Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Это доказывает, что на поражение стреляла только мелкокалиберная артиллерия. Тяжелые орудия создавали, скорее всего, психологический фон, пугая громом своих пушек восставших. Береговая артиллерия стреляла шрапнелью, кроме этого, велся еще огонь и из винтовок. Эта стрельба могла принести вред только людям, находящимся вне укрытий на верхней палубе. Помимо этого часть комендоров с броненосцев, вообще, стреляла мимо цели. Их неразорвавшиеся снаряды потом находили далеко на берегу. В ходе обстрела "Очакове", у крейсера пострадали, прежде всего, надстройки. Начавшийся к концу обстрела пожар, был вызван детонацией боевых зарядов в кормовом погребе 152-мм снарядов, которая тоже была частичной. Так как при полной детонации погреба, все палубы, включая броневую, были бы вывернуты наружу, как это и произошло при взрыве кормового погреба на имевшем аналогичную конструкцию крейсере «Изумруд». На «Очакове» ничего подобного не наблюдалось.

Из исторического исследования Б.В. Заболотских: «Первыми начали стрельбу орудия, расположившиеся перед Михайловской батареей, и потопили шлюпку с матросами, направлявшуюся к «Очакову». В ответ заговорили орудия крейсера. Тут же пришла в действие береговая артиллерия и артиллерия некоторых судов. «Очаков» содрогался от попадавших в него снарядов. Миноносец «Свирепый» попробовал произвести атаку на стрелявшие корабли, но, встреченный сильным огнем с крейсеров «Капитан Сакен», «Память Меркурия» и броненосца «Ростислав», вышел из строя. Под огнем оказались также два номерных миноносца, один из них был потоплен…

В самом начале боя в кочегарное отделение попал крупный снаряд и вызвал пожар. Другой образовал пробоину ниже ватерлинии. Во внутренние помещения хлынула вода. Среди матросов началась паника, многие бросались за борт. Часовые, сторожившие пленников, оставили свой пост. Ожидая, что вот-вот крейсер взорвется, офицеры бросились из кают-компании наверх. На палубе их глазам открылась страшная картина: всюду лежали убитые и раненые. Над головой со свистом проносились снаряды. Офицеры спустили красный флаг и подняли вместо него белую скатерть, предусмотрительно захваченную из кают-компании. И лишь после этого обстрел крейсера прекратился».

Из донесения ротмистра Васильева: "И до сего часа число погибших на «Очакове» не установлено. Команды на нем было до 380 человек, сверх того, на него вошли: арестованные офицеры, не примкнувшие к восстанию; матросы, освобожденные с «Прута»; бывшие чины команды броненосца «Потемкин»; частные лица – агитаторы. Убитые и раненые оставались на борту «Очакова» после того, как он загорелся и все, естественно, сгорели. В 9 часов я сам видел раскаленные борты «Очакова».

Как выяснилось из материалов следствия, из орудий «Очакова» было выпущено всего 8 снарядов: 6 в первом и, кстати, последнем залпе; да два одиночных выстрела были сделаны с борта уже горящего крейсера. Это может означать только то, что артиллерийским боем никто не управлял. Единственной командой, отданной Шмидтом, была, как мы уже знаем: «Комендоры, к орудиям!» На этом руководство боем с его стороны и закончилось.

Насчет потерь среди очаковцев существуют самые различные предположения. Дело в том, что никто не вел учета количества людей на борту. Скорее всего, потери были весьма небольшими. Раненных было: тяжело и средне раненных – 29, легко раненных – 32, обожженных – 19, ознобленных – 6. На «Очакове обнаружено 15 трупов, еще несколько трупов было найдено в воде. Учитывая, что во время начала обстрела на борту «Очакова» находилось до восемьсот человек (команда самого «Очакова», освобожденные потемкинцы, матросы с других кораблей, гражданские лица, офицеры-заложники), то убитые и раненные составляли не более 10 %. Эти цифры примерно подтверждают и официальные документы следствия. Что касается Чухнина, то едва был прекращен обстрел крейсера, он немедленно направил к нему баркасы и катера, на которых все остававшиеся к тому времени на борту люди были свезены на берег, а раненные отправлены в госпиталь. Всего же за время ноябрьского мятежа в Севастополе погибло 150 человек. Обычно, лукавя, эту цифру приводят, как количество погибших восставших. На самом же деле эта общая цифра погибших с двух сторон. Что касается мятежников, то на самом деле их погибло 95 человек, из которых, как мы знаем, всего лишь около двадцати было с «Очакова».

Историк Б. Никольский считает, что подсчет потерь был не совсем корректен: "Вне всякого сомнения, данные о потерях, представленные и генералом Меллером, да и адмиралом Чухниным значительно заниженные, но, анализируя данные многочисленных источников и свидетельств; сопоставляя ход боя с аналогичными боевыми ситуациями, я остановился на 35–40 погибших от картечи и от пожара. При этом, очевидно, что и раненые погибли в огне, не дождавшись помощи. Часть экипажа пыталась спастись вплавь и среди них, в ноябрьской воде, вне всякого сомнения, были утонувшие. Рассказ-ужастик уважаемого классика русской литературы повествует нам о стрельбе солдат-карателей по матросам, плывущим к берегу, более того, – о добивании штыками, оставшихся в живых. Оставим этот сюжет без комментариев, тем более, что в центральной части Приморского бульвара находится очень гармонично устроенная монументальная композиция, посвященная жертвам восстания на крейсере «Очаков». Ведь были жертвы, этого никто и не отрицает".

А вот реальный пример. Потемкинец Герасим Хаценко при обстреле «Очакова» был тяжело ранен, ему оторвало ногу. Никто его не добивал, наоборот, прибывшие на горящий «Очаков» санитары оказали тяжелораненому мятежнику первую помощь и доставили в госпиталь. Там Хаценко лечился в течение 9 месяцев и, как инвалид был помилован. Это к вопросу о "безжалостной жестокости" правительства.

В истории с "Очаковым" есть еще один любопытный момент. Итак, спустя непродолжительное время после начала обстрела, «Очаков» спустил красный флаг, а немного погодя, поднял Андреевский и белый флаги. Почти одновременно спустил красный флаг и броненосец «Святой Пантелеймон». Миноносцы № 265 и № 268 практически с началом обстрела сразу же сдались, пристав к северному берегу, а миноносец № 270 направился от борта «Очакова» в Артиллерийскую бухту, проигнорировав приказание, переданное по семафору и в рупор, пристать к «Ростиславу», поэтому подвергся обстрелу судовой и береговой артиллерией и был захвачен. О том, почему 270-й действовал таким образом, мы поговорим в следующей главе.

А затем, по ряду свидетельств, произошло самое неожиданное, «Очаков», несмотря на поднятый белый флаг, вновь открыл огонь по Михайловской батарее и вдоль Северной бухты, вследствие чего, он подвергся новому обстреливанию, заставившему его замолчать окончательно. После чего с «Очакова» были сняты захваченные мятежниками в разное время 24 офицера, "оказавшиеся вполне здоровыми", кроме командира броненосца «Святой Пантелеймон», капитана 1 ранга Матюхина, раненного выстрелом из винтовки часовым после первого выстрела, сделанного по «Очакову». Кроме этого одновременно с крейсера были сняты остававшиеся на его борту матросы и, в первую очередь, раненные. Тот факт, что практически никто из заложников офицеров не пострадал во время артиллерийского обстрела также свидетельствует о том, что