Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

слышали и наблюдали, как вертолёт уходит далеко на запад. Не сумев отыскать нас, пилот повернул назад и сел в Бхиджере. Там он взял на борт старика, который показал ему дорогу. Случайному проводнику теперь предстояло пешком идти обратно в Бхиджер, через высокий перевал, и он затребовал тысячу рупий за неудобство. Йен с радостью заплатил ему.

Полёт получился восхитительный: мы буквально следовали нашему пешему маршруту. Мы пролетели над Бхиджером, потом над Самлингом, Ше и Пхоксундо: с высоты озеро выглядело не менее голубым, чем с берега. Потом – сразу вниз по долине, в Дунаи. Там мы сели на другой вертолёт, совершавший дальний рейс в Покхару.

Облачная погода всё ещё приносила трудности. Мы пролетели безумно близко к Дхаулагири, пересекли долину Кали-Гандака, миновали южную сторону массива Аннапурны – и даже одним глазком не увидели ни один из этих гималайских гигантов.

Наконец вертолёт приземлился в аэропорту Покхары, и здесь мы явственно почувствовали, что покинули горы: Долпо осталось далеко позади. Это была, по-моему, очень грустная минута.

Когда Питер Маттиссен покидал Ше, ему тоже было тяжело: «Теперь, когда я наконец добрался до неё, я совсем не хочу покидать Хрустальную гору. Мне так больно, что приходится улыбаться – иначе заплачу».

В Покхаре, ожидая рейса в Катманду, мы поселились в отеле «Семейный дом». Но сначала мы заехали пообедать в наш старый отель «Береговой знак» и по традиции выпить первое после трека пиво. Тут оказалось, что наши товарищи Аласдер, Алекс и Майкл по той или иной причине отвернулись от зелёного змия. Мы с Йеном, впрочем, проигнорировали совет таких благородных джентльменов, как У. К. Филдс, Джон Уэйн и сэр Лес Паттерсон, не доверять непьющему человеку: с удовольствием разливали и с наслаждением прихлёбывали традиционный послепоходный эль в их обществе.

Некоторые из нас, готовясь вернуться в так называемую цивилизацию, во второй половине дня отправились в парикмахерскую. Вечером мы пошли в ресторан «Лунный танец» отведать восхитительного кабаньего жаркого. Оно вправду было объеденье.

Алекс и Майкл планировали задержаться в Покхаре ещё на пару дней, расслабиться и заняться йогой. А у нас с Йеном и Аласдером второго июня, в четверг, был утренний рейс в Катманду: к обеду мы уже были в столице и с удовольствием привели себя в порядок.

Поселившись в отеле «Тибет», несколько следующих дней мы провели в водовороте встреч и шоппинга.

Третьего июня, ранним субботним утром, в отель «Тибет» прибыл Эйд со своей группой. Эйд не ожидал нас застать, и мы сели делиться впечатлениями о том, как у каждого прошёл поход после встречи в Ше.

Мы посидели в ресторане «К-ту» с Саритой и её сёстрами Гитой и Сангитой. Я очень рад был повидать Гиту, с которой мы год назад пережили землетрясение в Синдхупалчоке.

Аласдер договорился о досрочном рейсе в Австралию – но прежде мы пополнили каждый свою коллекцию тхангк.

Из Покхары вернулись Алекс и Майкл, и мы снова пошли по столичным ресторанам. Майкл к этому времени изрядно похудел, постройнел – он сбросил десять килограммов.

И он, и Алекс сердечно поблагодарили меня за совет купить бутылку для малой нужды: сначала-то они надо мной посмеялись.

Затем я отправился назад в Австралию.

* * *

Добравшись до дома в Брисбене и немного придя в себя, я полез в интернет списываться с новыми знакомыми.

Мне удалось связаться по электронной почте с Геше Тсупху Ламой, сыном Ламы Янгтона Шераба Тензина Ринпоче, которого мы встретили в Бхиджере. Он сообщил мне много интересного о Самлинге, Бхиджере и современном статусе религии бон в Непале.

Мой друг Долпо Манива Ринпоче (Дунгсе Огьен Гьялцен) был в Салданге, и я пожалел, что мы туда не добрались и не повидались с ним. Однако, вернувшись в Катманду, он сообщил мне много подробностей о краже статуй в Ше-Гомпе, которая произошла за несколько недель до нашего визита.

И, конечно, я списался с Йеном. Прошло без малого две недели с моего отъезда, когда они с Саритой устроили ужин в Катманду, на который были приглашены двое лам из Долпо. Неделей ранее из Ше пришли вести, что заболел один из наших приятелей – полицейских, которые дежурили в Ше. За ним вылетели на вертолёте, однако перелёт в Ше занял два дня, и за это время молодой человек умер от болезни. Ещё одно свидетельство того, как хрупка жизнь человека в Долпо и в подобных ему отдалённых регионах.

Естественно, мы строили планы, как помочь школе в Ку, так скудно оборудованной. Мы надеялись обеспечить её канцелярскими принадлежностями и, быть может, попросить «Гималайский кухонный проект» снабдить детей новой плитой.

К ноябрю 2016 г. ремонт Великой ступы в Боднатхе, пострадавшей от землетрясения, закончился, на месте разрушенной верхушки возвели новую, и значит, гигантские глаза Будды опять благосклонно взирали на все стороны света, уча долину Катманду состраданию.

Вернулся в Катманду и Питер Маттиссен: чтобы по-настоящему закончить «Снежного барса», он хотел в последний раз увидеться со своим другом Туктеном в Великой ступе Боднатха. Но разыскать Туктена Шерпу ему не удалось. «Снова под взором Бодхи я сажусь на велосипед и по серым декабрьским дорогам возвращаюсь в Катманду», – так заканчивается рассказ о его путешествии.

Сам я не чувствовал, что путешествие закончилось, – напротив, мне казалось, что я попал в бесконечный цикл странствий и встреч, что я непрестанно учусь новому и, надеюсь, учу других, в каком прекрасном, удивительном и тонком мире мы живём. Вот, мне кажется, в чём заключается основа жизни и сансары.

Кажется мне также, что те многие, что путешествуют по экзотическим местам, так или иначе ищут чего-то. Ответов на вопросы, решения проблем. Мне кажется, Питер Маттиссен тоже тянулся к чему-то неуловимому. Быть может, он рассчитывал, что, увидев Хрустальную гору, он укрепится в своём буддизме, обретёт твёрдую веру. Однако он первый вам скажет, что этого не произошло. Об этом он пишет в своём умиротворённом заключении насчёт снежного барса («А снежного барса-то видел?» – «Нет, не видел! Разве не прекрасно?»):

«Если снежный барс явит себя – значит, я готов узреть снежного барса. Если же нет, тогда (я до сих пор не могу постичь это своё инстинктивное чувство) я ещё не готов видеть его, так же как не готов я завершить свой коан, – и, не увидев его, я удовлетворён. То, что снежный барс существует, что он где-то там, что его холодные глаза следят за нами со скал, – этого вполне достаточно».

Также Питер Маттиссен размышляет о географическом положении Долпо и о его сущности: