Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

Аласдер добрался до лагеря через час после меня и тоже сел пить чай. Как и я, он понятия не имел, что за дорогой мы прошли. Остальные добрались до места ещё через полчаса. Майклу опять «никогда ещё не было так тяжело». В лагере заговорили, что погонщик Пунна провёл нас вокруг Хрустальной горы длинным путём, поскольку мулам проще было идти именно там, а не по другим дорогам на Канг-Ла.

К вечеру, как только солнце закатилось за Хрустальную гору, тут же сильно похолодало. После такого долгого дня мы особенно радовались ужину, жаренному во фритюре яблочному пирогу на десерт, а потом долгожданному тёплому полотенцу для лица. Чем не Шангри-Ла? По крайней мере, в кулинарном отношении.

19 мая, четверг

Начался день отдыха в Ше с крепкого ночного сна, столь необходимого на большой высоте для восстановления организма.

Позади наших палаток, метрах примерно в двадцати, располагалась огромная колония местных сусликов. Бесстрашные зверьки то и дело выглядывали из своих норок поглазеть на нас, молодняк постоянно играл и устраивал драки.

Ребята Эйда уже собирались: в тот день они отправлялись в Намгунг. Больше в этом году, похоже, мы с Эйдом и Чандрой не увидимся, так что распрощались. Они выступили вскоре после завтрака и быстро исчезли за поворотом, там, где тропа уходит на восток.

Я же отправился к комплексу бурых зданий, составляющих монастырь Ше. Один из четвёрки полицейских немного говорил по-английски и был рад поболтать. Все четверо смертельно скучали. Они приехали из Катманду: здесь, в Верхнем Долпо, они никого не знали, ничем не могли развлечься, да к тому же остались без телефонов. Сидеть им здесь предстояло ещё четыре месяца. Я немного их пожалел. Попросился в гомпу, если это возможно. Тот, что говорил по-английски, отвёл меня за угол к дому настоятеля, расположенному за главным зданием. У ворот во двор сидела на цепи и лаяла собака.

Пройдя через низкую дверь, я поднялся по бревну-лесенке на второй этаж. Там я увидел своего друга, ламу Карму Тсондру Ринпоче, который сидел в уголке скрестив ноги и завтракал. Это был тот самый главный монах, который два года назад забрал у мальчика Дордже зелёный шарик и куда-то его унёс. Я сидел рядом с ним, пока он попивал свою ячью часуйму. Лама встретил меня приветливо и охотно согласился провести нас в Тсакханг-Гомпу.

Мы договорились, что отправимся в Тсакханг в половине десятого утра. Незадолго до этого времени он подошёл в наш лагерь, и я на своём маленьком айпаде показал ему его собственные фотографии, которые сделал два года назад. Снимки его порядком повеселили.

Затем мы перешли через реку и начали медленно, не спеша, подниматься по тропинке к тому невероятному месту. По дороге плотный Ринпоче часто останавливался. После я часто говорил себе: «Иди в ритме Ринпоче, вот и всё». Это помогало не сдаваться и идти дальше. Окружающие много чему могут научить.

В тот день наше паломничество часто приводило нас к святыням. Ринпоче показал нам след от копыта лошади в камне, потом – скалу, на которой сохранились отпечатки лба и колен самого Друтоба Сенге Йеше. Третьей достопримечательностью был древний след ноги человека.

Наконец мы добрались до вершины – Ригсум-Гомпо-Ла, перевала Трёх Защитников, и оттуда беспрепятственно смогли обозреть Ше-Тсакханг-Гомпу во всём её древнем великолепии. Вскоре, подходя к комплексу, мы встретили пожилого человека, ламу-смотрителя: он сидел на камне, отложив трость в сторону, и вращал свой молитвенный барабан. Оказалось, он приходится отцом молодому ламе Пхурпе Тинли, которого мы встретили два года назад вместе с сыном Дордже: это был дедушка мальчика. Он сообщил нам, что Дордже уехал учиться в Бхиджер.

Воистину чудесно было снова очутиться в этом мирном и спокойном месте, войти, склонив голову, в его главные ворота и подняться по лестнице на небольшую площадку. Здесь, наверху, – тёмная, холодная кухня, где не горит огонь. Там – маленькая спальня. Напротив – территория храма, со статуэтками, книгами и тхангками. Ринпоче устроился в кресле для ламы и терпеливо нас поджидал. Перед ним лежала открытой молитвенная книга, вокруг неё – колокольчик, дордже и цимбал. Сверху, на расстоянии вытянутой руки, висел пыльный церемониальный барабан.

Мы пробыли в монастыре некоторое время, наслаждаясь атмосферой, прежде чем отправиться в долгий путь назад. На выходе Карма Тсондру указал на три выдающихся утёса на той стороне долины, расположенных на сотни метров ниже тропы, по которой мы дошли сюда. Это как раз и были «Три Защитника», которые у Корнеля Жеста расположены прямо у перевала, в конце коры: благодаря им Ригсум-Гомпо-Ла и получил своё название. Ниже монастыря, в долине, Аласдер наткнулся на большую окаменелость аммонита – нашёл её на тропе, которую нам когда-то показывал Дордже. Алекса и Майкла находка впечатлила, да и я, хотя и бывал здесь раньше, по-прежнему дивился тому, что когда-то это место было морским дном. К тому же недавно я выяснил, что в индуизме эти чёрные окаменелости считаются символами бога Вишну и называются «шила» или «шалиграм».

Вернувшись в лагерь, мы стали ждать обеда, а погонщик Пунна и Рамеш между тем о чём-то поспорили – и завязалась драка. Спорщики схватились без предупреждения и разошлись не на шутку. Один опрокинул другого в кучу припасов. Летали в воздухе камни, трещали по швам рубашки. Текла кровь. Мы едва разняли их. Никто не понимал, что случилось: зрелище определённо было неожиданное. Чхиринг, их начальник, быстро приструнил драчунов.

Обед, как всегда, был встречен с радостью. После еды, около половины третьего, мы с Алексом и Аласдером отправились к гомпе, и я повесил над стеной мани длинную цепочку молитвенных флагов – в память о Дэвиде Снеллгроуве.

Мы заговорили с двумя полицейскими и со стариком ламой по имени Тензин, который пострадал во время ограбления. Группу Эйда в гомпу так и не пустили – сказали, что она пострадала от землетрясения, но я-то знал, что так далеко на западе толчков не было.

Поскольку нас было всего трое, нам разрешили войти, только чтобы не фотографировали. Мне и позапрошлогодних снимков было достаточно – так что я вошёл без зазрения совести. Гнетущий мрак внутри вдруг рассеял свет электрических лампочек, которые работали от солнечных батарей на крыше. Полчаса мы с удовольствием бродили по этому культовому месту, а Тензин и полицейские охотно с нами беседовали. Аласдер