Письма. Том второй - Томас Клейтон Вулф

Я живу очень тихо в Бруклине и езжу в Нью-Йорк каждые три-четыре дня. Я в добром здравии и хорошем расположении духа. Надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии, а дела дома несколько улучшатся. Пишите и сообщайте мне новости, когда у вас будет время. А пока шлю вам наилучшие пожелания здоровья и счастья.

Том

P.S. Сегодня утром я получил письмо от Фреда с чеком на 275 долларов [Том послал сестре деньги, чтобы спасти ее дом в Андерсоне, штат Северная Каролина, от его конфисковали за налоги и ипотеку], возвращающим почти все деньги, которые я послал Эффи. Я напишу ему через несколько дней. Надеюсь, он не понял меня превратно и не думает, что мне так тяжело, что я очень нуждаюсь в деньгах. Это не так: денег у меня немного, но достаточно, чтобы безбедно прожить по крайней мере несколько месяцев, а если я буду работать, «Скрибнерс» меня прокормит. Другая книга стала для них хорошей собственностью, она не продается большими тиражами, но продолжает стабильно продаваться, и это замечательно. Я также подписал контракт со шведскими издателями и слышал, что роман [«Взгляни на дом свой, Ангел»] будет напечатана в Германии. Возможно, я что-нибудь из этого извлеку. Журнал «Кто есть кто» несколько раз писал мне с просьбой предоставить информацию, так что на днях я отправил все, что у меня есть, – надеюсь, со временем я смогу показать себя с лучшей стороны. Как я уже говорил вам раньше, если речь идет о еде, жилье или предметах первой необходимости, я буду вносить свой вклад, пока у меня есть деньги, а когда их не будет, я постараюсь достать еще.

Удачи всем.

Том

Следующее письмо Генри Аллену Мо может несколько запутать читателя, поскольку Вулф использует в нем названия для больших частей своего материала, которые позже были использованы для меньших частей. «Книга… в четырех томах», которая, по его словам, «будет носить название «Ярмарка в октябре», была всей серией романов, которую он планировал написать: Ярмарка в Октябре (первая половина которой стала романом «О времени и о реке»), «Холмы за Пентландом», «Смерть врага» и «К Тихому океану». «Первую из этих книг, которую… я надеюсь закончить к январю» – это роман «Ярмарка в октябре», для которого он рассматривал варианты названия «О времени и о реке», «Рчной народ» или «Река». Решение разделить роман на части и опубликовать первую половину под названием «О времени и о реке» было принято только в конце декабря 1933 года, после того как Перкинс прочитал черновую рукопись всего романа и указал Вулфу на то, что в нем описаны два отдельных цикла.

Генри Аллену Мо

Гарвардский клуб

Нью-Йорк

2 июля [1931 года]

Дорогой мистер Мо:

Я получил ваше письмо с запросом о работе, которой я занимаюсь, и хочу ответить вам, прежде чем уеду на неделю или десять дней в Мэн. С тех пор как я вернулся из Европы в марте, я живу в Бруклине и редко бываю на Манхэттене. Я работаю над книгой, которую начал в Европе, когда был там по стипендии Гуггенхайма. Книга, если я доживу до ее завершения, будет состоять из четырех томов, и в ней будет «Ярмарка в октябре». Каждый из этих четырех томов будет законченным романом, все четыре связаны между собой скорее планом и чувством, чем центральной группой персонажей, которые появляются в каждом из них. Первую из этих книг, очень длинную, я надеюсь закончить к январю, и, если она будет опубликована, она появится в следующем году. Я не знаю, как она будет называться, у меня уже есть несколько вариантов: «Речной народ», «О времени и о реке», «Река» или просто «Ярмарка в октябре» – это общее название для всех четырех книг. Я по уши погрузился в нее и этим летом работал как негр. Я вынашивал эту идею больше двух лет, знал, к чему иду, но шесть-восьмь месяцев назад не мог разобраться. Теперь я думаю, что понял. Находясь за границей по стипендии Гуггенхайма, я написал две или три сотни тысяч слов и прошел через ад, расставляя, переставляя, пытаясь выстроить их в последовательность.

Я хотел зайти к вам, чтобы рассказать об этом, но я так редко бываю в Нью-Йорке, и мне хотелось показать вам что-то более связное, чем большие бухгалтерские книги, которые я заполнил писаниной. В любом случае, когда книга выйдет, если она будет достойной, я надеюсь, вы примите ее как работу, которую я проделал на деньги фонда Гуггенхайма, и даже если последовательность долго не появлялась, я думаю, что те первые месяцы за границей, пока я метался в хаосе, выдергивая отдельные орешки то тут, то там, были месяцами, когда я действительно писал эту книгу, вытащил ее из безвестности, поставил на рельсы. Надеюсь, вам понравится, когда вы ее увидите, во всяком случае, вы сможете увидеть, что я работал. Я зайду к вам, когда вернусь. Я живу в Бруклине, ВерандаПлейс, 40, – это переулок в Ассирийском районе, но там дешево и тихо. … Если вы захотите связаться со мной, пишите туда, ответ придет быстрее, чем через «Скрибнерс»…

Бруклин – прекрасный город – хороший, большой провинциальный, далеко от Нью-Йорка. Лучшего места для работы не найти.

Вулф отправил следующее письмо знакомой девушке, но позже потребовал, чтобы она вернула письмо ему, и сохранил его среди собственных бумаг.

[Лето, 1931 года]

Дорогая:

Я только что обнаружил наверху твое письмо, и первым моим побуждением, когда я его прочитал, было сразу же позвонить тебе. Но твое письмо показалось мне таким ясным и прекрасным, что я решил попробовать ответить таким же образом, прежде чем говорить с тобой, и я удивляюсь, что не попробовал этого раньше – это мое обычное средство выражения – бумага и карандаш – и я считаю, что могу быть гораздо более прямым и менее запутанным таким образом, чем в разговоре.

Прежде всего, я хочу сказать, что тот, кто может написать такое письмо, как ты, которое показалось мне таким прекрасным, таким правдивым и таким щедрым, может получить от жизни все, что захочет: ты можешь покорить всех и вся такими средствами, и люди будут любить тебя. Письмо настолько сильнее самого искусного ремесла, самой глубокой и тонкой хитрости, что такой человек, как я, которого иногда грызет дьявол подозрительности