Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

камни мани и чортены. В книге «Ландшафт бон в Долпо» Мариэтта Кинд приводит больше подробностей. Она утверждает, что происхождение коры неоднозначно: её присваивают себе и буддисты, и последователи бон. Точно известно, что маршрут этот очень древний, и бон-по, скрепя сердце, соглашаются ходить кору по часовой стрелке, в буддийской манере.

В одном из первых чортенов, который попался нам на глаза, хранится, по словам Кинд, «Отпечаток лапы дракона», скакуна Третона Ньимы Сенге. Легенда бон гласит, что буддисты позаимствовали этого персонажа, назвали его Друтобом Сенге Йеше, а скакуном его объявили снежного льва.

От чортена тропа увела нас вниз на плоскую площадку, в естественном амфитеатре, под которым возвышалась Хрустальная гора. Считается, что лежащие здесь крупные валуны символизируют некоторых божеств. Из впадины дорога бежит по крутому подъёму на заметно выдающийся утёс. По словам Жеста, эта скала символизирует Дворец Дролмы, c её двадцати одним проявлением. Мариэтта Кинд называет восхождение к нему mtho ris skas lam, «Лестницей в Небеса».

По «Лестнице в Небеса» я добрался до плоской вершины утёса и с восхищением увидел десятки маленьких квадратных конструкций, высотой мне по колено. Они были выстроены из плоских камней, которые легко было найти в округе. Жест утверждает, что они изображают домики в миниатюре и называются «кхангпа». Здесь они с Кармой жгли можжевельник и сами возвели символический «домик». Мариэтта Кинд пишет, что эти конструкции возводят, дабы помочь душе после смерти вознестись в небеса и обрести благополучное перерождение. Эти домики носят название «Намсче Тёнша».

Дальше Дворца Дролмы тропа вела наверх по головокружительно крутым склонам с влажными, рыхлыми осыпями. Местами попадались снежные скаты, крутые и гладкие, и переходить по ним надо было осторожно: поскользнуться на таком было смертельно опасно. Я поражался, с какой лёгкостью мулы, трусившие чуть впереди, ходят и по льду, и по снегу, и по камню – по любому опасному участку, даже не замедляя шаг. Должен признаться, что раз или два держался за руку Рамеша, чтобы не упасть, и очень ему был за эту помощь благодарен.

Я всё шёл и шёл. День клонился к вечеру, а Ше всё не показывался. Наконец я набрёл на большую стену мани на каком-то перевале, спуск с которого определённо вёл на юг. Эта плоская точка – практически луг, и Кинд пишет, что это – mkha’ ‘gro ‘bro ra, «Танцевальная площадка Дакини». Здесь, остановившись, паломники поют и танцуют, прежде чем спускаться в Ше.

Ещё через двадцать минут ходьбы я увидел далеко внизу, по левую руку, тёмно-охровую скалу, а на ней – монастырь Тсакханг. Наконец-то я сориентировался! Вскоре показалась и сама Ше-Гомпа: я даже разглядел лагерь группы Эйда.

Спустившись так быстро, как только мог, я ступил на берег реки в тридцать пять минут четвёртого: как раз развьючивали мулов. Я окликнул Вангчху, вместе мы перешли через мост и отправились к лагерю Эйда. Место было просторное, и мы без проблем остановились неподалёку.

Я поболтал с Чандрой, который подтвердил, что место для лагеря хорошее, а потом сел пить чай с Эйдом и Кеном.

– Как это ты здесь спускался? Мы вот там, по долине, вниз шли, – сказал Эйд, указывая в направлении, противоположном моему маршруту.

– Да без проблем спускался. Намного легче было, чем в прошлый раз, – отвечал я, имея в виду поход двухлетней давности. Так что же, перевалил ли Эйд через настоящий Канг-Ла?

Я всё ещё не знал толком, по каким местам мы ходили последние два дня, однако подозревал, что мы прошли больше половины коры. Так где же, чёрт побери, настоящий Канг-Ла?!

В 1956 г., чтобы добраться до Ше, Снеллгроув перешёл через некий «перевал Пхоксундо». Он описывает, как поднимался по долине Пхоксундо-Кхолы. Упоминает, что в это же самое время года видел примулы и серёжки на иве. Он пишет: «На развилке мы начали подъём вдоль правого рукава, который теперь вёл нас к северу». Через некоторое время ущелье превратилось в гладкий трог, и Снеллгроув встал лагерем под скалами в его верховьях.

На следующий день он поднялся до последней стадии перевала и оттуда шёл медленно: «Мешала сланцевая осыпь, поднимаясь по которой, мы всё время скатывались назад». На перевале был снежный карниз; долго и осторожно спускаясь шаг за шагом, они соскользнули наконец на берег реки, которая течёт по направлению к Ше.

Маттиссен много пишет о том, как преодолевал перевал к Ше. Шаллер пытался одолеть его на слишком большой высоте немного дальше к западу и добавил к путешествию лишний день: его команде пришлось сделать много переходов туда-обратно, перетаскивая поклажу. Маттиссен и Шелли поднялись по берегу Пхоксундо-Кхолы до того места, где «Канг течёт с севера». Они попали в долину, поросшую «кривыми берёзами и чахлыми ивами». Через несколько часов перед ними открылась «пропасть в северных стенах», куда с ледяных полей стекают воды Канга. Неподалёку они разбили свой «Пещерный лагерь». Они точно не знали, где пролегает их маршрут, а карты тех мест были «скорее игрой фантазии, чем точными документами», так что Маттиссен положился на «исследователя тибетского буддизма» – Снеллгроува, – который в 1956 г. стоял лагерем в верховьях каньона.

На следующий день они обнаружили едва заметную тропу, ведущую в верховья мимо нескольких водопадов. Далее, в большой, покрытой снегом долине, они разбили «Лагерь на снежниках», где не было ничего, кроме «тишины и синевы, ветра и снега». Оттуда и до самого перевала они брели по колено в снегу. Перевалили они к востоку от «Чёрного пруда».

В путеводителе по Долпо мои приятели Шан Притчард-Джонс и Боб Гиббонс описывают маршрут очень чётко. Нагдало-Ла и Канг-Ла – это одно и то же. Два года назад мы с Эйдом и Чандрой поднимались тем же путём, что и в своё время Снеллгроув и Маттиссен с Шаллером. Я определил это с точностью, заглянув в «Гималайское паломничество»: фотография 1956 г. с видом сверху на последнюю осыпь перед Канг-Ла точно совпадала с моим собственным снимком от 2014 г. Значит, мы с Аласдером всё-таки побывали на Канг-Ла – и теперь больше половины коры осталось позади.

39. Идиллия в Ше-Гомпе

Я отдыхал, сидя перед кухонной палаткой вместе с Эйдом и американцем Кеном. За чаем Эйд сказал: «Видишь, вон старик в зелёной куртке? Он лама, это его пять недель назад побили грабители». Оказалось, монастырь ограбили. Грабители напали на монаха, которого звали Тензин Чогьял, заставили отпереть ворота в гомпу и украли пять статуэток Будды. В Ше была непальская полиция, у гомпы на пять месяцев поставили дежурить четверых молодых офицеров.

Группу