Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

глаза. - Искусство? - переспросил я, ещё раз обозрев статую. – Это искусство, да? - Да, реализм с нотками модернизма. - И кто разрешил его поставить на пляже? - Администрация. - А кто заказчик? - Я, - погладил фундамент Сынхён, стряхнув с него песчинки. - Замечательно, охуенно, - скрестив руки на груди, не мог я прекратить рассматривать этот памятник. – И чего ради такая блажь? Сказок перечитал? Почему не мерлион, подлота ты обдолбанная, а? - А что тебе конкретно не нравится? - Конкретно? Даже не знаю, дай подумать… Может, давно бесимое тиражирование образа дракона? Может, место неудачно выбранное? Это один из моих любимых пляжей, и как-то странно расположился здесь этот кусок… искусства. - Тут много туристов ходит, почему нет? Был вариант поставить у РОМа[37]… но по здравому рассуждению мы с комитетом градоустройства пришли к выводу, что дракон и девушка – не лучший символ для новобрачных. - Да ладно? Странные вы какие, по-моему, лучше не придумать: всякий муж превращается после свадьбы в чудовище, причём под каблуком жены, судя по его уровню. Пришла же в голову вообще кому-то подобная пара. Не святой Георгий с копьём, не Нефритовый император. А баба! С косой, - мои брови невольно нахмурились, находя неприкрытое сходство в чертах лица статуи с одной известной мне особой. - Я взял за образец для девушки скульптуру из одного французского монастыря. - Французского? – уточнил я. Сынхён кивнул. – И кому она воздвигнута? - Русской принцессе Анне, ставшей королевой Франции в одиннадцатом веке. - А, ну, теперь всё сошлось, а то я начал сомневаться. – Мы постояли возле скульптуры, оба с совершенно разными чувствами. Докурив, я спокойно спросил: - Ты меня троллишь что ли, сука? - Кто-то же должен, - усмехнулся он. - И почему именно ты? - Потому что я могу. Повертевшись, я обнаружил неподалёку урну, и сходил к ней избавиться от окурка, после чего вернулся обратно. Мне это было не трудно – не швырять бычки везде, где ступала моя нога, мусоря и гадя, я не считал, что этим прогибаюсь или подчиняюсь строгим законам Сингапура. Мне бы ничего не было за любую свалку, которую я тут организую, но в моём понимании превращаться в свинообразного обрыгана и быть всевластным нелегальным королём государства – разные вещи. Достигают высот не для того, чтобы деградировать и начинать пускать слюни по подбородку, хотя, стоит согласиться, большинство чиновников, политиков, депутатов и бизнесменов воспринимают богатство и вседозволенность именно как возможность умственно откатиться до дегенератов. Я видел в своей жизни даже директоров школ, которые гоняли учеников с курением, а сами не только курили, но и бросали бычки мимо урны, мол, такие деловые, что некогда две секунды потратить на чистоту и порядок. Как же я ненавижу людей, они такие уродливые существа, по-мелкому, в быту, в поступках и словах, что я со своей убийственной преступностью не доплюну. Я могу вызывать страх, ненависть и ужас, но презрение и отвращение? Не знаю. Я же лапочка. - Почему именно Даша? – задал я вопрос. Три месяца не произносил этого имени. Не забыл, нет, но и не вспоминал ежедневно перед сном. Я не такой человек. - Ты сам знаешь ответ. - Вернее, мы оба его не знаем, так? – улыбнулся я, и Сынхён согласно опустил голову. - Она ждёт ребёнка, ты знаешь? - Я-то догадывался, а вот ты откуда проинформирован? – лукаво покосился я. – Всё никак не потеряете связи, папа и дочка? Вот вас прёт друг с другом общаться. - Ты специально это сделал?

- Ну, шанс был пятьдесят на пятьдесят. Совсем наверняка я предвидеть этого не мог. - Но ты к этому стремился? - Да не останься она беременной – придумала бы себе какую-нибудь чушь. Это в её духе. Похоронить свою молодость где-нибудь, не видя света в тьме будущего. Я уж не говорю, что она бы опять попыталась вскрыться – хотя кто её знает, может, так и не научилась ценить жизнь. Но вот прозябать в какой-нибудь дыре… или пойти по твоим стопам и начать спиваться… или в монастырь бы ушла. А так хоть живёт в Сеуле, муж-чеболь. Красота же, нет? - Даша бы красоту везде нашла. Знаешь, это вас роднит. Она способна рано или поздно найти хорошее в любой, даже самой тяжелой ситуации, а ты способен любую ситуацию изменить, сделав её для себя хорошей. - Это совсем разные вещи, знаешь ли, приспособленчество и преобразование. - С какой стороны посмотреть, итог-то один. И всё-таки, ну зачем тебе понадобился ребёнок? Я не верю, что ты не имеешь каких-то личных на него планов. - Вот снова не поверишь – захотелось, - хохотнул я, нацепив очки обратно, - почему нет? Я богатый дядя, могу позволить себе баловство и новую игрушку. - Ребёнка? - Собственного, попрошу заметить. - Нанял бы суррогатную мать. - Сынхён, не тарахти мне в уши. Я сделал, как посчитал нужным. И более приятным. - Ты просто не в состоянии отпустить навсегда Дашу, признай. - Ты всё ещё ждёшь, что я влюблюсь? – Он пожал плечами, не дав однозначного ответа. Я протянул руку и коснулся хвоста бронзового дракона. Какими же умильными глазами смотрит этот зверь на свою хозяйку с косой! Тьфу, мерзко. – Навсегда… В этой жизни лучше ни к чему всерьёз не привязываться, потому что навсегда ничего не бывает. Я пытался научить этому сестру, но она влюбилась в мужа и вот, не прошло месяца, как его убили. А он был главарь банды в Китае покруче моей, сингапурской. У Энди было столько людей, столько связей… но один шаг и хоп – нет человека. Был, и вдруг убит. - Многие поговаривают, что это твоих рук дело. - Обожаю такие слухи про себя, - просиял невольно я. – Какая жесткость, какое коварство! Сначала ты работаешь на имидж, потом имидж работает на тебя. - Боюсь, Дами в них тоже верит. - Я знаю, моя сестра склонна верить во всё подряд. Иногда попадает верно. – Вздохнув, я тронулся дальше, перестав разглядывать скульптуру. Сынхён пошёл рядом. – Самое обидное, что она никогда не признает, или признает молча, внутри себя, испугавшись, что это она виновата в смерти мужа. Если бы он не размяк в браке, не увлёкся семейными ценностями – никто бы его не тронул, не смог подобраться.