Красный газ. Россия и возникновение энергетической зависимости Европы - Пер Хогселиус

Более того, в результате задержек с введением в эксплуатацию газоперерабатывающих заводов в Уренгое в газопровод поступало некоторое количество сырого газа, что приводило к негативным последствиям для потребителей в химической и других отраслях промышленности, где качество газа является исключительно важным фактором. Кроме того, намного отставало от графика и строительство станций охлаждения газа, в связи с чем для удовлетворения спроса внутри страны и за рубежом Мингазпром был вынужден отправлять из Сибири теплый газ. Это вызывало оттаивание вечномерзлых грунтов, на которых был установлен газопровод, что, в свою очередь, повышало риск разрушения опор для труб и, таким образом, могло стать причиной дальнейших повреждений и аварий. Много поводов для критики в связи с экологическим уроном накопилось и у находящегося в процессе становления советского движения в защиту окружающей среды[3].

В то же время задержки во введении в эксплуатацию еще одного супергигантского газового месторождения – Ямбург заставили Москву осуществлять добычу газа на Уренгое в предельно допустимых объемах. Изначально планировалось, что в ямальский трубопровод газ будет поступать из Ямбурга, который располагался к северу от Уренгоя, в Ямало-Ненецком автономном округе (в связи с чем проект и назывался ямальским). Однако когда стало понятно, что добычу газа в Ямбурге не удается поставить на поток, от первоначального плана пришлось отказаться. Это означало, что Западная Европа будет получать дополнительные объемы красного газа из Уренгоя. Соответственно «ямальский газопровод» теперь стали называть экспортным магистральным газопроводом Уренгой – Ужгород.

Западноевропейские газовые компании надеялись, что поставки в Сибирь высококачественных труб, компрессоров и газового оборудования смогут гарантировать техническую надежность экспортной системы. Однако в ответ на введенное США эмбарго Москва решила добиться пропагандистских успехов, поставив перед собой задачу завершить строительство магистрали на год раньше графика. Это означало, что создание компрессорных станций должно было начаться раньше, чем поступят западные установки. В такой ситуации компрессорным установкам, произведенным в СССР, отводилась гораздо более важная роль, чем первоначально предполагалось. Крупносерийное производство компрессоров было налажено на ленинградском «Невском заводе» и на других предприятиях, однако серьезные конструктивные дефекты так и не были устранены, что постоянно вызывало нарекания со стороны Мингазпрома. В результате уровень надежности поставок газа по экспортному магистральному газопроводу Уренгой – Ужгород не соответствовал ожиданиям импортеров. Имелись проблемы и с компрессорами, изготавливаемыми в странах Западной Европы. Сами машины были надлежащего качества, но их установка оказывалась далеко не безопасной. Европейцы были шокированы, когда в октябре 1983 г. поступили новости о том, что британский инженер, помогавший советской стороне с установкой компрессора John Brown на севере России, погиб при взрыве[4].

В соответствии с первоначальными планами экспорт газа по ямальскому газопроводу должен был достичь уровня плато уже в 1987 г. Однако западноевропейские партнеры Мингазпрома, обеспокоенные вялым спросом на газ, решили обратиться к Москве с просьбой замедлить увеличение объемов поставок и скорректировать в сторону понижения цены на газ, согласованные в 1981–1982 гг. СССР волновала опасность того, что общая стагнация спроса на газ приведет к серьезной недогрузке новой экспортной структуры. Чтобы полностью закачать трубы, Москва начала предлагать газ по более низким ценам тем импортерам, которые были готовы закупать более крупные объемы. Главные конкуренты СССР на западноевропейском газовом рынке, которым не хватало соответствующих свободных мощностей на своих газопроводах, были не очень заинтересованы в увеличении общих объемов поставок за счет более низких цен. Однако в конечном счете им пришлось принять новую агрессивную ценовую стратегию, навязанную Советским Союзом. В результате к началу 1984 г. многие аналитики пришли к выводу, что в будущем «у русских хватит сил на то, чтобы устанавливать цены на газ в Европе»[5].

В последующие годы СССР развернул еще более активную деятельность по привлечению новых потенциальных покупателей, предлагая им природный газ по ценам значительно ниже эквивалентных цен на нефть. К этому времени Швейцария уже дала согласие на участие в советской экспортной схеме, договорившись о покупке определенной доли газа из Уренгоя, который транзитом поставлялся по газовым сетям компании Ruhrgas. С Бельгией ранее уже обсуждалась возможность покупки ямальского газа, но тогда переговоры так и не дали никаких конкретных результатов. Теперь она получила предложение о заключении спотового контракта по цене на 10–15 % ниже, чем цена на обычные контрактные поставки. Также были начаты переговоры с Грецией и Турцией, которым предложили поставки сибирского газа транзитом через Румынию и Болгарию. Аналогичные попытки предпринимались и для возобновления прежних переговоров со Швецией, поставки для которой можно было бы удачно совместить с крупномасштабным экспортом в Финляндию. Еще одним потенциальным импортером была Испания. Возможность импорта красного газа начала рассматриваться даже Великобританией, которая не была подключена к общеевропейской газовой системе. Этот вопрос даже начал обсуждаться, хотя премьер-министр Великобритании М. Тэтчер по идеологическим соображениям была «категорически против покупки советского газа»[6].

Рис. 11.1. Итальянские технологи из компании Nuovo Pignone регулируют электронное оборудование на одной из компрессорных станций по маршруту магистрального газопровода Уренгой – Ужгород

Источник: РИА Новости.

В феврале 1986 г. было наконец достигнуто соглашение с Турцией. В нем предусматривалось строительство газопровода, по которому можно было поставлять советский газ в Анкару, расположенную в 800 км от границы с Болгарией. Предполагалось начать поставки в апреле 1987 г. и достигнуть уровня плато в 5–6 млрд кубометров в год к 1990 г. Следующей была Греция, договор с которой был подписан в октябре 1987 г. Согласно условиям контракта, поставки в Грецию должны были начаться в 1992 г. со скромных объемов 1 млрд кубометров в год. Объем поставок планировалось довести до уровня плато в 2,4 млрд кубометров в 2002 г. Греция стала четырнадцатой страной, заключившей контракт о поставках красного газа[7].

Большинство стран, которые уже являлись импортерами красного газа, увеличивали объемы поставок, заключив контракты о закупке ямальского газа. Москва же в это время расширяла круг своих покупателей. Экспорт газа из Советского Союза в Западную Европу увеличился с 29 млрд кубометров в год в 1983 г. до 40 млрд кубометров в 1987 г. и до 63 млрд кубометров в 1990 г., т. е. только за семь лет увеличение объемов экспорта составило 120 %. Теперь «красный» газ уже никак не мог считаться «дополнительным ресурсом». Зависимость Европы от советского газа продолжала усиливаться как в абсолютном, так и в относительном выражении.

Разумеется, масштабирование и расширение импорта красного газа создавали поводы для беспокойства. В частности, все чаще отмечалось, что для энергетической безопасности Европы жизненно важным фактором является сбалансированность