Благородство духа. Утраченный идеал - Роб Римен

пакете было коротенькое письмо. После нескольких хвалебных слов относительно моего текста и замечания, что действительно существует большое духовное родство между Томасом Манном и Уитменом, он писал:

«В Комментарии к Листьям травы (Взгляд в прошлое) Уитмен замечает: “В наше время творческие способности должны использоваться для того, чтобы одухотворять факты, науку и жизнь обычных людей, одарять их блеском, славой и великолепием, которые присущи каждой подлинной вещи, единственно лишь подлинной вещи. Без сущего вдохновения — на которое способны лишь поэты и вообще художники — действительность неполна, и наука, демократия, да и сама жизнь, в конце концов тщетны”. К этому я хочу добавить, мой дорогой друг, факты хороши для ученых, а наш долг — писать правду! Write well, be well. Your friend [Пишите хорошо, всего Вам хорошего. Ваш друг] Джо».

Позже, в этот же день, ровно через два месяца после нашего обеда в Ривер-кафе, я позвонил Элизабет, чтобы рассказать о пакете, который мне прислал Джо. Она сняла трубку, и я услышал о том, что случилось. Несколько часов тому назад она узнала, что днем раньше, 6 января, Джо умер от инфаркта. Его итальянский друг, обеспокоенный тем, что не нашел Джо на их скамейке в Центральном парке, пошел к нему домой и застал его уже мертвым. Элизабет задала Эмилио тот же вопрос, что и я: «А его сочинение? Он закончил Nobility of Spirit?» Но печальный ответ гласил: у Джо опять был приступ депрессии и он уничтожил все свои записи и наброски.

— Элизабет, какая ужасная новость! Прими мои соболезнования. Хотя я видел его всего один раз, он произвел на меня очень большое впечатление. Не was a great man [Это был великий человек].

— Нет, он не был a great man. Он был хорошим человеком и по-своему верным другом. В нем действительно было нечто гениальное. Джо высказывал иногда просто блестящие и оригинальные идеи. Пока он рассказывал тебе об идеалах Уитмена, я просмотрела наброски его партитуры. Это могло бы стать настоящим шедевром — своеобразное смешение собственных мыслей в комбинации с мотивами мастеров, которые его восхищали. Помнишь Вторую часть? Ты обратил внимание, что она написана как cantilene? Я точно знаю, что она частично основывается на одной мелодии, в которую Джо был просто влюблен, когда у нас обоих были еще только пианолы. Это cantilene из Kantate auf den Tod Josephs II. [кантаты На смерть Иосифа II молодого Бетховена, сочинения малоизвестного, но просто великолепного. Чудесная мелодия, звучащая светом, и Джо использует ее, чтобы воспеть поэта, который несет людям the great Idea [великую Идею] свободы. План заключительного песнопения So Long! [Пока!] также был поразительным. В гимне Америке он использовал мотивы концовки рапсодии Брамса для альта и хора. Так что музыка освобождает текст Уитмена от присущего ему пафоса. Америка как страна свободы и справедливости — это больше не утверждение, но желание этого, глубокая надежда на это.

— Но почему же он всё это уничтожил?

— Потому что, как я уже сказала, великим человеком Джо не был. Что нужно для завершения произведения? Как говорил мой отец, durchhalten, Ausdauer [выдержать, упорство]. Как бы это сказать по-английски? Endurance [Выносливость], хотя перевод и не вполне точный. Как бы то ни было, сил у Джо не хватило. Он никогда не был в состоянии заклинать своих собственных демонов или справиться с ними. В то же время он был слишком горд и слишком робок, чтобы оставить людям то, что в его глазах не было великим искусством. И вот он кончил ничем, абсолютно ничем. Ну что, завершишь теперь его труд?

— Я? Его Nobility of Spirit?

— Ну да. Ведь именно об этом он просил тебя, поэтому он и послал тебе свою любимую книгу, «to continue the nobility of spirit» [«продолжить благородство духа»].

— Но я не в состоянии написать ни одной ноты, хорошо, что я хоть что-то понимаю в самих композициях.

— Но при чем тут музыка? Тебе не нужно сочинять музыку, ты же можешь писать.

— Но я ничего не знаю об Уитмене и, в отличие от Джо, я не American man [американец].

— Речь здесь вовсе не об Уитмене! И не об Америке. Ужас И сентября, чудовищное начало XXI века — всё это должно заставить каждого осознать, что на карту поставлено наше человеческое достоинство и что мы ни в коем случае не можем его утратить. В этом Джо был совершенно прав, и это самый важный урок, которому мой век, XX век, учит всех нас. Мой отец говорил в свое время о благородстве духа как единственном факторе, корректирующем историю человечества. Там, где этот идеал исчезает, исчезает культура. Ты знаешь творчество моего отца. Он тоже всю жизнь боролся, верный своему идеалу и этому посвящены его важнейшие сочинения. Пройди по его следам и сделай старый идеал пригодным для нашего времени, для XXI века.

— Может быть. Не знаю, смогу ли.

— Думаю, что ты просто обязан это сделать. И чтобы сделать приятное Джо, никаких примечаний! Только «поэзия» и «правда». Даже для Гете этого было бы вполне достаточно.

Она сама не удержалась от смеха.

— Ясно. Да, наш обед в Ривер-кафе был знаменательным, этот вечер я никогда не забуду.

— Именно так, незабываемый вечер. Не забудь рассказать о Джо в своей книге. Он это заслужил, и, кроме того, пусть будет хоть одно место, где он существует.

— А ты знаешь, что эта дата была символической?

Символической? Что ты имеешь в виду?

7 ноября во времена Ренессанса вспоминали день рождения и день смерти Платона, в этот день философы навещали друг друга, чтобы вести приятные беседы в платоновском духе.

— Мне кажется, всегда хорошо сохранять платоновскую традицию. Мы увидимся снова в Швейцарии и тогда продолжим наш другой разговор?

VI

Элизабет каждый год отправлялась в Швейцарию кататься на лыжах. Мы — Кирстен, моя жена и одновременно исполнительный директор (и много больше) в Нексус-институте, и я — также собирались в этом году в Санкт-Мориц. Помимо всего прочего, почти восьмидесятитрехлетняя женщина собиралась преподать нам урок катания на лыжах; она не понимала, как это мы, будучи на поколение моложе ее, до сих пор этого не освоили. Меня же гораздо больше интересовало продолжение того, что она назвала «нашим другим разговором». После того как Джо Ушел из Ривер-кафе, она достала из своей сумки большой толстый запечатанный конверт со словами: «Это сюрприз. Распечатай его в отеле и утром позвони