Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы - Пер Хогселиус

двух последних недель непрерывно проводил экстренные совещания, прибыл в Вайдхауз для участия в официальной церемонии по поводу старта советско-германской торговли природным газом. На этой церемонии, организатором которой была компания Ruhrgas, также присутствовал министр экономики ФРГ Г. Фридерикс. Вместе с Оруджевым они нажали «красную кнопку». Хотя СССР не удалось в срок завершить прокладку экспортного газопровода Шебелинка – Ужгород, транспортировка газа все-таки началась. Это стало возможным благодаря тому, что для транспортировки газа в Германию было решено временно использовать украинский участок газопровода «Братство», построенный специально для экспорта в Чехословакию. Таким образом, первые кубометры природного газа из СССР начали поступать в Баварию без каких-либо осложнений. Однако в связи с тем что мощности «Братства» практически были исчерпаны, объемы поставок газа из СССР в коммунистические страны-импортеры пришлось сократить. Поскольку узким местом в этой схеме была Украина, факт наличия мощной транзитной системы в Чехословакии не мог улучшить ситуацию.

Вечером советская делегация была приглашена на прием в знаменитый нюрнбергский замок Кайзербург. Баварский министр Хауманн в своей речи с гордостью отметил, что «два народа рискнули начать серьезную взаимную интеграцию экономических систем своих стран на долгосрочной основе». Фридерикс говорил о необходимости закладки «последующих краеугольных камней в основу отношений между нашими странами». По его словам, советско-германская торговля свидетельствует о дальнейшем прогрессе в «политике разрядки и нормализации». Оруджев назвал тот день выдающимся. Советский газ пересек границы «без паспортов и виз» и начиная с этого момента будет «гореть, словно факел» в Вайдхаузе. Этот факел имеет «огромное символическое значение» – он подает свет и тепло и олицетворяет добрые взаимоотношения между германским и советским народами. Президент компании Ruhrgas Г. Шелбергер, который был одним из главных переговорщиков с германской стороны в 1969 г., подчеркнул, что установление германо-советского сотрудничества в торговле природным газом является «моделью для новых форм экономической кооперации». Хауманн далее напомнил гостям о важной роли Чехословакии в этом проекте. Джозеф Одварка, который отвечал за создание чехословацкой транзитной линии, с речью не выступал. Вместо этого он радушно пригласил всех участников на просмотр документального фильма, в котором были показаны героические усилия чехословацких рабочих, прокладывавших по чехословацкой земле газопровод для транзита красного газа на Запад[25].

Однако не все испытывали радость по этому поводу. Жители Украины уже готовились к холодной зиме и к срывам в подаче газа. К сентябрю 1973 г. стало понятно, что в связи с необходимостью выполнения экспортных обязательств, которые считались более приоритетными, чем обеспечение бесперебойного газоснабжения внутри страны, Мингазпром не сможет удовлетворить потребности многих муниципальных служб и электростанций. Учитывая дефицит газовых ресурсов, Госплан выпустил новые директивы, согласно которым муниципальный сектор и сектор электроснабжения будут получать только треть обычных поставок, а во многих случаях даже меньше. Поставки газа на тепловые электростанции, которые обогревали жилые дома в Киеве, Львове и других городах, будут полностью прекращены[26].

Совет министров Украины раздумывал о возможности покрыть дефицит газа для нужд муниципальных служб, принеся в жертву поставки газа на ряд промышленных предприятий республики. В этом контексте потенциальными кандидатами называли сталелитейные, цементные заводы, химические комбинаты, а также сахарные заводы. Однако прерывание поставок на эти предприятия считалось крайней мерой, поскольку это неизбежно привело бы к «дезорганизации, нарушению технологических процессов и крупным производственным потерям, которые будет невозможно восполнить». Поэтому Украина умоляла Москву пересмотреть новые жесткие требования[27].

Тем временем Мингазпром и Миннефтегазстрой пытались преодолеть проблемы, связанные с новой экспортной инфраструктурой. Использование газопровода «Братство» могло быть только временной мерой. 11 октября 1973 г. заместитель министра внешней торговли СССР М. Кузьмин обратился в Госплан и Совет министров. Он отметил крайнюю необходимость завершения строительства нового экспортного газопровода и подчеркнул, что экспортные задачи должны быть выполнены во что бы то ни стало. Ситуация не была полностью безнадежной. Благодаря привлечению дополнительной рабочей силы – в основном из числа условно осужденных и условно освобожденных – наблюдается некоторый прогресс. Однако поскольку экспортные обязательства месяц от месяца резко увеличиваются, в целом ситуация продолжает ухудшаться. В начале ноября министр газовой промышленности Оруджев констатировал, что неопределенность ситуации достигла таких масштабов, что министерство не было уверено, сможет ли оно выполнить свои ближайшие и среднесрочные экспортные обязательства[28].

Жалобы на дефицит газа в стране начали поступать в Москву с конца октября 1973 г. Белорусские потребители газа конкурировали с зарубежными импортерами Мингазпрома за украинский газ, объемы которого и без того сокращались. Председатель Совета министров СССР Косыгин получил письмо от первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии П. Машерова и председателя Совета министров Белоруссии Киселева, в котором отмечалось: «…если ранее в связи с недопоставками газа мы испытывали серьезные трудности только в течение самых холодных месяцев, то теперь исключительно тяжелая ситуация сложилась уже в октябре». В связи с этим Белоруссия была вынуждена прибегнуть к расходованию резервного топлива, которое в нормальной ситуации использовалось только в случае экстремально холодной зимы. Жалоба была получена и от министра энергетики и электрификации П. Непорожнего, по словам которого Мингазпром в октябре 1973 г. недопоставил ряду электростанций природный газ в объеме 99,3 млн кубометров. В течение второй половины октября совокупный объем поставок газа входящим в состав министерства электростанциям, работающим на газе, был сокращен со 169 до 135–145 млн кубометров в день. Чтобы компенсировать возникший дефицит, электростанции были вынуждены сжигать огромные количества ценных запасов топлива в виде нефти и угля[29].

С жалобами обращалось и Министерство химической промышленности. Особое беспокойство вызывала тяжелая ситуация, сложившаяся в Ровно, на крупнейшем химическом комбинате Северо-Западной Украины, и на заводе по производству минеральных удобрений в Ионаве, в Литве. Оба этих предприятия были непосредственными конкурентами Баварии, Австрии, Чехословакии и ГДР в борьбе за дефицитный украинский газ. В начале ноября давление в газопроводе, идущем в Ионаву, упало с 12 до 6 атмосфер, что поставило под угрозу производство аммиака. Аналогичные внештатные ситуации вызывали беспокойство и Министерства цветной металлургии, украинские предприятия которого получали предназначенный для них газ в гораздо меньших объемах, чем им было обещано[30].

6 декабря 1973 г. первый секретарь ЦК Компартии Украины А. Титаренко проинформировал председателя Госснаба В. Дымшица о том, что, несмотря на меры, принятые Госпланом и Госснабом в октябре, ситуация на Украине остается крайне напряженной[31]. Брежнев тоже получал письма отчаявшихся жителей регионов, по которым надвигающийся кризис ударил сильнее всего. Одним из наиболее сильно пострадавших городов был Дрогобыч – историческая нефтяная столица Галиции. Дрогобыч теперь располагался на пути экспортной газовой линии, по которой газ поступал в Западную Европу, в связи