Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко

Поставленные тогда перед нами задания, насколько я понимаю, сейчас частично нереальны. Даже в самом лучшем случае нам потребуется 3–4 месяца, чтобы добраться до места. К тому времени война кончится или будет близка к концу.

Цель этого письма изложить свои соображения и просить Вас, как начальника и товарища, помочь мне сейчас перейти на полезную работу и начать потерянное данное время [Так в тексте.].

Прошу извинить за беспокойство, но я лишён возможности лично поговорить с Вами, а особые условия, в которых мы находимся, не дают мне другой возможности.

Разрешите мне или вернуться в СССР и пойти на фронт для выполнения непосредственной для войны работы. Вы помните, что я уже был мобилизован от Политуправления РККА, откуда Вы меня сняли. Я могу работать для Вас, но очень прошу – не в тылу. Наконец, когда Красная армия перейдёт немецкую границу – в Германию или Австрию, для меня найдётся достаточно работы.

Если я нужен, пошлите меня на подпольную работу куда хотите, чтобы у меня было сознание, что я делаю что-нибудь непосредственно для войны, для победы против фашистов. Или пошлите меня на нашу работу в Индию. Как Вы увидите из моего подробного доклада, в Индии имеются прекрасные условия для нашей работы. Несмотря на трудные технические условия моего нахождения на пароходе, за сравнительно короткое время можно было положить некоторое начало для нашей работы там. У меня не было такого задания, но раз я ничего не делал, я не мог пройти мимо возможного. Если бы имел возможность испросить Вашего мнения, я уверен, что Вы разрешили бы мне это. Насколько я понимаю, Индия сейчас и ещё больше в будущем, будет представлять для нас сравнительно бóльшее значение, чем страны нашего назначения. Какой бы ни был результат войны для Индии, как друг или плацдарм врага, она имеет для нас жизненный интерес.

Сейчас идёт война, я коммунист и понимаю, что существует дисциплина, поэтому я выполняю все Ваши указания беспрекословно. Но итог последних 8 месяцев и перспектива затяжной бездеятельности вынуждают меня обратиться к Вам лично и просить Вашего быстрого решения.

С лучшим приветом

«Педро» («Стефан»)

10/VI/1942.

Мы помним, что докладная записка по итогам неудачного вывода была написана 25 июня, а через день, 27-го, из Исландии к берегам СССР вышел конвой PQ-17 – 35 транспортов, два танкера и 24 корабля охранения… Описывать трагедию полярного конвоя мы не будем – это прекрасно сделал Валентин Саввич Пикуль в «Реквиеме каравану PQ-17», определённом по жанру как «документальная трагедия». Скажем лишь, что тогда по вине британского Адмиралтейства на дно Баренцева моря ушли 23 транспорта и спасательное судно, унеся с собой 3350 автомобилей, 430 танков, 210 бомбардировщиков и порядка 100 тысяч тонн различных грузов. Погибли 153 человека из экипажей этих судов.

К Арнольду Дейчу произошедшее не имело совершенно никакого отношения, однако именно оно определило его судьбу – злой рок может строить свои планы с очень дальними перспективами.

Итак, Дейч написал начальнику управления Фитину – а Павел Михайлович, несмотря на свою молодость и в общем-то небогатый оперативный опыт, был прекрасным руководителем. Кроме всего, он не боялся рисковать, умел принимать решения, добиваться их исполнения и отвечать за сделанное. «Руководство разведки быстро отреагировало на обращение Дейча. Он вернулся в Москву, где был составлен новый маршрут переброски разведчика в Латинскую Америку…»[361].

В первую годовщину начала Великой Отечественной войны, 22 июня 1942 года, начальник 3-го отдела Овакимян докладывал своему начальнику управления Фитину:

Так как из-за изменения маршрута парохода «Невастрой» нам не удалось перебросить группу «Педро» в Южную Америку, и других наших пароходов не намечается по нужному нам маршруту, прошу утвердить новый вариант выброски группы, а именно:

Находящуюся в Тегеране группу срочно вызываем в Центр и затем 2-х из них, «Педро» и «Альвареса», направляем в Архангельск и производим нелегальную посадку на один из наших пароходов, отходящих, по данным нач. транспортного отдела НКВТ тов[арища] Борисова, в США 5—10 июля 1942 г.

В Нью-Йорке «Педро» и «Альварес» нелегально сходят и принимаются Максимом для переотправки в Мексику и затем дальше в Аргентину или Уругвай.

Но, как оказалось, гладко было лишь на бумаге. Несмотря на срочный вызов и все чётко проработанные дальнейшие планы, «Форд» только 6 июля смог сообщить, что на следующий день наконец-то группа «Педро» вылетает из Тегерана в Куйбышев – самолётом Чуйкова[362]. Однако прошло ещё двадцать дней, прежде чем – это уже строка из телеграммы, подписанной лично Фитиным, – «из Тегерана 27 июня вылетели Зускинд Исак и Роза и Тугаев». Но вылетали они ещё только в Куйбышев. В конце концов, однако, 10 июля эта троица оказалась на Казанском вокзале в Москве.

Что интересно, буквально сразу по приезде в Москву, 13 июля, Дейч кому-то написал рекомендацию для вступления в ряды ВКП(б). Судя по указанной дате, он работал с этим человеком на Острове. К сожалению, о ком идёт речь, его оперативного псевдонима мы не знаем. А вот написано было следующее:

Я знаю тов. Розенцвейга М. по совместной работе в 1936–1937 гг. Я его знаю как преданного, честного и политически подготовленного товарища. Я считаю, что тов. Розенцвейг будет полезным в рядах нашей партии и рекомендую к приёму в кандидаты ВКП(б).

Ланг Стефан Генрихович, член ВКП(б) с 1931 г.

№ партбилета – не указан.

Наверное, имеется в виду кто-то из лондонской резидентуры, но, повторяю, мы такого не знаем. Мы вообще много чего не знаем!

Между тем Центр просчитывал каждый дальнейший шаг «Педро». Вот, например, такой интересный документ (впрочем, разве у нас есть иные?), озаглавленный «План выезда и посадки “Педро” и “Альвареса” на одном из советских пароходов, отходящих в США из Архангельска»:

1. До Архангельска «Педро» едет по советскому паспорту с командировочным удостоверением от НКВТ.

«Альварес» едет в распоряжение Управления Архангельского порта с мореходной книжкой и командировочным удостоверением Наркомфлота для пополнения команды парохода.

Они выезжают в сопровождении сотрудника 1[-го] Управления т[оварища] [От руки вписана фамилия Потёмкина. – А. Б.], который, связавшись через нач[альника] УНКВД по Архангельской области с Т[ранспортным] О[тделом] УНКВД знакомится с отходящими в США пароходами, выбирает пароход совместно с «Педро», знакомится с капитаном и резидентом парохода и совместно с ними производит посадку «Педро» и «Альвареса» на пароход.

На пароходе «Педро» и «Альварес» легендируют себя, как советские пассажиры, едущие в США. «Педро» – как инженер-химик, «Альварес» – как механик по приёмке металлообрабатывающих станков.

В случае всевозможных сюрпризов в пути следствия [Так в тексте. – А. Б.] (потопление парохода, высадка команды в Англии, Исландии, обнаружения в порту США и т. п.) «Педро»