хранилищем всех вещей, что существуют под луной, от враждебных до равнодушных.

Свойственная женщинам робость, хотя и заключает в себе некоторое несовершенство, проистекает из такого достойного источника, как проницательность и гибкость их ума, которые тотчас рождаются в их сознании в виде образов.

Вам часто доводилось видеть мужчин, не боящихся ни смерти, ни чего-либо другого. Причем их нельзя назвать храбрецами, потому что им неизвестна опасность, они, как дураки, устремляются туда, где им открывают путь. Все сказанное вытекает из лености ума, хотя мы и не можем сказать, что дурак отличается храбростью.

Истинная же низость ума вытекает из соответствующих размышлений, заставляющих поступать так, а не иначе, а также тогда, когда честь и обязанности ставятся выше всех опасностей в мире. Отсюда следуют такие отважные стремления (невзирая на возможную смерть), что здравый смысл не играет роли, никто ничего не боится. Осуществляются деяния в словах и речах, причем они более нейтральны, чем поступки.

Нам доводилось видеть и слышать великих людей такого рода, равно как и женщин, которые как в древние, так и в современные времена демонстрировали величие духа, распространяя на мир частицу своей славы, не говоря уже о том, что они действительно сделали».

19. Тогда заметил Фризио: «Все эти воздействия начались, когда первая женщина из-за своего грехопадения заставила остальных согрешить против Господа, оставив человечеству в наследство смерть, страдания, горести и все несчастья и бедствия, что мы испытываем в мире сегодня».

На это ему ответил Джулиано:

«Поскольку вы так хотите начать говорить о святых вещах, разве вам неизвестно, что свой грех женщина искупила, принеся нам больше пользы по сравнению с ее уроном. И разве следует называть виной то, что оказалось настолько удачным, что смогло загладиться подобными достижениями?

Однако я вовсе не хотел сейчас рассказывать вам, насколько люди уступают Деве Марии (чтобы не смешивать божественные вещи с нашей светской беседой). Равно как не стану повествовать о том, как много женщин с бесконечным постоянством страдали, чтобы быть жестоко заколотыми тиранами ради имени Христа. Не говоря о тех, кто в ученых дискуссиях смогли посрамить множество идолопоклонников.

Практически не говорят также о многих женщинах, и вы сами можете в этом убедиться, особенно читая сочинения святого Иеронима, который славит некоторых представительниц своего времени, награждая их такими удивительными похвалами, которые вполне подходят для самого святого человека на свете.

20. Тогда подумайте о том, что существует множество бедняжек, о которых никто не упоминает, потому что их держат взаперти. Не следует руководствоваться возвышенными принципами и искать святого в толпе, как поступают сегодня многие отвратительные лицемеры, забывающие учение Христа. А ведь он говорил, что человек постящийся должен умастить свое лицо, чтобы не выставлять напоказ, что он постится, чтобы молитвы, подношения и прочие добрые дела осуществлялись не прилюдно, но тайно, чтобы левая рука не знала, что делает правая. Подтверждая, что нет более добродетельной вещи в мире, чем собственный пример.

Так, с понурой головой и опущенными вниз глазами, крича повсюду, что они не станут говорить с женщинами или есть что-либо, кроме сырых злаков, грязные, с порванными рясами, они вводят в заблуждение простодушных. Они не гнушаются подделкой завещаний, разжигают смертельную вражду между мужем и женой, иногда используя яды, колдовство, заклинания и любые злодейства.

А затем ссылаются на авторитетов, приговаривая «если не целомудрием, то умеренностью», полагая, что подобным образом способны исцелить любое, даже самое большое зло. Или приводя искусные доводы, стремясь убедить того, кто находится на неправильном пути греха. И каким бы смертным он ни был, легко добиваются прощения Господа, делая все тайно, чтобы не дать дурного примера.

Так, прикрываясь вуалью святости и тайны, они нередко изощряют весь свой ум, чтобы совратить добропорядочных женщин, часто сеют ненависть между братьями, управляют государствами, возвышая одних и сбрасывая других, добиваясь, чтобы неугодных им казнили, бросали в темницы или высылали. Так они сеют злодеяния, поощряя множественные преступления, совершаемые принцами.

Другие бесстыдно радуются, выглядя довольными и бодрыми, предстают с хорошо выбритыми тонзурами и в прекрасных одеяниях. При ходьбе приподнимают сутану, демонстрируя аккуратные штаны. Приветствуя, всячески стремятся подчеркнуть свою привлекательность. Безнравственные и порочные люди, чуждые не только религии, но и не отличающиеся добродетельным поведением. Когда же их осуждают за недостойное поведение, они только высмеивают тех, кто указывает на их манеры, и возводят свои недостатки в достоинство».

Тогда вступила синьора Эмилия: «Вам доставляет такое удовольствие говорить дурно о монахах. Очевидно, что вы занялись этой темой, ни с чем не соотнося ее и не приводя никаких разумных доводов. Вы совершенно ошибаетесь, бормоча и брюзжа против священнослужителей, без нужды обременяете свое сознание, ведь тех, кто молятся Господу за нас, мы должны бичевать сильнее, чем сейчас происходит».

Тогда Джулиано рассмеялся и заметил: «Как же вы сумели догадаться, синьора, что я говорил о монахах, хотя я даже не упомянул их? По правде говоря, я вовсе не бормотал, но говорил открыто и прямо о плохом и заслуживающем порицания, не сказав и сотой доли того, что мне известно».

«Теперь не говорите о монахах, – ответила синьора Эмилия, – потому что со своей стороны считаю самым серьезным грехом слушать вас, поэтому ухожу, чтобы вас не слушать».

21. «Я удовлетворился, – заметил Джулиано, – и не стану больше говорить об этом, возвращаясь же к похвале женщинам, должен сказать, что, хотя Гаспаро и не находит меня замечательным, все же я найду вам жену, дочь или сестру равных вам добродетелей.

Многие женщины принесли бесчисленную пользу мужьям и иногда даже исправили многие их ошибки. Более того, как вы уже