Он увидел солнце. Егор Летов и его время - Александр Витальевич Горбачев

комендантский час, прибывшие в столицу сотрудники ОМОНа со всей России вели себя жестко и не всегда обоснованно: обстреляли машину телепрограммы «Вести», положили лицом в асфальт крупного городского чиновника, случайно тяжело ранили прохожую на Коровинском шоссе.

«Два раза в наше общежитие приходили омоновцы и обыскивали все комнаты, – вспоминает Юрий Сапрыкин, учившийся тогда в МГУ. – Причем это выглядело абсолютно как в фильмах про чилийскую хунту: всех выводили в коридор и ставили лицом к стене, руки за голову; рядом ходил чувак с автоматом и передергивал затвор. Когда они уходили, вся комната была вверх дном – с вываленными на пол книжками и так далее. Говорили, что если у кого-то находили оппозиционные листовки или газету „День“, могли быть серьезные неприятности. А когда два моих приятеля пошли за бутылкой после комендантского часа, пока они расплачивались у ларька, подъехала машина, выскочили омоновцы, положили их лицом в асфальт, выгребли из этого ларька все, что могли, и весело укатили».

7 ноября, в день годовщины Октябрьской революции, чрезвычайное положение было уже отменено, однако весь центр Москвы все равно на всякий случай перегородили милиционеры и военные на БТРах. Когда сторонники коммунистов попытались провести свою акцию в Медведково, их встретили и там; в итоге митинг на две тысячи человек проходил в деревне Челобитьево под Мытищами. При всем при том нельзя сказать, будто консервативная оппозиция была полностью подавлена: тот же издатель «Дня» Александр Проханов уже в середине октября призывал на страницах «Коммерсанта» создавать «боеспособные группы экстремистов», а через некоторое время переоткрыл свою газету под новым названием «Завтра». Лидер ультраправого «Русского национального единства»[8] Александр Баркашов, которого считали одним из самых активных подстрекателей октябрьского насилия, улизнул из Белого дома, его смогли задержать только в конце декабря 1993-го в подмосковной больнице – Баркашова кто-то подстрелил.

В этих сумбурных условиях рождались самые странные проекты и самые неправдоподобные альянсы. В середине ноября московскому панку Константину Мишину, работавшему в торгово-музыкальной фирме «Золотая долина», позвонил его старый знакомый Григорий Гусаров. В неформальной арт-группировке «ЭТИ» Гусаров был кем-то вроде менеджера – в частности, заботился о том, чтобы их деятельность освещала пресса. Как рассказывал другой участник «ЭТИ», художник Анатолий Осмоловский, Гусаров, например, «приходил в „Московский комсомолец“ и оставался там до того момента, пока не видел, что информация об акции пошла в печать». Самым известным произведением группы навсегда остался перформанс «Текст»: в апреле 1991 года они выложили своими телами на Красной площади слово «ХУЙ».

Теперь Гусаров поделился с Мишиным идеей провести в Москве культурно-политическую акцию с участием представителей оппозиции: Проханова, Дугина, лидера коммунистов Геннадия Зюганова, лидера ЛДПР Владимира Жириновского, его помощника Сергея Жарикова (того самого, из группы «ДК») – ну и вот Егора Летова. Мишин, по его словам, передал предложение своему начальнику по «Золотой долине» Евгению Грехову, а тот – самому Летову, который охотно согласился и предложил еще и подтянуть своих товарищей-сибиряков из «Инструкции по выживанию» (к тому времени Роман Неумоев разочаровался в бизнесе, восстановил группу и ударился в православный монархизм). Бюджет в миллион рублей – примерно тысяча долларов по тогдашнему курсу – раздобыли в ЛДПР. Мероприятие назначили на 19 декабря, через неделю после первых выборов в Госдуму, на которых россиянам заодно предлагалось утвердить новую конституцию, отдававшую президенту почти всю полноту власти. Придумали название: акция «Руководство к действию» в рамках «непрерывного фестиваля современного искусства „Русский прорыв“». Площадкой выбрали ДК имени Горького, что неподалеку от станции метро «Савеловская».

По словам Мишина, афиши решили не печатать, чтобы мероприятие не запретили. Вместо этого он привлек своих товарищей по московской панк-формации – Бориса Усова из «Соломенных енотов», Захара Мухина из группы «Лисичкин хлеб» и других – чтобы они ходили с анонсирующими фестиваль плакатами по центру Москвы. «Вечером в часы пик мы всей компанией шароебились по метро с мегафоном и рекламировали предстоящую акцию, – вспоминал Мишин. – Периодически прихлебывая „беленькую“, я на весь вагон через мегафон объявлял: „Граждане, у Ельцина нет пальцев… Продали Россию, суки… Всю правду расскажет вам Егор Летов на концерте… Россия, поднимись с колен…“» Тот же слоган про колени красовался и на самих плакатах, которые обещали, что в будущем действе поучаствуют также писатель-мистик Юрий Мамлеев, скандальный патриотический журналист Александр Невзоров и не менее скандальный поэт и прозаик Эдуард Лимонов. Впрочем, большинство из тех, кто собирался посетить «Руководство к действию», интересовала только «Гражданская оборона»: группа не выступала больше трех лет и вообще формально была распущена. Сарафанное радио сработало, на концерт собирались ехать в том числе панки из других городов, и совершенно не из-за политических лозунгов.

Ушедший в добровольную тень Летов был одним из немногих российских рок-музыкантов, кто хоть как-то отреагировал на то, что в стране почти началась гражданская война. Борис Гребенщиков под впечатлением от увиденного по телевизору дал своей уже готовой новой песне название «Московская октябрьская». Юрий Шевчук вместе со звукорежиссером «ДДТ» вечером 3 октября выехали в столицу из Петербурга на машине. «Ранним утром подъехали к Москве – танки, блокпосты, вэвэшники (солдаты внутренних войск – прим. А. Г.). И совершенно пустой город, – вспоминал Шевчук, которого всюду пускали без бумажки, потому что узнавали. – Мы зашли внутрь [„Останкино“], посмотрели. Там убирали как раз всё после ночи. Я увидел – мне совсем тошно стало». Вернувшись тем же вечером в Ленинград, он написал «Правда на правду» – одну из самых горьких своих песен.

Остальные промолчали.

По итогам общенародного голосования, прошедшего 12 декабря, ельцинскую конституцию приняли почти рутинно. Однако парламентские выборы совершенно не оправдали надежд президента и его сторонников. Больше всего голосов по партийным спискам набрала ЛДПР, причем с солидным отрывом; реформаторский блок «Выбор России» лишь ненамного опередил коммунистов. Когда через несколько дней в Москве вручали кинопремию «Ника», шок от этих результатов все еще ощущался, тем более что Дом кино, где проходила церемония, во время кампании стал неофициальной штаб-квартирой «Выбора России», а ведущий Юлий Гусман был избран депутатом в составе блока. Юмористы Аркадий Инин и Аркадий Арканов предложили со сцены поставить пьесу «Кто боится Вирджиния Вульфовича?» Московский мэр Юрий Лужков читал стихи собственного сочинения, посвященные актерской профессии. А потом на сцену вышел Шевчук с гитарой и впервые исполнил «Правда на правду». «Там в зале сидели все эти как раз – интеллигенция продажная наша, блядь, политики, и тут же – бандиты, – рассказывал Шевчук. – И я как дал им по мозгам этой песней – еще по бумажке ее пел. У них был шок. Фуражки так и попадали. После этого меня что-то никуда не приглашают».

«Руководство к действию» должно было состояться на следующий день после «Ники». Как вспоминал потом Роман Неумоев, встретивший их с поезда