Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы - Пер Хогселиус

в строительстве отразятся и на поставках газа в саму республику, настойчиво просил Москву увеличить материальное стимулирование, выплатив всем рабочим крупные премии. Хотя украинцы и подчеркивали, что «выполнение обязательств по экспорту газа зависит» исключительно от завершения строительства компрессорных станций, их реальные опасения были связаны с тем, что самой Украине зимой придется столкнуться с еще одним серьезным кризисом. Однако просьба Киева так и не была услышана московскими чиновниками[29].

К 20 мая 1973 г., когда, согласно плану, должно было быть введено в эксплуатацию 408 км нового газопровода по маршруту Шебелинка – Ужгород, в действительности было проложено только 68 км. Столь же неутешительной была и ситуация с компрессорными станциям, благодаря которым планировалось увеличить объемы экспорта природного газа до контрактного уровня. Так, например, компрессорная станция в Диканьке (Украина) должна была начать работать в июне 1973 г. Однако несколько важных компонентов, которые должны были поступить за несколько месяцев до этого с эстонского машиностроительного завода, так и не прибыли, что в результате тормозило работы по строительству компрессорной станции. Такая проблема в СССР не была неожиданной, однако теперь слабость и ненадежность централизованно планируемой экономики угрожала проявиться в области энергетического экспорта и поставить под удар усилия Мингазпрома по выполнению контрактных обязательств перед западными странами[30].

Кремль требовал, чтобы Мингазпром принял все возможные меры для того, чтобы завершить создание экспортной инфраструктуры в срок. Заместитель министра газовой промышленности Сидоренко заверил Совет министров, что «Мингазпром осознает всю серьезность вопроса обеспечения экспортных поставок газа и крайне обеспокоен состоянием строительства газопровода и компрессорной станции в украинской газотранспортной системе». Он заявил, что задержки выходят за рамки контроля Мингазпрома, зато отметил неэффективность работы Миннефтегазстроя, Министерства энергетики, Министерства химического и нефтяного машиностроения, а также Министерства тяжелого машиностроения[31].

Украинский Совет министров был согласен с Оруджевым и Сидоренко, что причиной всех бед был вовсе не Мингазпром, и отметил, что Миннефтегазстрой и Минэнерго выполняют свою работу «крайне неудовлетворительно». Миннефтегазстрой же приходил в бешенство от того, насколько медленно Мингазпром проводил необходимое тестирование завершенных участков газопровода. Комиссия по внешней торговле, которая осуществляла свою деятельность в рамках Совета министров, возлагала вину за задержки на все участвующие в процессе строительства отраслевые министерства. Комиссия утверждала, что, «несмотря на многократные указания Совета министров, Мингазпром, Миннефтегазстрой и Минэнерго допустили значительное отставание в строительстве на территории Украинской ССР газопровода и компрессорных станций, необходимых для обеспечения экспортных поставок советского природного газа в западноевропейские государства»[32].

Миннефтегазстрой, которому теперь приходилось работать без Кортунова, делал все возможное, чтобы завершить прокладку экспортной магистрали Шебелинка – Ужгород, но работа затормозилась в связи с обнаружением нескольких разрывов труб на уже сданных участках. В результате министерству пришлось перенаправить ресурсы на устранение этих дефектов, а сроки завершения строительства вновь были перенесены[33].

Самым сложным при прокладке труб оказалось прохождение впечатляюще красивого, но проблемного с точки зрения логистики участка через Карпатские горы неподалеку от границы с Чехословакией. Там требовалось проложить трубы на расстояние 42 км. У Советского Союза уже имелся опыт прокладки труб по тому же маршруту при строительстве газопровода «Братство». Однако теперь речь шла о трубах гораздо большего диаметра – 1420 мм по сравнению с трубами в 820 мм, которые использовались для «Братства», что создавало дополнительные серьезные сложности при транспортировке и при прокладке труб. Этот участок нужно было по возможности завершить к середине августа. Строительным работам в более поздние сроки помешали бы дожди. Поэтому Оруджев обратился к Совету министров с просьбой удвоить количество сварочных бригад на карпатском участке. Помимо этого для строительства компрессорных станций, ни одна из которых пока не была достроена, требовалось дополнительно еще 2 тыс. рабочих[34].

27 июля 1973 г. главные ответственные лица собрались на экстренное совещание в московском офисе Дымшица. Там прозвучало мнение, что, хотя Миннефтегазстрой и Мингазпром разработали подходящие мероприятия для ускорения темпов строительства на Украине, эти мероприятия, к сожалению, не были удовлетворительным образом реализованы. Миннефтегазстрою было поручено осуществлять «систематический» контроль за выполнением запланированных мер. Министр газа Оруджев получил распоряжение завершить прокладку газопровода и ввести в эксплуатацию все недостроенные компрессорные станции до конца сентября 1973 г., т. е. ко времени начала первых поставок в Западную Германию. После длительных обсуждений была одобрена просьба Оруджева о значительном увеличении численности рабочих кадров. Министерству внутренних дел было поручено предоставить дополнительных рабочих-строителей для прокладки газопровода на Украине из числа условно осужденных и условно освобожденных в количестве 1150 человек. К работам также следовало привлечь 200 человек из «рабочих резервов». Министерству торговли было поручено организовать питание новых рабочих на всех строительных площадках.[35]

Приток дополнительной рабочей силы позволил добиться некоторого прогресса при прокладке газопровода и при сооружении компрессорных станций. Однако к концу сентября самый сложный карпатский участок экспортной газовой линии так и не был достроен. Учитывая, что на некоторых участках пропускная способность газопровода и без того была физически ограничена, это ставило под сомнение вероятность того, что СССР сможет начать экспорт газа в Западную Германию в запланированные сроки, т. е. 1 октября 1973 г.

Итак, усилия по претворению в жизнь амбициозного экспортного проекта стали для советской системы настоящим кошмаром. Первые попытки были предприняты в конце 1960-х гг., когда были разработаны грандиозные планы строительства газопровода, по которому можно было бы транспортировать сибирский газ в европейскую часть страны и далее на рынки Центральной и Западной Европы. Однако обнаружились гораздо более серьезные проблемы, чем можно было ожидать. К 1970 г. стало понятно, что, для того чтобы не допустить полного провала разрабатываемого экспортного проекта, срочно требуется план Б. Альтернативный план предполагал создание экспортной газовой инфраструктуры на Украине и транспортировку восточноукраинского газа сперва на Западную Украину (богатые газовые запасы которой к этому времени истощились настолько, что не могли покрывать зарубежный спрос), а затем на экспортные рынки Европы. Из региона-производителя природного газа Западная Украина постепенно превращалась в транзитный коридор для переправки газа из различных регионов СССР в Центральную и Западную Европу. Это был болезненный процесс, вызывавший озабоченность советских республик, находящихся на западе страны, которые не без оснований опасались, что хаотичная трансформация всей газовой системы сделает их потребителей более уязвимыми.

Реструктуризация газовых потоков на Западной Украине, которая осуществлялась в ходе подготовки к первым экспортным поставкам 1973 г в Италию, ГДР и ФРГ, по сути была продолжением процессов, стартовавших за несколько лет до этого в связи с началом экспорта природного газа в Чехословакию и Австрию. Правда, этот проект был гораздо более масштабным и соответственно ставки