Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

хотя и кажется нам слабым проблеском, в то время не имела прецедента. Как стоящее чудо корабль был просто находкой для журналистов и редакторов новостей, ведь на него всегда можно было рассчитывать, чтобы заполнить колонку. Параграфы можно было посвятить тем нелепым сравнениям, которыми журналисты всегда с удовольствием баловались: корабль простирается от угла до угла такой-то и такой-то лондонской площади; он больше Ноева ковчега, или его мачты выше такого-то и такого-то шпиля, и так далее до тошноты. Но в статье, которая попалась Брюнелю на глаза в этот раз, не было подобных параграфов. Напротив, она была настолько хорошо проинформирована, что могла быть основана только на интервью с кем-то, связанным с компанией, и, кроме того, хорошо осведомленным о планах строительства, которое на тот момент еще не зашло очень далеко. Однако оно обладало одной странной особенностью. Несмотря на значительный объем, имя Брюнеля встречается лишь однажды. Вот его контекст: "Мистер Брюнель, инженер Восточной пароходной компании, одобрил проект, а мистер Скотт Рассел взялся за его реализацию".

Брунель сразу же написал секретарю Джону Йейтсу. Он сказал:

Я взял на себя труд прочесть длинную статью в The -' и был сильно раздосадован ею.6 Я всегда придерживался правила, которое, как я убедился на многолетнем опыте, является безопасным и выгодным, не иметь ничего общего с газетными статьями; но если, с одной стороны, работы, с которыми я был связан, редко раздувались (никогда мной), то они также редко страдали от искажений; поскольку такие заметки, когда их не вставляют заинтересованные лица, всегда незначительны и недостоверны, и падают, не производя никакого эффекта. Эта статья... однако, несет на себе довольно явную печать авторитета [и]... может приобрести характер авторизованного заявления".

... Хотя из системы я никогда не вмешивался в газетные заявления, это происходило не от какого-либо аффектированного или реального безразличия к общественному мнению, возможно, это было скорее от гордости, чем от скромности, и поэтому я ни в коем случае не равнодушен к заявлению, которое заставит общественность, а возможно, и наших собственных друзей, забыть о происхождении нашей нынешней схемы и поверить, что я, который в то время был инженером-консультантом этой компании, а я им не был, и не имел никакого отношения к предыдущим успешным усовершенствованиям в пароходстве, позволил им принять некий план, предложенный другими, которые, как я подозреваю, если бы даже это было так, никогда бы не разделили со мной ответственность, если бы произошел какой-либо провал. Этого я, конечно, не опасаюсь, но в то же время мне хочется чего-то большего, чем просто иммунитет от порицания.

Я не только прочитал эту статью один раз, но был настолько поражен тем, с какой тщательностью в ней обесцениваются те усилия, которые я успешно приложил для развития парового судоходства... что прочитал ее во второй раз..... Очевидно, что те пункты, на которые я ссылаюсь, не вызвали у вас возражений, и это убедительное доказательство того, как легко ошибочные впечатления проникают незаметно; но я твердо уверен, что благоразумный друг не преминул бы отдать должное энергичным купцам Бристоля, которые, несмотря на самое решительное осуждение плана со стороны высших инстанций и насмешки других, упорно продолжали строить и пускать первый трансатлантический пароход..... Писатель, желающий успеха нашему предприятию, не преминул бы упомянуть, что я имею право на общественное доверие в этом случае по той причине, что я был, по крайней мере, главным советником в тех предыдущих успешных попытках.

И, наконец, я не могу допустить, чтобы утверждалось, видимо, на основании авторитета, в то время как на моих плечах лежит вся тяжесть ответственности за его успех, что я лишь пассивно одобряю проект другого, который на самом деле зародился исключительно у меня и разрабатывался мной с огромными затратами труда и размышлений, посвященных ему вот уже не менее трех лет.

Удалось ли Брюнелю или Джону Йейтсу установить, кто именно дал интервью, на котором основывалась эта оскорбительная статья, мы не знаем. Однако сейчас уместно привести полную цитату из любопытного письма, которое Брюнель получил три месяца спустя от Джона Скотта Рассела после визита принца-консорта на его верфь в Миллуолле.

Мой дорогой мистер Брюнель,

Мне было очень жаль узнать, что вы не смогли встретиться с принцем сегодня утром. Это, однако, имело меньшее значение, чем я думал или чем вы, поскольку визит был предназначен главным образом для Батареи, к которой он проявляет большой интерес, и он уделил сравнительно мало времени Большому кораблю.

Я воспользовался случаем, чтобы объяснить то, что, как я предполагал, знал он и все остальные, - что вы отец большого корабля, а не я, и сказать многое другое, чего я не стал бы делать, если бы вы присутствовали. Позвольте мне воспользоваться этой возможностью и сказать, что в ваше отсутствие вы всегда можете доверить свою репутацию, касающуюся Большого корабля, моему попечению по многим причинам: 1-я - у меня столько репутации, сколько я хочу или заслуживаю. Во-вторых, я считаю, что гораздо мудрее быть справедливым, чем несправедливым. 3-е Я предпочел бы сохранить вашу дружбу (которой, как мне кажется, я обладаю), чем присвоить вашу славу (если бы я мог) и потерять вашу дружбу, которую я должен был бы потерять. Verbum Sat. Я никогда больше не буду беспокоить вас по этому поводу, но останусь

Всегда искренне ваш,

J. Скотт Рассел.

Протесты, содержащиеся в этом письме, не нуждаются в комментариях; читатель может сделать собственные выводы, несомненно, так же, как и Брюнель.

Такова была атмосфера несчастья, о которой не подозревала общественность и в которой на острове Догс началось строительство самого могучего корабля, который когда-либо видел мир. "Если бы я мог предвидеть, через какую работу мне придется пройти, - писал позже Брюнель, - я бы никогда не взялся за нее, но я не дрогнул, и мы сделаем это".

Прежде чем приступить к строительству, необходимо было найти и подготовить строительную площадку. Верфь Скотта Рассела, расположенная на берегу реки, была совершенно недостаточной, да и всей площади помещения не хватило бы, чтобы вместить левиафана. К счастью, рядом находилась другая верфь, которая пустовала уже двенадцать месяцев. Это была верфь, которую оборудовал и открыл в 1837-8 годах Дэвид Нэпир, инженер, доказавший практическую возможность парового судоходства в узких морях и тем самым проложивший путь для "Грейт Вестерн" Брюнеля. Нэпир был не только великим инженером, но и чрезвычайно проницательным шотландцем, который задолго до других понял, что Темза - не место для железного судостроения. "Лондон никогда не станет местом