Русский Харьков - Станислав Александрович Минаков

Собственно, статус монастыря он получил всего за несколько месяцев до чудесного обновления иконы – 15 апреля 1997 г. До официального утверждения обитель представляла собой религиозную общину. Первой насельницей была послушница Ирина (Мерлан).

Свято-Борисоглебский храм, вокруг которого возник монастырь, многое пережил на своем сравнительно недолгом веку. В XIX в. на его месте стояла «предшественница» – старенькая деревянная церковь в честь страстотерпцев Бориса и Глеба, самых первых святых русских князей, чье почитание началось практически сразу по их мученической кончине. При церкви жили и служили священник и псаломщик, а также действовала церковно-приходская школа, в которой учительствовал сам батюшка.

Каменный собор во имя святых страстотерпцев Бориса и Глеба начали строить в 1870–1880-х по проекту епархиального архитектора В.Х. Немкина на средства местной помещицы Серафимы Николаевны Ключаровой. Говорят, оставшись вдовой, она отказывала себе в необходимом, чтобы построить храм во упокоение души супруга.

Храм почти буквально «вырос» из здешней земли: кирпичи, из которых сложены его стены, изотовлялись из глины, добытой в непосредственной близи от строительства. Скреплялись они известковым раствором, замешанным на воде с добавлением куриных яиц.

Прихожане считают, что автором росписей был художник-самоучка Федор Рубан, служивший у Серафимы Ключаровой. В течение четверти века он расписывал стены храма, но ушел из жизни, не успев завершить работу. От той росписи сохранились только изображения четырех евангелистов.

Немало способствовали постройке храма доктор философии профессор Императорского Харьковского университета Ф.А. Зеленогорский и местный помещик Г. Кочубей, отдавшие для постройки храма часть своих земель. Примечательно, что двое благодетелей Свято-Борисоглебского храма – С.Н. Ключарова и профессор Зеленогорский – словно завершив главное дело жизни, почили на следующий год после окончания строительства и были похоронены у стен храма.

Возведение храма завершилось в 1905 г., а старая деревянная церковь впоследствии была разобрана по ветхости.

Вскоре в жизни храма начались трудности, связанные с известным периодом безбожия. Вопреки обстоятельствам, до 1932 г. храм продолжал совершать служение до тех пор, пока не были сняты колокола в колокольне, примыкающей к храму. Самый большой колокол был разбит.

Возобновить богослужения удалось только во время Великой Отечественной войны в 1942 г., когда харьковские земли были оккупированы, и инициаторами возрождения храма стали немецкие власти. Священник сюда приходил на службы из с. Боровая.

В 1943 г. во время боев за поселок наши солдаты успешно использовали колокольню для обстрела вражеских войск. Но из-за ответного огня храм пострадал. Разбитыми оказались часть двери и окно, была повреждена кладка под куполом. На стенах до сих пор различимы пулевые выбоины. В том же году, когда вновь установилась советская власть, двери храма были заколочены, богослужения прекратились – на еще более долгий срок. Почти полстолетия полуразрушенный храм использовали как зернохранилище, а затем как склад стройматериалов и удобрений. Его обветшавшие купола наполовину провалились, из стен торчала поросль молодых деревьев. И только в 1991 г. силами прихожан из близлежащих сел началась реставрация храма и колокольни. Жизнь храма стала налаживаться.

На территории монастыря находится колодец, расписанный библейскими сюжетами. Прихожане так описывают историю его появления: однажды настоятель храма игумен о. Севастиан после совершения молебна воткнул крест в землю во дворе храма и сказал, что здесь будет колодец. Когда начали бурить скважину, оказалось, что именно в этом месте под землей сошлись три источника.

Монастырь расположен среди зелени леса, на всхолмии, и как не вспомнить знаменитое стихотворение харьковца Борис Чичибабина (1977): «Ныне и присно по кручам Синая, / по полю русскому в русское небо, / ни колоска под собой не сминая, / скачут лошадки Бориса и Глеба».

Поклониться Чудотворной иконе приезжает в монастырь множество благочестивых христиан, находящих теплый и радушный прием у настоятельницы и сестер, коих в обители около пятидесяти.

Ближайшие соседи монахинь – аисты. Их гнездо расположено совсем рядом с монастырем. Монахини неоднократно замечали, что птицы приобщились к монастырскому укладу жизни. И теперь выражают беспокойство, когда что-то идет не так, как заведено. По рассказам насельницы монастыря инокини Варвары, однажды вечерняя служба затянулась (по чину Великого поста она была длиннее обычного), поэтому задержался и крестный ход. «Оба аиста в обычное для крестного хода время встали в своем гнезде и стали щелкать клювами, напоминая клекотом о времени проведения крестного хода».

Как важно привести слова приснопамятного митрополита Никодима († 2011), предваряющие его акафист Всемилостивому Спасу: «Молитесь со слезами покаяния за народ наш и нашу Богом хранимую Отчизну, дабы Господь даровал нам разум жить в мире и согласии, в созидательном труде служить своему народу в эти тяжелые дни наших испытаний. Прежде всего, за нашу Святую Православную Церковь, дабы не опорочить Ее благочестие пред миром умопомрачительным властолюбием и ненавистью друг ко другу, и, тем самым, снизвести гнев Божий на себя и грядущих по нас. Бог поругаем не бывает!»

И усердно припадаем к иконе Твоей Порт-Артурской

В 2012 г. мне и моему коллеге привелось провести в Харькове изыскания об иконе «Торжество Пресвятой Богородицы» (Порт-Артурской). Нас подвиг на это деяние ревнитель памяти этого Богородичного иконографического канона житель Кургана Николай Павлов, собравший за десятилетие, похоже, всю возможную информацию об истории образа, об известных списках. Увы, в результате тяжёлой болезни р. Б. Николай в начале 2013 года от нас ушёл. Он, в прошлом инженер-конструктор Курганмашзавода, сделал очень много для возвращения Порт-Артурского образа в общий православный обиход – по всей Руси, от западных до восточных исконных границ-рубежей. Поклонимся светлой памяти доброхота, русского человека Николая Павлова, последние годы жизни положившего на собирание материалов об этой иконе. Есть основания полагать, что она ему и жизнь продлила, в том числе для осуществления важной миссии. Обратим внимание, сколь важно было его усердие: «военная», державная икона вернулась в наш обиход к 100-летию Первой мировой войны, к горячей фазе нынешней битвы в Новороссии и Малороссии – Русского мiра с европейским нацизмом.

* * *

Можно сказать, что образ этот не столь известен, по сравнению с другими каноническими Богородичными образами, однако факты новейших времён говорят, что почитание Порт-Артурской иконы ширится и ширится, охватывая не только Приморье и Приамурье, но и весьма изобильно европейскую часть православного мира. Акафист Пресвятой Богородице в честь этой иконы гласит: «Покровом Своея благости покрывающей пределы земли Дальнероссийския», а также «избавляющую нас от хинских нашествий», однако народ русский верит, что защитительный Богородичный омофор укрывает всю Русь – от Дальневосточья до западных пределов. Новейшая духовная жизнь свидетельствует,