Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

в кухонной палатке читать «Путешествие в тишину». Я просидел в палатке час, и всё это время ко мне нет-нет да и заглядывали любопытные местные. Поднялся ветер, в воздухе носились клубы пыли. В четыре часа – время чая – мы перекусили сыром и печеньем, и собравшиеся вокруг женщины и дети буквально смотрели нам в рот.

Пришло время привести себя в порядок. Я снял футболку, которую носил уже восемнадцать дней, с самого Брисбена, и надел чистую, а вместе с ней – чистые трусы и термобельё.

За ужином, состоявшимся в половине седьмого, так же пристально наблюдали.

24 мая, вторник. День отдыха в Ку

Хотя Дэвид Снеллгроув и не доходил до Ку, он знал о её существовании. В книге «Четверо лам из Долпо» он указывает, что тексты, которые он переводил, упоминают «внутренний и внешний угол» Долпо. Янгцер, самый древний монастырь в регионе, стоит в центре внутреннего угла, который включает в себя монастыри Жогам и Маргом, а также пять деревень: Ньисал, Мо, Каранг, Тилинг и Ку. Внешний угол состоит из всего прочего в долинах Нангкхонга и Панзанга.

Ку несколько раз упоминается в биографии второго из четырёх лам, Chos-skyabs dpal-bzang, или «Религиозного Заступника, Славного и Доброго», жившего в 1476–1565 гг. и основавшего монастырь Янгцер. Биография составлена в 1534 г., когда ламе было пятьдесят девять лет. Поклониться ему приходила целая делегация жителей По, Бхиджера и Ку: они умоляли ламу посетить их на некоем «острове Самоцветов». Тот принял приглашение и принёс местным знания, произведя при этом «общее посвящение» По и Ку. Жители сказали ему: «Великое счастье, когда к нам приходят добрые ламы, как это положено. Мы, те, кто живёт в отдалённых уголках и кто уже в летах, не можем отправиться к тебе. Молим тебя, чего бы это ни стоило, устроить нам общину».

Третий лама носил имя dPal-ldan blos-gros, «Славный Интеллект», и жил в 1467–1536 гг. В 1534 г., в возрасте шестидесяти семи лет, он жил в Храпе и вдруг тяжело заболел. Дабы приумножить добродетель, он роздал своё имущество разным ламам и монастырям. Обитетелям Тарапа, Панзанга, Нангкхонга, Ку и Бхиджера «он отвёл меры зерна и широко дарил подарки».

Таким образом, становится ясно, что эта маленькая, отдалённая, живописная деревушка существует по меньшей мере пятьсот лет, и, я подозревал, со времён основания в ней мало что изменилось.

А вот Корнель Жест самолично побывал в Ку, пока ходил кору по Долпо в 1961 г. Они с Кармой вышли из Самлинга и добрались до «Пиджора» – Бхиджера. Оттуда они отправились в дальнюю деревню По, на север, а оттуда, двигаясь к Карангу, пошли по направлению к Ку. Они пришли на летние пастбища Ку – в доксу, в которой мы останавливались вчера. Затем они спустились в деревню и смотрели ветшающий храм. По дороге из деревни Жест описывает подъём на Йеси-Ла, где «открывался потрясающий вид».

Спал я на удивление хорошо. В восемь утра я от души наслаждался завтраком: кофе, каша и блинчик с «Нутеллой». Завтракал я на воздухе, сидя у подножия чортена, под строгим наблюдением неумолимо любопытных кува-па. Раньше многих наших гостей, явившихся нас «инспектировать», пришёл учитель из местной школы. В десять утра нас пригласили осмотреть учебное заведение.

Я отправился бродить по деревне. На том берегу реки углядел несколько человек, которые гнали в долину лошадей: по ней на север отправимся и мы. Значит, не одни мы будем подниматься на тибетские высоты. Оказалось, всадники – одни из многочисленных собирателей кордицепса, а эту публику в деревне не жаловали. Уже сообщили полиции в Бхиджер, и в деревню прислали наряд. Говорили, что в долину ушли уже сто грибников, и все должны были платить налог.

Всей группой мы отправились смотреть школу. Это было одноэтажное здание на плоской площадке на восточной окраине деревни. Выстроено оно было в основном из деревянных жердей и камня, который добыли прямо в скалах позади школы. Камень обмазали глиной, так что здание терялось на фоне пейзажа. Это была начальная школа Таши Сумдо.

Наш новый знакомый, молодой учитель по имени Тсеванг Ринзин Чоэкхортшанг, или просто Ринзин, хорошо говорил по-английски и гордился своими достижениями. Он был местный уроженец, и ему было всего двадцать два года. Отец отправил его получать специальность учителя в Индию, но недавно ему пришлось вернуться: заболели родители. Местный КРД (Комитет по развитию деревень) располагается в Салданге, до которого два дня пешком. Там были готовы финансировать две учительские позиции, однако жители должны были построить школу сами, за свой счёт.

Ринзин преподавал английский, а второй учитель по имени Пасанг – непальский. Платили им 13 000 рупий в месяц, то есть около 170 долларов. Был и третий учитель, местный лама, который учил детей тибетскому языку: его позицию финансировал буддийский лама, живущий в Малайзии. КРД выделял по пять рупий суточных на каждого ребёнка (около двадцати австралийских центов). Хватало на обед из картошки или риса.

Ринзин начал экскурсию по школе с кухни. Это была пустая комната два на три метра с небольшой дровяной печью в углу напротив двери. Полкой для кастрюль служили плоские камни. Стены были обмазаны глиной, и в них не было ни одного окна. Над печью вялилось несколько тонких полосок мяса.

В комнате по соседству, такой же по размеру, жили учителя: там они и ели, и спали. На земляном полу лежал брезент, в дальних углах располагались матрасы, накрытые ковром и одеялами. В комнате лежали небольшие рюкзаки, на стенах висели простые рисунки и листочки с детскими стихами на английском.

Классных комнат было две, площадью примерно три на три метра. Каждую освещало открытое, незастеклённое окно с деревянной рамой. Земляной пол покрыт брезентом. Ни парт, ни стульев, ни скамей в них не было. В первом классе стояла доска и висел цветастый плакат, изображающий разные фрукты. Во втором классе мебели тоже не было, а кроме доски на стене висел яркий ламинированный постер, гласивший: «Полезные привычки 1». Оказалось, по вечерам школа открыта для взрослых, учивших грамоту. Несколько сотен человек, живших в Ку, энергично пытались улучшить свою жизнь.

Не сговариваясь, мы пригласили Ринзина на чай в половине второго, чтобы обсудить, чем помочь школе.

Сидя у входа в кухонную палатку, поставленную в конце ряда больших чортенов, мы плодотворно побеседовали с Ринзином и ещё двадцатью жителями. Мы прямо спросили его, в чём он нуждается и чего хотел бы для школы. Большей частью он бы хотел новых канцелярских принадлежностей, но подумывал и о новой классной комнате; идею