Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

поставить две «гималайские плиты» тоже одобрил. Он сказал, что за 50 000 рупий, или 650 долларов, можно будет построить новый класс. Именно столько стоило купить в Дунаи новый частокол (в округе больших деревьев не росло) и доставить его в деревню. Строить жители будут сами. Мы без колебаний обещали помочь, чем сможем. Деньги – это проще всего, и Йен, наш человек в Непале, легко переправит их Ринзину.

Идеальный день и закончился идеально: на ужин у нас был яблочный пирог с заварным кремом. Утром нас ждал таинственный, страшноватый каньон на том берегу, которым мы отправимся на север к тибетской границе и к нашей конечной цели.

25 мая, среда. Из Ку (3536 метров) до лагеря в долине (4166 метров) 10,5 километра

Пройдя через деревню, мы пересекли Тара-Кхолу по узкому деревянному мосточку, миновали пещеры, и не прошло и двадцати минут, как вошли в ущелье.

Над головой на сотни метров высились утёсы, за долгие века изрезанные водами Джхьянглунг-Кхолы. Скалистые стены, обступавшие нас с обеих сторон, местами отливали тёплыми оттенками синего и оранжевого. Будь это огромное ущелье в Европе или Северной Америке, оно тут же стало бы известной достопримечательностью, Меккой альпинизма. Сейчас же, кроме нас, в долине никого не было – однако по её дну вилась тропинка; кто-то хитроумный надёжно установил в воде плоские камни, по которым можно было ходить. Значит, по той или иной причине местные иногда ходят в эту сторону.

Тропа выручала нас первые несколько сотен метров, но дальше её поглотил густой колючий кустарник, усыпанный чудесными хрупкими цветками около пяти сантиметров в диаметре. Каждый имел по четыре лепестка, а в центре торчали ярко-жёлтые тычинки. Это была роза шелковистая, Rosa sericea. Удивительно было встретить здесь цветы, и они очень радовали глаз среди пустынного пейзажа. К тому же роза шелковистая растёт только в Гималаях, на высоте от 2000 до 4500 метров.

Пройдя по долине около километра, мы встретили недавний обвал: груды известняка весом в десятки тысяч тонн сошли со склона на правом берегу реки и перекрыли её. Теперь река, бурля на ещё белых булыжниках, резво бежала сквозь обвал и лилась с него водопадом.

Примерно через три часа ходьбы мы достигли конца ущелья и нашли долину, по которой нам надлежало двигаться на восток. Вдоль самой реки идти не получалось, однако, исследовав берег, Чхиринг нашёл, как пройти дальше – через крутой подъём, который вёл на двести метров вверх. На такой высоте можно будет двигаться вдоль долины.

После этого, когда мы наконец спустились, мы неожиданно набрели на несколько стен мани и вышли на открытый речной берег, поросший травой. Не вызывало сомнений, что это затерянное место имеет какое-то особое значение.

Мы приблизились теперь к долине, ведущей на север, по которой нам предстояло добраться до подножия Данфе-Сайл. Однако вечером, разбив лагерь, самой горы мы всё ещё не видели.

Поставили палатки, выпили чаю с печеньем. Неподалёку бродили голубые бараны, к тому же Алекс приметил на тропе экскременты снежного барса. Напрасно мы непрестанно окидывали взглядом окрестные скалы… Однако во мне ещё теплилась надежда, что мы вдруг да и увидим снежного барса. Мне уже начинало казаться, что скорее мы встретим здесь Йети, – но, конечно, в душе я предпочёл бы редкого и прекрасного снежного барса.

42. В базовом лагере

26 мая, четверг. Из лагеря в долине (4166 метров) до базового лагеря (5353 метра) 8,25 километра

Утро выдалось пасмурным. Спал я на удивление хорошо. Должно быть, на такой высоте, учитывая постоянную физическую нагрузку, это естественная реакция организма – спать дольше и крепче. Покой мне обеспечивали надувной матрас и тёплый спальный мешок, в который так приятно было завернуться.

Мы выступили в половине девятого, начав чудесный подъём вверх по сужающейся долине. Утро было в самом разгаре, когда на той стороне ручья я увидел почти незаметную тропу и перешёл на другой берег, чтобы проверить, куда она ведёт. Следуя по ней, я забрался выше и обогнал своих товарищей: они продолжали двигаться по тому берегу.

В середине дня я очутился на участке, заваленном камнями, около сотни метров в поперечнике, и тут вдруг пошёл снег. Через несколько минут всё вокруг было белым-бело. Я быстро надел ещё один слой одежды, напялил непромокаемую куртку и пошёл дальше, медленно и осторожно ступая по скользким валунам. Вангчху в это время разведывал дорогу и, спускаясь, повстречался со мной. Я увидел, как в метрах двадцати от меня, в сплошной белой стене, вырисовывается его ярко-красная куртка. Перекинувшись со мной парой слов, он пошёл спускаться дальше вниз, к остальным, а я продолжил подниматься.

Снег вскоре перестал и сменился ледяным ветром. Мы находились на высоте почти 5000 метров, и идти нужно было обязательно не спеша, часто останавливаясь.

Тропинка вела всё выше и выше, карабкаясь и огибая небольшую отвесную скалу, и тут вдруг я впервые за несколько суток увидел перед собой Данфе-Сайл. Передо мной в верховьях долины предстал большой снежный склон – им оканчивался купол, которым и была наша заветная гора. Я остановился перекусить: было время обеда. Через десять минут я увидел наших мулов – только они оставались далеко внизу. Я снова надел рюкзак и продолжил путь наверх.

Наконец я вышел к замёрзшему озеру – и у него меня нагнал Вангчху. Где-то я уже видел это озеро. Должно быть, я так долго рассматривал местный ландшафт в Google Earth, что скалы, реки и озёра казались знакомыми. Но теперь, когда я добрался сюда сам, открылись истинные масштабы этого места.

Данфе-Сайл была гигантом. Под хмурым пасмурным небом гора казалась плоской, и мне, с моим изголодавшимся по кислороду мозгом, было никак не понять, где лучше всего совершать восхождение. Хребты по обе стороны горы, отмечающие тибетскую границу, казались непреодолимыми.

Добрались до места мулы, стали ставить палатки. Когда животных развьючили, они спустились к тому месту, где росла трава. Я укрылся за кухонной палаткой от ледяного ветра. Мы встали лагерем на ровной площадке около сотни метров в поперечнике. Почва под ногами была каменистая, казалось, без единой травинки. Однако приглядевшись внимательнее, я заметил множество крохотных альпийских растений, а также мох и лишайник приятного зелёного, соломенно-жёлтого и бледно-красного цвета.

Остальные добрались до лагеря на сорок минут позже меня, и я с сожалением услышал, что Чхирингу было нехорошо: что-то с желудком. Он сразу лёг. В усиливающемся ветре было очень славно удалиться в уютную палатку. Кроме отдыха, других занятий