Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

числе такая встреча состоялась 15 декабря 1964 г. в ответ на просьбу с их стороны разрешить провести всесоюзный баптистский съезд. Здесь важен сам факт диалога между верующими и властью, несмотря на то что в созыве съезда было отказано, а «вожаки» баптистов предупреждены об ответственности за продолжение «незаконной деятельности “Оргкомитета”» [971].

Границы либеральности

Однако либеральная церковно-государственная политика брежневского образца достаточно быстро продемонстрировала свои границы. В рамках брежневской «маленькой сделки» власть была готова идти на компромисс с протестантами, но только на своих условиях. Когда в ответ на смягчение политики она вместо ликвидации раскола и восстановления единой подконтрольной баптистской церкви получила прямо противоположный эффект – углубление раскола и фактическое создание независимой церковной организации, деятельность которой ставила под сомнение саму теорию «естественного» отмирания религии в СССР, власти не оставалось ничего другого, как прибегнуть к репрессиям.

Роль поборника наиболее жесткой линии в отношении религиозных диссидентов традиционно исполнили органы государственной безопасности. Сославшись на записку идеологического отдела ЦК КПСС «О локализации деятельности так называемого “Организационного комитета инициативников”» (июль 1964 г.), КГБ в ноябре – декабре 1964 г. начал активно действовать, чтобы «пресечь незаконную деятельность “Оргкомитета” баптистов-раскольников». В частности, руководство КГБ потребовало от подчиненных усилить работу по разработке и выявлению «наиболее активных вдохновителей “инициативников”, подстрекающих их к массовым выступлениям», по розыску и «активному изучению» скрывавшихся руководителей «Оргкомитета» и «организации в отношении их работы» с целью скомпрометировать в глазах верующих и «вырвать рядовых сектантов» из-под их влияния. Чекисты также высказывали свои опасения в том, что базу «инициативного» движения образует «отсталая в идеологическом отношении молодежь», поэтому была поставлена задача «реализовать имеющиеся возможности органов КГБ для ограничения миссионерской деятельности “инициативников” среди молодежи и оказания на нее выгодного влияния»[972]. В результате этого комплекса мер, по заверению руководства КГБ, «снизилась активность некоторых членов “Оргкомитета”» и часть общин вышла из-под его влияния.

Однако даже эти меры чекисты расценивали как половинчатые и неоднократно требовали от ЦК КПСС решить вопрос о привлечении к уголовной ответственности руководство «инициативников» в лице Крючкова, Винса и Зинченко «в случае их отказа прекратить подстрекательство верующих к совершению антигосударственных действий». Предварительно планировалось прибегнуть к «профилактированию», то есть в ходе профилактических персональных бесед потребовать от лидеров верующих прекращения «нелегальной сектантской работы». В случае отказа Семичастный рекомендовал секретарям ЦК КПСС в декабре 1964 г. привлечь руководителей верующих к уголовной ответственности, тем самым способствуя «разложению» групп «инициативников». В то же время Семичастный предлагал «по линии Совета по делам религиозных культов» активней использовать Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов и уполномоченных Совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР на местах, чтобы верующие со всеми своими вопросами и проблемами обращались только к Совету по делам религиозных культов[973].

Однако руководство идеологического отдела ЦК КПСС 10 февраля 1965 г. высказалось против. Заместитель заведующего отделом И.И. Удальцов и заведующий сектором отдела М.А. Морозов заявили, что считают преждевременным решать вопрос о привлечении баптистов к суду, «учитывая положительное влияние уже принятых мер»[974]. Здесь речь шла в первую очередь о постановлении Президиума Верховного Совета СССР от 27 января 1965 г. «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих». Как писал позднее, 13 ноября 1965 г., председатель Совета по делам религиозных культов А.А. Пузин, «на основании этого постановления удалось многое сделать в ликвидации административных перегибов в отношении верующих и это выбивает почву из-под ног Оргкомитета. Рост числа баптистов-раскольников приостановился, некоторые верующие, ранее отколовшиеся от зарегистрированных баптистских общин, возвратились в эти общины»[975].

В этой ситуации вопрос в пользу жесткой политической линии не был и не мог быть окончательно решен одним письмом. Чекисты продолжали лоббировать свою позицию в отношении «раскольников», активно снабжая секретарей ЦК КПСС сведениями об антисоветской деятельности верующих. В очередной записке КГБ СССР в ЦК КПСС от 17 апреля 1965 г. прозвучала косвенная критика мероприятий «по ликвидации нарушений советского законодательства по культам и пересмотру дел на репрессированных участников секты», которые якобы создавали базу для антисоветских действий «инициативников». Среди таких действий чекисты особо выделяли категорический отказ общин, поддержавших «инициативников», от государственной регистрации. Активизация верующих также выражалась в том, что религиозная деятельность все больше выходила за стены молитвенных домов, приобретая публичный характер. В Киргизии «инициативники» проводили свои собрания на улицах, в транспорте и прочих общественных местах, в Барнауле и Казахстане были зафиксированы «попытки отдельных религиозных фанатиков выступить с религиозными проповедями перед неверующими»[976]. Особое недовольство чекистов вызывали активные разъезды членов «Оргкомитета» по стране, где в ходе поездок они распространяли среди верующих послания «Оргкомитета», собирали совещания своих сторонников, «на которых обсуждались организационные и тактические вопросы», и т. п.[977] В заключение своего письма заместитель председателя КГБ Н.С. Захаров указывал, с одной стороны, на то, что чекистами оперативно проводятся мероприятия по углублению раскола, наметившегося в последнее время в «инициативном движении», и компрометации перед верующими отдельных руководителей и членов «Оргкомитета». С другой стороны, Захаров настойчиво требовал ужесточения официальной политики по линии Совета по делам религиозных культов и его уполномоченных на местах, которые должны были усилить контроль за соблюдением «сектантами ЕХБ» законов, регламентирующих религиозную деятельность, и принятия «более решительных мер, чем общественное воздействие, к злостным нарушителям». Кроме того, он еще раз предлагал потребовать через органы прокуратуры от руководства «Оргкомитета» прекратить «организационную и подстрекательскую деятельность» и в случае отказа отправить членов «Оргкомитета» в тюрьму. Необходимость ужесточения политической линии мотивировалась также тем, что по данным чекистов, со своими требованиями по примеру «инициативников» намеревались выступить адвентисты седьмого дня и пятидесятники[978].

Очередная записка руководства КГБ, посвященная «инициативникам», поступила в ЦК КПСС 26 июня 1965 г. Руководство отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС спустя месяц так резюмировало ее содержание: «<…> комитет госбезопасности <…> сообщает о переходе баптистов-“инициативников” к провокационным антисоветским действиям и <…> ставит вопрос о необходимости более действенных мер <…> со стороны Прокуратуры СССР и Совета по делам религиозных культов, а также активизации местными партийными органами воспитательной работы среди баптистов»[979]. Со своей стороны Семичастный заявлял даже о возможности массовых беспорядков, в которые якобы окажутся «втянуты и некоторые слои неверующего населения, что может быть использовано в антисоветских целях внутри страны и заграницей»[980]. Главной среди своих задач КГБ считал на данный момент компрометацию руководства «инициативников» в глазах зарубежных баптистских общин, чтобы исключить возможность официального международного признания «Оргкомитета». Вместе с тем Семичастный вновь настаивал на том, чтобы привлечь к уголовной ответственности «главарей» баптистов во главе с Крючковым, Винсом и Зинченко, а также более дифференцированно подходить