Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

М.Г.: На экраны Советского Союза «Калина красная» вышла 25 марта 1974 года. Успех был полный! «Картину приняли грандиозно. Так не принимали ни одну картину. И люди плачут, и сам я наревелся», – писал Шукшин матери.

Фильм стал абсолютным лидером советского кинопроката 1974 года (его посмотрели 62,5 миллиона зрителей). Уже в наши дни о рентабельности картины положительно отозвался один из бывших кинобоссов СССР Борис Павленок, приводя куда большее число просмотров (видимо, с учётом последующих лет):

В среднем, чтобы фильм оправдывал себя, нужно было, чтобы его посмотрело 17 млн зрителей. Но далеко не все эту цифру вытягивали. Василий Шукшин снимал один в один, как снайпер: ни одного лишнего съёмочного дня, ни одного попусту потраченного метра плёнки. У него «Калина красная» стоила – сколько лет прошло, но я хорошо помню – 289 тыс. рублей, и посмотрело её 140 млн человек.[345]

Е.П.: Чем сейчас хвалить, лучше бы Василию Макаровичу жизнь не портили тогда…

Впрочем, он хотя бы успел получить фестивальную награду – на VII Всесоюзном кинофестивале в Баку в апреле 1974 года. «Калина красная» была награждена главным призом. Формулировка была самая лестная: «Отмечая самобытный, яркий талант писателя, режиссёра и актёра Василия Шукшина». Сергей Никоненко вспоминал:

Мы встретились с ним в Баку на Всесоюзном кинофестивале. Это был, пожалуй, счастливейший год в его жизни… Я видел, как снежным комом катилась на него слава. Его узнавали на улицах, брали автографы.[346]

А я, обычно вовсе не склонный к какой-либо особой аффектации, посмотрев фильм в Красноярске, не удержался – и послал Шукшину телеграмму по известному мне адресу: «Москва, улица Бочкова, 5». Даже скупое содержание телеграммы помню: «Дорогой Василий Макарович! Посмотрел «КАЛИНУ КРАСНУЮ». Потрясён. Поздравляю». А ещё, зная, что у него язва, я достал через друзей алтайское мумиё, про которое тогда шёл упорный слух, что оно лечит все болезни. Однако вручить его Шукшину не смог: приехав в Москву летом 1974-го, я его в столице не застал – он был на съёмках у Бондарчука. «Ничего, – думаю, – потом отдам». Тогда я ещё не знал, что никакого потом – не бывает…

Думаю, Шукшин радовался ещё и потому, что успех (в том числе кассовый) открывал ему путь к постановке фильма о Разине. Как помним, руководство смущал непомерный бюджет исторического проекта. Теперь Шукшин показал начальству, что и он умеет «делать кассу». Редкое сочетание – настоящий, мирового уровня фильм, и при этом заработал для страны столько денег!

Это было только начало успеха «Калины». Дальнейшего Шукшин, увы, уже не увидел. Например, того, что на Фестивале фестивалей в Белграде в 1975 году (где 31 страна представила 90 картин) «Калина красная» вошла в число лучших пяти фильмов. Потом – большой успех на кинофоруме в Авиньоне в том же 1975 году. Затем фильм объехал – с неизменным успехом! – весь мир в рамках «Недель советского кино», более того – в нескольких странах вышел в широкий (ну, конечно, относительно, но всё ж не только для фестивальной публики) прокат. Для советских (да и нынешних российских) картин – случай действительно редкий!

М.Г.: А ещё – всенародная, без дураков, любовь к Шукшину, фразочки из его фильмов, ушедшие в массы…

Наконец, фестиваль творчества осуждённых «Калина красная», существующий уже почти двадцать лет, помогающий нашим согражданам выбраться из уголовной ямы.

И всё-таки хорошо, хорошо, что Василий Макарович успел захватить хотя бы краешек этой удачи, хоть порадовался немного перед смертью…

Е.П.: Ну а теперь о том, кто что про «Калину красную» говорил. Много говорили, и говорить продолжают! Сам Шукшин упирал больше на изгибы судьбы человеческой:

На эту тему, о падении души человеческой, можно сделать много других фильмов. С другими героями. Скажем, взять судьбу какого-нибудь благопристойнейшего на вид бухгалтера или ревизора. Он живёт себе тихо-прилично, не пьёт, не курит, работает нормально. Вроде всё хорошо, а человек-то духовно давно погиб. Но мне такую судьбу нисколько не жаль. А Егор вызывает сочувствие, сострадание, потому что находит мужество признаться и себе и другим, что живет неправедной жизнью. И он не только признаётся в этом, но и предпринимает отчаянную попытку свою жизнь переломить, повернуть её к лучшему.[347]

Очень ведь это по-русски – сначала грешить, потом всю жизнь искать путь к спасению. То-то Шукшину, по свидетельству очевидцев, очень нравилась песня про Кудеяра-атамана в исполнении Шаляпина. Тот же, извечный сюжет, житие раскаявшегося разбойника. Сюжет евангельский, но в России обретший какой-то особый размах, важный для нашей страны. Грешить – безоглядно! Каяться – выворачивая душу себе и другим. И уж совсем необъяснимо, как покаяние может совмещаться с праздником. Но и праздник-то этот у нас – особый.

Шукшин говорил в интервью киноведу Валерию Фомину:

Вот вышел Егор Прокудин из тюрьмы на волю. Устраивает дикий кутёж, швыряется деньгами направо и налево, бегает за каждой юбкой. Что это? Прожигание жизни? Разврат? Погоня за утехами и развлечениями измаявшегося в лагерном заключении мужика?

Да нет. Меньше всего это. Не женщин ищет Егор, не сладкой жизни и не забвения вовсе. А праздник для души. Ищет, не находит и мается. Душа его не на месте. Он тоскует и мечется, шарахается из одной крайности в другую, потому что сознаёт где-то, что живёт неладно, что жизнь его – не задалась.[348]

Не просто праздник – праздник для больной души.

М.Г.: А вот ещё вопросы, которые мучили Василия Макаровича. Про деревню – из того же интервью Фомину:

Старая деревня разбредается, старая деревня уходит. Это ясно как божий день. Но куда она приходит? Вот вопрос. И эта сторона проблемы теперь-то и волнует меня более всего. Бывают разные пути ухода. Благополучные, менее благополучные. Мой Егор, уйдя из деревни, потерял всё. Его понесло по жизни, как сломанную ветку. Он стал вором.[349]

Это тема многих поздних рассказов Шукшина – люди уезжают из деревни, и это неизбежно. В признании этой неизбежности он, думаю, расходится со своим другом Василием Беловым и другими деревенщиками. Хорошо. Но – что дальше? Изгнание из Рая – это только начало истории. Вся история развернётся позже. И это часто – история очень печальная. Вот как та, что произошла