Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

Совета СССР Н.В. Подгорного, а одноименное постановление Совета министров СССР от 3 августа 1972 г., принятое во исполнение указа, подписано А.Н. Косыгиным, с большой долей вероятности можно утверждать, что эти документы были плодом коллективного творчества верхушки советского руководства. Возможно, на мысль о «налоге на высшее образование» его авторов навела аналитическая справка 5-го управления КГБ от 10 мая 1972 г., в которой указывалось, что 24 % всего еврейского населения СССР составляют лица с высшим и средним специальным образованием. В расчете на одну тысячу человек число лиц с высшим образованием среди евреев превышало аналогичный показатель у русских в 9 раз, у украинцев – в 12 раз и у белорусов – в 17 раз. Еще более 110 тыс. евреев (5,12 % всего еврейского населения) были студентами высших учебных заведений, занимая по этому показателю пятое место среди народов СССР[1016].

Н.В. Подгорный, А.П. Кириленко, Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин в перерыве между заседаниями Международного совещания коммунистических и рабочих партий

Москва, июнь 1969

Фотограф М. Кулешов

[РГАКФД]

«Как бы Указ – о евреях не отменять, а де фактом не применять»

Указ от 3 августа 1972 г. носил ограничительный характер и был однозначно воспринят значительной частью американского истеблишмента как средство, призванное затормозить еврейскую эмиграцию из СССР, а также как нарушение неотъемлемого права граждан на свободу передвижения и выбор места жительства. Первая же реакция Запада показала, что советская сторона крайне неудачно выбрала «противовес» усиливавшейся эмиграции евреев из СССР. Уже 7 сентября 1972 г., спустя чуть более месяца после принятия указа от 3 августа 1972 г., Секретариат ЦК был вынужден принять постановление «О плане основных пропагандистских и контрпропагандистских мероприятий в связи с очередной антисоветской кампанией международного сионизма». Первый пункт этого постановления признавал необходимым обнародовать указ от 3 августа 1972 г., второй – согласиться с планом основных мероприятий, разработанных отделами ЦК КПСС и КГБ СССР, в третьем МИД СССР поручалось соответствующим образом информировать послов, а советские послы уже могли «в случае необходимости» передать информацию «друзьям»[1017]. В соответствии с «планом основных мероприятий» Агентство печати «Новости» (АПН) должно было сообщить, что «действие указа распространяется на всех без исключения граждан СССР»[1018]. Однако эта мера очевидно оказалась малоэффективной, поскольку уже ровно через месяц, в начале октября 1972 г., Брежнев стал задумываться о других путях разрешения конфликта.

6 октября 1972 г. Брежнев записывает на даче в Завидове в своем рабочем дневнике: «Как бы Указ – о евреях не отменять, а де фактом не применять»[1019]. Эта брежневская идея разрешения конфликта – указ не отменять, но фактически не применять[1020] – в полной мере несет на себе отпечаток дуализма, свойственный внешней политике советского государства на всем протяжении его существования, когда геополитические интересы СССР как державы зачастую вступали в конфликт с интересами коммунистической власти или мирового коммунистического движения. В данном случае Брежнев стремился смягчить этот дуализм за счет свойственной ему осторожности, его приверженности центризму и тактике «золотой середины». Сфера внешней политики была областью его общепризнанного успеха и триумфа, в том числе как одного из «крестных отцов» разрядки и политики «мирного сосуществования». Поэтому еще в октябре 1972 г., когда конфликт вокруг «еврейского налога» только назревал, Брежнев смог оценить его потенциальную взрывоопасную силу и предпринял шаги для его разрешения. 14 октября 1972 г., готовясь лечь на серьезную операцию, Брежнев написал записку председателю Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорному, в которой сообщал, что «после раздумий вновь хотел бы вернуться к вопросу о плате евреев при выезде, что это нам дает – хотел бы еще раз спокойно взвесить этот вопрос – наверно это после выздоровления».

Записка Л.И. Брежнева Н.В. Подгорному по вопросу эмиграции евреев из СССР

14 октября 1972

[РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 317. Л. 9]

Как развивались события далее, позволяют судить высказывания председателя КГБ Ю.В. Андропова на заседании Политбюро ЦК КПСС от 20 марта 1973 г.[1021]: в ноябре 1972 г. через М.А. Суслова последовали негласные указания Брежнева, в соответствии с которыми за ноябрь – декабрь 1972 г. без взимания платы, в порядке исключения, из СССР было выпущено 1200 евреев. Потом на какое-то время «еврейский вопрос» оказался отодвинут на второй план, и практика получения «образовательной пошлины» вновь возобновилась. Тем не менее записка КГБ и МВД СССР в ЦК КПСС от 17 января 1973 г. за подписями Ю.В. Андропова и Н.А. Щелокова и справка МВД СССР от 26 февраля 1973 г. за подписью начальника управления административной службы милиции МВД СССР генерал-майора В.Г. Самохвалова, равно как и ряд других документов силовых структур, свидетельствуют, что в начале 1973 г. проблема еврейской эмиграции тщательно ими прорабатывалась[1022]. Очевидно одно: в ситуации резкого роста числа как потенциальных, так и реальных эмигрантов практика взимания выездных «образовательных» пошлин с евреев вызывала все более серьезное недовольство американской стороны (всего за 1972 г. из СССР эмигрировало 2840 евреев с высшим образованием, из них более 900 человек выплатили государству около 4,5 млн рублей, еще около 1,5 млн было получено от эмигрантов за январь – февраль 1973 г.)[1023].

«Бомба» брежневского недовольства взорвалась 20 марта 1973 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС, специально посвященном «вопросу о выезде за границу лиц еврейской национальности». Почему этому вопросу оказалось посвящено заседание Политбюро, прекрасно объясняет запись в рабочем дневнике Брежнева от 16 марта 1973 г.: «Переговор[ил] с Николай Викторовичем [Подгорным]. <…> Активизировались разговоры с Американцами. Много сложного – приходится думать и сидеть»[1024]. На самом заседании Брежнев в крайне эмоциональной форме обвинил руководителей МВД и КГБ в игнорировании его указания, отданного на предыдущем заседании Политбюро[1025]: «приостановить взимание налогов, то есть не отменяя Закона, отпустив партию человек в 500 евреев, которые никакого отношения ни к секретности работы, ни к партийным учреждениям не имеют. Даже если попадутся и лица среднего возраста[1026], например из Биробиджана – отпустить». Эта халатность «силовиков» стала, заявил Брежнев, причиной «истерии вокруг так называемого образовательного налога» и «серьезным тормозом» советско-американских отношений. «Я не ставлю вопрос об отмене Закона, а если хотите, и этот вопрос можно было бы поставить. То ли мы будем зарабатывать деньги на этом деле, или проводить намеченную политику в отношении США <…> Зачем нам нужен этот миллион», – с негодованием восклицал Брежнев[1027]. Масла в огонь брежневского гнева подлило то, что сенатор Г. Джексон[1028] успел к тому времени, а именно 15 марта, сыграть на опережение и внести