Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы - Пер Хогселиус

в связи с тем, что, как стало известно Ruhrgas, две другие германские компании, Thyssen и ВЕВ, уже независимо друг от друга обращались к бельгийцам и голландцам, пытаясь организовать собственный международный консорциум. Итак, хотя и не все компании приняли предложение Ruhrgas присоединиться к создаваемому ею консорциуму, то, что Западная Европа сможет стать рынком для ямальского газа, теперь не вызывало сомнении[41].

Но какое количество дополнительного советского газа могла импортировать такая страна, как Западная Германия, не создавая риска чрезмерной зависимости от этих поставок? Опираясь на традицию конструктивного взаимодействия с федеральным правительством, Ruhrgas вынесла этот вопрос на совместное обсуждение. Эксперты по вопросам энергетики из Министерства экономики, которые к этому времени уже накопили солидный опыт в вопросах газовой безопасности, утверждали, что в связи с уже заключенными контрактами к середине 1980-х гг. зависимость Германии от советского газа должна возрасти до 22 %. В эти расчеты была включена и иранская транзитная схема. Компания Ruhrgas хотела бы дополнительно импортировать 8 млрд кубометров газа по ямальскому газопроводу. Это увеличило бы долю советского (и иранского) газа до 30 %. По мнению правительства, это был высокий уровень, «тем не менее сопряженные с этим риски были вполне приемлемыми». Отметив, что «порог политически мотивированных срывов поставок достаточно высок», эксперты по энергетике выделили три фактора, которые могли бы уменьшить уязвимость Германии[42]:

1. По их представлениям, «направленные действия на практике можно предотвратить благодаря взаимосвязанной сети газопроводов Иран – Советский Союз – ФРГ – Франция». Иными словами, СССР не сможет сорвать поставки газа в Германию, не нарушив поставки во Францию и транзит иранского газа в Западную Европу. В случае крупных недопоставок в Германию Кремлю придется заплатить за это дорогую цену, т. е. вступить в конфликт с третьими странами. Как представлялось, это обстоятельство должно уменьшить вероятность попыток таких действий.

2. Эксперты полагали, что Германия вполне может справиться с ситуацией в случае непредвиденных перерывов в поставках в течение 2–3 месяцев и что это не будет иметь сколько-нибудь серьезных последствий для газоснабжения страны. Это было возможно, благодаря тому что при заключении импортных контрактов с другими экспортерами, в частности с Нидерландами, Германии удалось добиться достаточно гибких условий. Кроме того, ожидалось значительное увеличение внутренней добычи природного газа. Таким образом, в случае перебоев на помощь мог прийти газ из других источников.

3. С точки зрения заработков в твердой валюте, по мнению экспертов, «более длительные перерывы в поставках газа идут вразрез с интересами самого СССР». За предыдущий период Советский Союз закупил огромное количество труб и оборудования в Германии, в связи с чем нуждался в валютных поступлениях от экспорта газа для погашения кредитов, полученных на эти цели.

Таким образом, ситуация, при которой Кремль намеренно прервал бы поставки газа в Германию, считалась маловероятной. Полное прекращение поступления газа можно было представить себе только в случае войны. Однако даже в этом случае Германия теряла бы только 6 % своих потребностей в первичной энергии. Поэтому правительственные эксперты сделали следующий вывод: «Учитывая, что при таких обстоятельствах произойдут фундаментальные изменения в структуре поставок, а также тот факт, что у западноевропейских стран имеются большие возможности получения природного газа из других источников, эта ситуация представляется преодолимой».

Заручившись поддержкой федерального правительства и потенциальных участников европейского консорциума импортеров природного газа, председатель правления Ruhrgas К. Лизен в апреле 1978 г. вылетел в Москву. Цель его визита состояла в том, чтобы начать серьезную работу по подготовке нового возможного «проекта крупного экспорта природного газа из СССР в Западную Европу». После «долгого разговора» с министром внешней торговли Н. Патоличевым, его заместителем Н. Осиповым и министром газовой промышленности С. Оруджевым у Лизена сложилось впечатление, что идея радикального увеличения объемов экспорта продолжает встречать внутреннее сопротивление в СССР. И лишь к концу 1979 г. Лизена проинформировали, что советское правительство рассмотрит вопрос о том, включать или не включать вопрос о новой экспортной сделке в план развития экономики. Тем не менее Патоличев хотел заранее знать, какие объемы ямальского газа был готов импортировать Ruhrgas. Лизен был согласен, что, для того чтобы проект был экономически целесообразным, объем импорта газа должен составлять не менее 20–25 млрд кубометров. На вопрос Патоличева он ответил, что Ruhrgas «совместно с другими заинтересованными западноевропейскими странами» сможет закупать такой объем[43].

Вернувшись в Германию, Лизен сразу же встретился с министром финансов О. Ламбсдорфом, который в 1977 г. сменил на этом посту Г. Фридерикса. Лизен заявил, что нет никаких сомнений в том, что «СССР имеет все возможности и готов к увеличению экспорта газа». Повторив выводы, сделанные ранее аналитиками Ламбсдорфа, он подчеркнул, что проект будет осуществляться совместно со странами, расположенными дальше на западе, причем организовать его следует таким образом, чтобы большие объемы советского газа транзитом проходили во Францию, а также с большой вероятностью в Бельгию и Нидерланды. Германия поэтому возьмет на себя роль центрального хаба, что, «учитывая риск чрезмерной зависимости от советских поставок, будет для страны важным преимуществом»[44].

Ламбсдорф был настроен к этому проекту весьма позитивно, поскольку полагал, что это может оказать положительное влияние на баланс внешней торговли Германии с СССР. Он также согласился с аргументами своих аналитиков по поводу энергетической безопасности, хотя и добавил, что после заключения предполагаемого контракта о поставках ямальского газа объем импорта газа с Востока больше увеличивать не стоит. В мае 1978 г. Ламбсдорфу предоставилась возможность более подробно обсудить этот проект в связи с нашумевшим визитом в Германию советского руководителя Л. Брежнева и нескольких членов Совета министров СССР. У него состоялась встреча с министром внешней торговли Патоличевым, который дал высокую оценку советско-германским встречным контрактам «газ – трубы», но в то же время подчеркнул, что пока советская сторона не может ничего обещать по поводу ямальского проекта. В целом, как могло показаться, СССР относился к этой сделке с большей осторожностью, чем Германия[45].

Тем временем компания Ruhrgas работала над созданием консорциума западноевропейских потребителей. Ей удалось привлечь региональные газовые компании из Южной Германии, что, несомненно, было большим успехом. В марте 1978 г. министр финансов Баварии М. Штрайбль во время визита в Москву попытался прощупать возможность договориться о независимом импорте ямальского газа в Баварию, мотивируя это тем, что Бавария лучше, чем Рур, подошла бы на роль идеального хаба для новой, расширенной газовой торговли. Однако Советский Союз, по всей вероятности, отнесся к этой идее весьма скептично. В итоге Ruhrgas убедил баварскую сторону и другие южногерманские компании в том, что «будет лучше, если переговоры будет вести только компания