KnigkinDom.org» » »📕 Мода и границы человеческого. Зооморфизм как топос модной образности в XIX–XXI веках - Ксения Гусарова

Мода и границы человеческого. Зооморфизм как топос модной образности в XIX–XXI веках - Ксения Гусарова

Книгу Мода и границы человеческого. Зооморфизм как топос модной образности в XIX–XXI веках - Ксения Гусарова читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 215
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
как и в дизайнерских экспериментах Скьяпарелли, переодевание служит инструментом опосредования и проблематизации не только конструкций гендера, но и межвидовых границ и оппозиции человеческого и нечеловеческого. При этом переключение между этими модальностями или, скорее, объединяющее их лиминальное приключение носит характер спонтанного, ненаправленного и потенциально обратимого становления, выпадая из логики эволюции или «вырождения», понимаемых как векторы долгосрочного развития. В этом работы Скьяпарелли принципиально отличаются как от трактовки зооморфизма в модной сатире XIX века, мотивы которой прослеживаются и в позднесоветской культуре, так и от произведений Александра Маккуина, о которых пойдет речь в заключительном разделе главы.

Фатальная мимикрия и утопия обратной эволюции: природа в творчестве Александра Маккуина

Александра Маккуина можно назвать продолжателем сюрреалистической традиции в моде, и в частности Виктория Пасс напрямую сравнивает его работы с моделями из «цирковой» коллекции Скьяпарелли 1938 года (Pass 2014). Самые необычные элементы последней – платье-скелет и платье с иллюзией разорванной ткани – наглядно демонстрируют интерес модельера к темам телесной уязвимости, насилия и смерти, который в выраженной форме характеризовал впоследствии все творчество Маккуина. В то же время наиболее непосредственная отсылка к знаменитой модели Скьяпарелли, выполненный Шоном Лином корсет-скелет для коллекции Маккуина «Без названия» (Untitled, весна – лето 1998), вводил тему зооморфизма и гибридности: «алюминиевый корсет имеет форму человеческих ребер и позвоночника, который затем, однако, приобретает животные очертания, оканчиваясь изогнутым хвостом» (Ibid.: 40). Пасс мимоходом соотносит эту двойственность с визуальным эффектом, производимым меховыми перчатками Скьяпарелли, однако сходства и различия между зооморфными образами в творчестве обоих модельеров, безусловно, заслуживают более подробного рассмотрения.

Мрачные обертоны работ Маккуина имеют также отчетливое неовикторианское звучание, апеллируя к траурной культуре и готическому воображаемому XIX века. Этот аспект его творчества достаточно хорошо изучен: исследователи отмечают, что уже самая первая, студенческая коллекция Маккуина «Джек-потрошитель преследует своих жертв» (Jack the Ripper Stalks his Victims, 1992) «ясно обозначила ориентацию творческой вселенной модельера на XIX век» (Fennetaux 2018). Дизайнер не только вдохновлялся персонажами викторианской литературы и популярной культуры, но и тщательно изучал приемы конструирования одежды в ту эпоху, применяя их в своих работах наряду с такими ключевыми структурообразующими элементами исторического женского костюма, как кринолин и корсет. Ариана Феннето обратила внимание на то, что использование зооморфных образов и материалов животного происхождения в творчестве Маккуина также можно рассматривать как способ переосмысления культуры XIX века. В посвященной этому статье она перечисляет основные формы, которые приобретал интерес Маккуина к (викторианским) животным, и рассматривает работы модельера в контексте парадигмы «становления» Делёза и Гваттари. В данном разделе я отчасти развиваю, отчасти оспариваю суждения, высказанные Феннето.

Мои основные возражения связаны, во-первых, с трактовкой эволюционной тематики в творчестве Маккуина, которая, по мысли Феннето, воспроизводит постдарвиновские страхи перед вырождением. Сам модельер действительно ссылался на теории Дарвина как на источник вдохновения, однако я покажу, что воплощаемая в его коллекциях идея эволюции скорее ламаркистская, чем дарвинистская. Еще более значимо, что в своих интерпретациях викторианских образов обратной эволюции Маккуин переворачивал их изначальный смысл с ног на голову, вкладывая в них не морализаторское предупреждение против излишеств моды, а позитивное видение будущего в русле концепций постгуманизма. Во-вторых, мне кажется не слишком удачно сформулированной мысль Феннето о том, что «отношение [модельера] к животному миру отнюдь не подчинялось принципам мимикрии и имитации, а скорее было таким, в котором, в соответствии с анализом „становления“ у Делёза и Гваттари, Маккуин исследовал пороговые состояния между животным и человеком» (Fennetaux 2018)[135].

Авторы «Тысячи плато» в самом деле негативно оценивали понятия «мимикрия» и особенно «имитация», видя в них инструмент фиксирования границ дискретных, противопоставляемых друг другу объектов: «Мимикрия – крайне неудачный концепт, ибо он связан с бинарной логикой, дабы описывать феномены совершенно иной природы. Крокодил не воспроизводит ствол дерева, как и хамелеон не воспроизводит цвета окружающей среды» (Делёз, Гваттари 2010: 19). Однако, критикуя устоявшийся термин, Делёз и Гваттари придавали огромное значение тем явлениям, которые он описывал, – в начале этой главы я уже приводила хрестоматийный пример взаимного «становления» осы и орхидеи. И это далеко не единственный случай, когда данный феномен стал центральным для построения критической теории: нельзя не отметить известную статью Роже Кайуа «Мимикрия и легендарная психастения» 1935 года (Кайуа 2003б) и развитие идей Кайуа в курсе лекций Михаила Ямпольского о природе изображения (Ямпольский 2019). Совершенно в ином смысле и с весьма условной привязкой к биологии, но по-своему продуктивно для анализа одежных и телесных практик понятие «мимикрия» используется в постколониальных исследованиях с подачи Хоми Бабы (Баба 2020).

Кроме того, как было показано в главе 1, примеры мимикрии, впервые систематически описанные Генри Уолтером Бейтсом в начале 1860-х годов, имели определенный резонанс в культурном воображении второй половины XIX века, в частности повлияв на то, каким образом мыслилась мода. Разновидность мимикрии, впоследствии получившая по имени этого ученого наименование «бейтсовской» (Кайуа 2003б: 87; Schmitt 2016: 43) и заключающаяся во внешнем подобии некоторых съедобных и ядовитых для хищников насекомых, предоставляла идеальную метафору для описания того, как, по мнению викторианских комментаторов, распространяется мода, когда «честные» женщины перенимают фасоны у «падших». «Сходство столь велико, что только после долгой тренировки можно отличить настоящую от поддельной, когда они порхают в своих родных лесах» (Bates 1862: 504), – за исключением упоминания лесов, этот комментарий Бейтса мог бы относиться к морали одетых по моде женщин, неизменно вводивших в заблуждение бульварных и салонных «натуралистов» второй половины XIX века. Учитывая значимость образа «опасной» женщины для Маккуина (femme fatale, сумасшедшей, проститутки, ведьмы), метафора мимикрии, описывающая способность одежды создавать впечатление угрозы, может оказаться весьма продуктивной для анализа его творчества в целом и конкретных зооморфных элементов, таких как «мимикрийный» узор на ткани, в частности.

Наконец, мое третье замечание к статье Феннето связано с тем, как в работах Маккуина соотносятся мода и жестокость. Французская исследовательница убедительно анализирует метафору, которая представляет модельера хирургом, раскраивающим человеческие тела, – этот образ последовательно появляется в репликах самого Маккуина и в дискурсах, выстраивающихся вокруг его творчества. Однако, на мой взгляд, она не уделяет достаточно внимания параллели между символическим насилием над телами моделей и совершенно реальным насилием, результатом которого стало появление на подиуме аксессуаров и материалов животного происхождения, хотя история использования подобных объектов в моде занимает существенную часть статьи. Кроме того, в тексте Феннето совершенно не затрагивается проблематика вивисекции, которая в конце XIX – начале XX века будоражила умы во всем западном мире, что получило отражение по меньшей мере в одной из коллекций

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 215
Перейти на страницу:
Отзывы - 0

Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.


Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.


Партнер

Новые отзывы

  1. Kelly Kelly11 июль 05:50 Хорошо написанная книга, каждая глава читалась взахлёб. Всё описано так ярко: образы, чувства, страх, неизбежность, словно я сама... Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - Грегг Олсен
  2. Аноним Аноним09 июль 05:35 Главная героиня- Странная баба, со всеми переспала. Сосед. Татьяна Шумакова.... Сосед - Татьяна Александровна Шумкова
  3. ANDREY ANDREY07 июль 21:04 Прекрасное произведение с первой книги!... Роботам вход воспрещен. Том 7 - Дмитрий Дорничев
Все комметарии
Новое в блоге