Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы - Пер Хогселиус

помешать проекту и в ответ, как и угрожал ранее, вынес постановление о временном запрете на экспорт (Temporary Denial Orders – TDOs), согласно которому европейские компании лишались права на импорт любых товаров из США. Это постановление порой приводило к нелепым ситуациям. В октябре таможенные службы в США «задержали груз с трубами для газопровода стоимостью 3 млн долл., принадлежащий компании Nuovo Pignone». Однако эти трубы не имели никакого отношения к ямальскому газопроводу, направлялись в Алжир и предназначались для алжирской газовой промышленности. А французской компании Alsthom-Atlantique было отказано в получении от США ряда ключевых технических данных, необходимых для завершения компрессора, который предназначался для экспорта в Австралию. Тем временем поставки компрессоров из Западной Европы в СССР продолжались согласно первоначальным планам. США были вынуждены признать, что им не удалось направить процесс в нужное для них русло, и отметили, что эмбарго «навредило больше Западной Европе, чем Советскому Союзу». В ноябре 1982 г. президент Рейган принял решение о его отмене. В результате были восстановлены экспортные правила 1981 г. Таким образом, с треском провалились попытки США вмешаться в сотрудничество в газовой области между Востоком и Западом[71].

Энергетическая уязвимость Европы?

США выступили против ямальского проекта, опасаясь, что СССР с целью политического шантажа стран Западной Европы – членов НАТО может угрожать им прекращением поставок газа или даже действительно это сделать. Однако поскольку такое могло произойти лишь гипотетически, трудно было с точностью оценить степень и характер энергетической уязвимости Европы. Советники Рейгана по вопросам энергетики ссылались на негативный опыт нефтяной торговли с СССР, отмечая, что «…в прошлом СССР использовал экспорт энергоносителей в качестве политического рычага, прерывая поставки в Югославию, Израиль и Китай, а также в другие страны». Они также утверждали, что политически мотивированное прекращение поставок сибирского газа в страны Западной Европы могло быть вполне реальным. Однако в список тех стран, которые якобы стали жертвами советского энергетического оружия, не входила ни одна западноевропейская страна, ведь политические отношения СССР с Западной Европой сильно отличались от его отношений с якобы пострадавшими странами, упомянутыми выше. Кроме того, подобные «обвинения» не могут распространяться на торговлю природным газом – энергоносителем, который в отличие от нефти поставляется по сети газопроводов, в связи с чем сравнение этих двух видов топлива неуместно[72].

Правительства и компании западноевропейских стран старались свести на нет риск политически мотивированных срывов поставок газа. Еще в 1978 г. правительство Германии пришло к заключению, что бессрочные срывы поставок газа могли бы произойти только в «случае войны». Советники канцлера ФРГ Шмидта полагали, что «длительные перерывы не в интересах СССР», особенно если речь идет о заработках в твердой валюте. Но даже два западноевропейских конкурента СССР в области экспорта газа – Нидерланды и Норвегия – не были готовы выступать против импорта красного газа по соображениям энергетической безопасности. По мнению президента компании Gasunie X. Фонхоффа, СССР ничего не выиграл бы от перебоев в экспорте газа на Запад, поскольку это могло бы «привести к серьезным экономическим проблемам внутри самого Советского Союза». Также утверждалось, что прекращение поставок маловероятно, поскольку к одной и той же газовой линии могут быть подключены несколько импортеров. В связи с этим, перестав подавать газ в какую-то одну европейскую страну, СССР неизбежно затронул бы интересы и других импортеров, что имело бы самые тяжелые последствия для его международной репутации[73].

Другое дело, если бы речь шла о преднамеренном срыве поставок. По утверждению Вашингтона, США располагали информацией о том, что «технические или сезонные сложности – возможно, усугубленные необходимостью направлять экспортный газ на внутреннее потребление, чтобы компенсировать сокращение поставок газа из Ирана, – заставили СССР замедлить отправление некоторых партий газа на Запад прошлой зимой и весной [1981 г.]». Однако для западноевропейских компаний в этой информации не было ничего нового. Они и так регулярно сталкивались с временными перебоями в поставках, связанными с техническими проблемами на Востоке, но они уже привыкли к таким ситуациям и научились с ними справляться без серьезных последствий для потребителей. Советская сторона доказала, что в состоянии вернуться к бесперебойным поставкам. Кроме того, СССР позже всегда компенсировал недополученные объемы газа. По утверждению американской стороны, «по мере того как СССР пытается наладить поставки все больших объемов газа в Западную Европу из отдаленных и сопряженных с большими рисками регионов Сибири, возрастает вероятность дальнейших технических или сезонных перебоев». Однако европейцы чувствовали себя вполне уверенно, поскольку и трубы, и компрессоры, предназначавшиеся для ямальского газопровода, были западноевропейского производства и, как ожидалось, должны были надежно работать[74].

Европейцы также подчеркивали, что очень важно сравнивать якобы рискованный импорт из СССР с поставками, осуществлявшимися из других стран. Существовала договоренность, согласно которой внутренние газовые резервы ЕЭС должны были иметь определенные минимальные размеры, и в случае если какое-то из государств – членов ЕЭС пожелало бы использовать природный газ в значительно большем объеме, то в течение ближайшего времени доля импорта в потреблении газа должна была бы существенно увеличиться. Как предполагалось, поворотным моментом станет середина 1980-х гг., когда начнут заканчиваться сроки действия старых контрактов с Нидерландами. Даже если можно было рассчитывать на продление этих контрактов, относительная доля голландского газа в европейском газоснабжении в целом так или иначе отчетливо сокращалась.[75]

Альтернативой был Алжир, однако западные газовые компании и правительства западноевропейских стран могли засвидетельствовать, что Sonotrach в прошлые годы проявил себя гораздо менее надежным партнером, чем Мингазпром. В ряде случаев алжирская сторона в одностороннем порядке разрывала контракты еще до того, как начинались предусмотренные ими поставки газа. Это, как правило, происходило в связи с тем, что алжирцы пытались выторговать более высокие цены. И Франция, и США неоднократно сталкивались с преднамеренными перебоями в поставках алжирского сжиженного газа. Итальянцы в 1981 г. тоже испытали на себе отказ Алжира от начала поставок сахарского газа по транссредиземноморскому газопроводу, оговоренных в заключенном между ними контракте.

Более перспективной альтернативой был норвежский газ. Первые поставки норвежского газа— в Германию, в город Эмден – начались в конце 1977 г. В последующие годы экспорт газа из Норвегии в Великобританию и некоторые континентальные европейские страны быстро набирал темпы. США видели в этом большие возможности, особенно учитывая нежелание Рейгана допустить реализацию ямальского проекта. Точнее говоря, Вашингтон надеялся подтолкнуть норвежцев к тому, чтобы они предложили Западной Европе эквивалентное количество газа в качестве альтернативы увеличившемуся импорту газа из Советского Союза. Для изучения этих возможностей Норвегию несколько раз посещал заместитель министра обороны