Конде Наст. Жизнь, успех и трагедия создателя империи глянца - Жером Каган

все переменилось. Стиль Карла Эриксона стал более совершенным, и хотя он все еще оставался описательно-подробным, в нем появляются живость и спонтанность, свойственная эскизам и наброскам. Глядя на эти рисунки, настоящие моментальные зарисовки моды, читатели с трудом могли бы поверить в то, что художник в котелке работает очень медленно и чаще всего под хмельком. Рисуя с натуры, он всегда начинает с того, что ловит взгляд своей модели, прежде чем перенести на бумагу лицо, а затем, только в последнюю очередь, одежду.

Конде Наст и Эдна Чейз без ума от его работ, способных сочетать в себе движение, привлекательность и точность с минимальными средствами выражения. По их мнению, Эрик – один из тех редких художников, стиль которого способен соперничать в артистизме с модной фотографией. Что до его палитры, то в конце 20-х годов она обогащается цветом, который с помощью четырехцветной печати впервые воспроизводится на внутренних страницах журнала Vogue в 1931 г. Эдна и Конде говорят себе, что их любимый художник готов к тому, чтобы попасть на обложку журнала. Это осуществилось в номере от 1 ноября 1930 г. Успех был настолько грандиозным, что Эрик быстро затмил в профессиональном плане Ли Крилман.

Несмотря на снобизм, на который претендовали супруги Эриксон, несмотря на эксцентричность мужа и неуживчивый характер жены, между ними и редакциями Нью-Йорка, Парижа и Лондона была выстроена прочная, если не сказать лишенная всякой напряженности связь.

Все оказалось под угрозой в 1929 г., когда журнал Vogue начал склонять к сотрудничеству Рене Буэ-Вильоме, художника, который был на девять лет моложе Карла Эриксона. В его акварелях было все для того, чтобы понравиться команде: они были достаточно точными, чтобы рассказать читательницам о покрое или о материале, они были приятны на взгляд и могли удовлетворить дизайнеров, отличались естественной изысканностью и передавали нюансы движения, что делало женский образ активным и современным. Судьба этого обосновавшегося в Париже бретонца, бывшего инженера, не могла не пробудить в Конде Насте его любовь к людям со стороны. Не забудем также, что тот, кто, как заправский светский лев, подписывает свои произведения монограммой «РБВ», обладает всеми чертами художника благородного происхождения, популярного в журнале Vogue. Но миссис Эриксон считает иначе.

Она пренебрегла всеми запретами, посвятив себя профессии, где не было места женщинам, пересекла океан, истекала потом и кровью, чтобы выстроить свою карьеру и карьеру своего мужа не для того, чтобы видеть, как молодой хлыщ крадет ее место! С тех пор дни и ночи Мишеля де Брюнофф были полны упреков. Устав от войны, с разрешения Конде и Эдны он любезно приглашает Буэ-Вильоме приехать в Лондон, где Vogue предлагает ему выгодный контракт… Главный аргумент – который звучит как извинение – состоит в том, что граф Буэ-Вильоме женился на англичанке Изабель Гадсден…

Бретонец, как человек, умеющий переносить удары судьбы, подчиняется, оставляя супругов Эриксон господствовать – или почти господствовать – в Париже. Находясь вдалеке друг от друга, Буэ-Вильоме и Эрик делят заказы с Пьером Мургом, Рене Буше или Бенито, которым остается верен Vogue. Только Вторая мировая война соберет вместе обе враждующие пары в Нью-Йорке, по крайней мере, географически.

Свадьба века

Нет ничего лучше коронации или королевской свадьбы для того, чтобы подстегнуть продажи журнала, посвященного моде и элегантным дамам. Уже в ноябре 1934 г. союз герцога Кентского с греческой принцессой Мариной обеспечил Vogue огромный успех. Накануне свадьбы вышел номер журнала, в котором в качестве предварительного показа был опубликован эскиз свадебного платья невесты от модного дома Molyneux, как и карандашный портрет принцессы, выполненные рукой художника-иллюстратора по имени Эрик.

Эта сенсационная новость была с радостью принята читательницами и с завистью – другими периодическими изданиями. Некоторые назвали это «кумовством» и упрекали английскую корону в том, что она отдавала особое предпочтение изданиям холдинга Конде Наста. В сущности, ничего не изменилось с 1895 г., когда Vogue, которым тогда руководил Артур Тернер, раздобыл информацию о приданом мисс Консуэло Вандербильт за несколько дней до ее свадьбы с Чарльзом Спенсером-Черчиллем, герцогом Мальборо. Повышенный интерес и любопытство людей, независимо от их социального положения, к браку богатых и влиятельных людей, особенно когда оба новобрачных имеют отношение к титулованной знати, не ослабли.

Так же и самая скандальная свадьба в истории Соединенного Королевства – свадьба герцога Виндзорского, несостоявшегося короля Эдуарда VIII, и миссис Уоллис Симпсон – стала кульминацией в войне газет и журналов на всем земном шаре. Эта гонка за информацией, доводившая журналистов и редакторов до точки кипения, повторялась в закулисье, превращаясь в ожесточенное соревнование между фотографами, каждый из которых хотел получить право на эксклюзивную съемку жениха или невесты. Очевидно, что скандальные слухи, исходившие из Букингемского дворца, только разжигали соперничество в прессе. Хотя недостатка в информации не было – к счастью, всегда найдутся болтуны, – каждый медиахолдинг освещал это событие в соответствии со своей издательской политикой и кодексом чести.

После объявления даты коронации будущего короля Англии, назначенной на май 1937 г., то есть примерно через полтора года после смерти Георга V, начали ходить слухи по поводу личности наследника трона – принца Уэльского. Одни говорили о том, что он не умен, другие – о его порочной натуре, склонной к удовольствиям и бесчинствам, третьи рисовали портрет боязливого молодого человека, слишком безликого для того, чтобы принимать решения. Из уважения к Короне все средства массовой информации не разглашали этих слухов. Все ли? Все, кроме изданий, управляемых Херстом.

Так, 26 и 27 октября 1936 г., то есть через десять месяцев после вручения новому королю символов власти, французы с удивлением прочитали в национальной прессе заметку под названием «Сенсационный, но, вероятно, фантастический слух»:

Сегодня в свойственной ему сенсационной форме и с множеством довольно нескромных подробностей издание Херста сообщает о том, что король Англии Эдуард VIII в июне этого года женится на американке миссис Симпсон.

Этому сообщению, ставшему громом среди ясного неба и появившемуся более чем за две недели до отречения монарха, предшествовала публикация на страницах Harpers’ Bazaar в мае 1936 г. фотографии самой ненавидимой в Англии женщины, снятой Мэном Рэем. Под фотографией стояла подпись: «Миссис Эрнест Симпсон, самая известная в Лондоне американка». Начав, таким образом, военные действия, Кармел Сноу позволила развязаться безжалостной битве.

Лагерь Конде Наста перебирал козыри, оценивая свои шансы приблизиться к горячей парочке: Уоллис Симпсон была родом из США, как и холдинг Наста. Как и читательницы журнала Vogue, она очень интересовалась модой и была завсегдатаем салонов великих парижских кутюрье. Британский фотограф Сесил Битон, связанный с Конде Настом эксклюзивным контрактом, был близок к миссис Эрнест Симпсон. Главное, что в рядах сотрудников холдинга находился бесценный Джон