Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

повезло и в эпизоде с Вараввой. По традиции на Песах он имел право освободить по просьбе народа одного преступника. Уверенный в том, что собравшаяся перед преторием толпа предпочтет Иисуса, а не разбойника Варавву, арестованного за убийство во время уличных беспорядков, Пилат предложил им выбор. Но толпа, состоявшая из подкупленных первосвященниками людей, ответила, как им было приказано: «Отпусти нам Варавву!» – «А Иисуса?» – спросил Пилат. «Да будет распят!».

Находясь под впечатлением от сна своей жены, весьма суеверный в духовных вопросах, как и многие римляне, Пилат очень хотел избежать ответственности. Он взял воду и торжественно вымыл руки, объявив: «Невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы». Под давлением первосвященников он велел освободить Варавву, но отказался подчиниться требованию казнить Иисуса. Речь шла о его достоинстве. Он решил приказать бичевать Иисуса, чтобы предоставить им видимость удовлетворения, а затем отпустить его. В истории есть похожий пример: несколько лет спустя крестьянин, Иисус бен Анания, днем и ночью ходил по Иерусалиму, выкрикивая проклятия Храму. По требованию знатных иудеев его арестовали и высекли кнутом «до костей» по приказу прокуратора Альбиния, а потом в плачевном состоянии отпустили.

Бичевание

Бичевание другого Иисуса, нашего, состоялось внутри претория – вероятно, в одном из дворов. Заключенного раздели догола и привязали за поднятые вверх руки. Существует свидетель этой страшной сцены – Туринская плащаница.

При внимательном ее рассмотрении нас охватывает ужас: сотня ударов, а возможно, и больше (то есть 55–60 ударов бичом), веерообразно нанесенных по плечам, спине и ногам. Римские палачи – вероятно, два ликтора – стояли в метре от своей жертвы, один справа, другой слева, и били его поочередно, стараясь не попадать по перикардиальной зоне, чтобы не вызвать немедленную смерть, однако при этом нанесли ему несколько весьма опасных ударов по грудной клетке. Использовавшийся для этого бич назывался flagrum taxilatum; длиной 1,2 м, он состоял из короткой рукоятки и двух кожаных ремней, на концах которых были закреплены свинцовые шарики весом около 20 г, соединенные между собой попарно. Таким образом, каждый нанесенный удар приводил к двум сильнейшим ушибам на расстоянии 3 см друг от друга.

Пьер Барбе отмечает: «Следы этих ушибов в изобилии имеются на Плащанице. Они видны по всему телу, от плеч до нижней части ног. Большая их часть находится на задней стороне тела, так как Иисус был привязан к столбу, а его руки были зафиксированы вверху, поскольку на предплечьях, хорошо видимых, нет никаких следов. Если бы руки были привязаны внизу, от ударов пострадала бы задняя сторона рук. Однако мы видим множество ударов, нанесенных по груди. Следует добавить, что следы остались лишь от тех ударов, после которых появились ссадины или ушибленные раны. Те, что не вызвали кровоподтеков, на Плащанице следа не оставили»[460].

Наказание длилось минут десять, по удару приблизительно каждые десять секунд. По мнению Франсуа Жиро, Тьерри Кастекса и Ива-Мари Жиро, высвобожденная энергия составляла около 4000 Дж, то есть мощность десятка «сверхмощных ударов», которые наносит боксер тяжелого веса, отправляя жертву в нокаут[461].

Направление ран, продолжает П. Барбе, «представляет собой четкий веер, центром которого является рука одного из палачей. Они расположены наискось на верхней части грудной клетки, горизонтально на пояснице, и наискось на нижней части ног. На этом уровне мы видим на передней стороне тела длинные наклонные полосы (они похожи на двойные раны на задней стороне), которые могли быть нанесены лишь концами хлыстов. Ударив свинцовыми шариками по голеням, ремни обвивали ноги с наружной стороны и хлестали концами по передней части ног»[462].

Отдавая приказ на подобное зверство, Пилат не испытывал к Иисусу никакого сострадания и понимал, что может его убить. Он воспользовался им как марионеткой, чтобы посмеяться над первосвященниками и своими подчиненными. Он приказал своим солдатам короновать этого мнимого иудейского царя. Они взяли ветви средиземноморского кустарника с длинными и острыми шипами, при помощи которых поддерживали огонь в жаровнях. Чтобы не исколоться, они изготовили обруч из жесткой соломы и надели его вместе с ветками на голову Иисуса. Этот венец был похож на сверкающие железные короны восточных правителей. И вновь свидетельствует Плащаница: около 50 ран, из которых 13 – проколы кожи головы, хорошо заметные на лбу и передней части головы, и 20 в затылочной области. Эта нестерпимая мука добавилась к невыносимым страданиям от бичевания.

На этого карнавального короля (только такого и заслуживали иудеи), избитого, обезумевшего от боли, находящегося в состоянии глубокого шока, Пилат приказал набросить пурпурный плащ, который офицеры носили пристегнутым к правому плечу. Солдаты, садисты-наемники, набранные на Востоке, забавлялись, глядя на это смехотворное царское одеяние («Привет тебе, царь иудеев!»), и осыпали его ударами. Плащаница демонстрирует эту новую пытку во всем ее трагическом реализме (если только часть из повреждений не была результатом пыток накануне): опухшие брови, вырванная центральная часть бороды и часть усов, разодранное правое веко, кровоподтек под правым глазом, треугольная рана на правой щеке, опухшая левая щека, отек сбоку подбородка…

Циничный римский префект, решив приберечь эффект, снова вышел из претории и обратился к толпе: «Я выведу его вам, но вы должны знать, что я не нашел никаких обвинений против него». И все увидели, как вперед молча выступил жалкий человек, изуродованный, истекающий кровью, увенчанный короной из шипов и покрытый пурпурной мантией. «Се человек!» – воскликнул Пилат. Целью знаменитой сцены Ecce homo снова было высмеять первосвященников, а с ними и ожидание Мессии иудеями. Этот человек атлетического телосложения превратился в тень себя прежнего. Ф. Жиро, Т. Кастекс и И.-М. Жиро пишут: «Его кожа и мышцы были разорваны на площади более 900 см2, голова изранена, он истекал кровью, из-за ушибов грудной клетки дыхание сделалось затрудненным и мучительным, в области перикарда и плевры начал образовываться экссудат, а почки были практически разрушены»[463].

Пилат сопротивляется и уступает

Знатные иудеи и их прислужники в ярости закричали: «Распни, распни его!» Пилат, продолжая это зловещее представление, отвечал им: «Возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины!» Анна и Каиафа решают высказать свое недовольство: «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим!» При этих словах суеверного римского префекта охватывает страх. Он, несомненно, вспомнил о сне своей жены и о скверной истории с золотыми щитами.

Пилат вернулся во дворец и стал спрашивать пленника о его истинном происхождении, но тот молчал. «Мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» Иисус ответил ему: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе» (Ин. 19: