Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

54. Тут вступил синьор Федерико: «Следует сначала научить ее выделять тех, кто притворяется, что любит, и тех, кто действительно влюблен в нее. Именно с помощью подобных доказательств ей следует убеждаться в том, истинны ли те любовные чувства, что ей выказывают».

На что, улыбнувшись, Джулиано ответил:

«Они мне неизвестны, сегодня мужчины настолько изобретательны, что нет числа их придумкам, иногда они плачут, когда на самом деле хотят смеяться. Вот почему необходимо отправить их на волшебный остров из романа «Амадис Галльский», где есть ворота любви[7].

Все же, чтобы убедиться в том, что моя дама (именно в отношении ее я должен проявлять особую заботу, ибо она – мое создание) не совершает те ошибки, какие обычно делает большинство, я хотел бы, чтобы она не поверила сразу в то, что она любит. Равно как не начала действовать как те, кто не только притворяются, как искусно за ними ухаживают, но при первом же высказывании соглашаются со всеми похвалами в их адрес или подают надежду тому, с кем разговаривают, не отвергая его.

Итак, вырабатывая модель поведения, я бы хотел, чтобы моя придворная дама выражала себя в любовной беседе. Отказываясь всегда верить в то, что, кто ухаживает за ней, действительно так думает. Ведь если кавалер ведет себя слишком свободно, как сегодня поступают многие, и говорит с ней, практически не выказывая почтения, она должна так отвечать ему, чтобы он понял, что раздражает ее.

И опять-таки, если он окажется рассудительным, станет говорить сдержанно и намеками о любви, в той манере, которую и должен приобрести придворный в соответствии с высказанным мнением общества, дама притворится, что не понимает его, и истолкует его слова в противоположном смысле. Пытаясь тактично переменить тему разговора так искусно и благоразумно, что это будет только ей на пользу.

Отмечу и другой случай. Если беседа разворачивается так, что она никак не может притвориться, что не понимает того, о чем идет речь, тогда она воспримет происходящее как соревнование, делая вид, что осознает: все, что говорится ей, скорее относится к комплиментам, но никак не может быть правдой. Она трактует все, преуменьшая свои достоинства и приписывая воздаваемые ей похвалы галантности кавалера. Таким образом, она станет известной своей осмотрительностью и не позволит себя обмануть».

55. Тут в разговор вступил мессир Федерико:

«Синьор Джулиано, вы говорите об этом предмете так, как будто любой, кто начнет ухаживать за женщинами, должен твердить небылицы и пытаться обмануть их. Если это правда, то должен заметить, что ваша концепция нам понятна. Но если этот кавалер говорит о том, что действительно любит и чувствует, что страсть болезненно поразила сердце, разве вы не видите, какую боль, горе и душевные муки вы наносите ему, настаивая на том, что дама никогда не поверит ему, что бы тот ни говорил.

Разве его мольбы, слезы и многие признаки, выражающие его чувства, ничего не значат? Будьте осторожны, иначе подумают, что кроме свойственной от природы этим дамам жестокости вы собираетесь научить их проявлять большую бессердечность».

Тогда Джулиано ответил:

«Я не говорю о том, кто любит, но о том, кто забавляется любовной беседой, ведь одним из самых необходимых условий является умение использовать нужные слова и никогда не испытывать в них недостатка. Ведь истинные возлюбленные могут обладать как горящими сердцами, так и холодными речами, невнятной речью и провалами в выражении своих мыслей. Отсюда, вполне вероятно, и появилось ложное заверение: «Кто сильно любит, мало говорит».

Не могу вывести точное правило, поскольку привычки людей разнообразны. В равной степени не скажу ничего, кроме того, что даме полагается быть весьма осторожной, всегда помнить о том, что мужчины способны заявить о своей любви, подвергая себя меньшей опасности, чем женщины».

56. Тогда прибавил, усмехаясь, синьор Гаспаро: «Разве вам не хотелось бы, синьор Джулиано, чтобы ваша замечательная дама в ответ полюбила, если бы только знала, что ее искренне любят? Ведь если бы придворного не любили в ответ на его чувства, то нельзя с уверенностью сказать, что он продолжал бы любить ее. Так что она потеряла бы многие из своих преимуществ, особенно те, что связаны со служением ей и оказываемым почтением со стороны возлюбленного. Она бы взамен начала поклоняться его добродетелям».

«В отношении этого, – ответил Джулиано, – мне бы не хотелось что-либо советовать, но я должен сказать, что любовь в вашем понимании подходит только для незамужних женщин. Ведь когда любовь не может завершиться браком, дама всегда испытывает угрызения совести и боль, вытекающие из незаконных поступков, и рискует запачкать репутацию непорочности, имеющую особое значение для нее».

Тогда мессир Федерико улыбнулся и заметил:

«Ваше мнение, синьор Джулиано, отличается аскетичным подходом, полагаю, что вы узнали о нем от какого-нибудь проповедника, одного из тех, кто критикует женщин за то, что они любят мирян, в то время как сами в этом отношении заслуживают лучшей участи.

Сам же я думаю, что вы слишком жестко вывели правило поведения замужних женщин, ведь среди них встречается достаточное количество тех, кого мужья незаслуженно унижают и третируют. Они публично оскорбляют их, иногда тем, что любят других женщин, доставляя им всяческие неприятности, какие только могут изобрести. Некоторые против своей воли были выданы замуж их отцами за старых, дряхлых, отвратительных мужчин, превративших их жизнь в кошмар.

Если бы таким женщинам позволили разойтись с теми, кто так дурно с ними обращается, то, возможно, они и любили бы только своих мужей, отличающихся иными достоинствами. Ведь когда благодаря неблагоприятному расположению звезд, несоответствию темпераментов или других обстоятельств случается так, что свадебное ложе, которому полагается стать гнездом согласия и любви, посыпается семенами злобы, вызывающими гнев, подозрение и ненависть, мучающими несчастные души жестокими узами, нерушимыми до смерти, почему вы не хотите признать следующее?

Разве женщинам не следует позволить искать спасение от столь тяжелых ударов, даруя другим то, что с презрением отвергается и ненавидится ее мужем? Я сам склонен признать, что те, у кого достойные мужья и кто их любят, никогда не сделают им больно, другие же способны совершить неправильные поступки. Исходя из того, что если их не любят, то и они не станут любить».

«Не могу с вами согласиться, – ответил Джулиано, – они совершают дурное, любя других, но не своих мужей. Все же, поскольку мы часто любим помимо своего желания, если подобное несчастье произойдет с придворной дамой (причиной станет ненависть к мужу или желание ответить любовью