Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева

«Крамолу вы говорите, — сказала одна девушка в группе. — Вас надо из партии исключить». — «А вы напишите Брежневу, он с радостью», — парировал Хрущев.

Цена подавления восстания для Хрущева была бы дороже, если бы западные державы сами не запятнали себя колониальным вмешательством. Возмущенные тем, что Гамаль Абдель Насер, новый революционный президент Египта, национализировал Суэцкий канал, Франция и Великобритания вступили в заговор с Израилем, чтобы вернуть над каналом контроль. 29 октября Израиль вторгся на Синайский полуостров. Европейские страны, якобы из желания разрядить кризис, потребовали, чтобы обе стороны отошли на 15 километров от канала. Египет отказался, что дало им предлог для вторжения. США выразили редкое несогласие с союзниками, и, надавив на Лондон финансово, Белый дом заставил премьер-министра Идена вывести войска.

Суэцкий кризис отвлек внимание от Венгрии. Пока там шел разгром непокорных, 5 ноября Хрущев послал дипломатически-угрожающую ноту Великобритании, Франции, Израилю и США: «Если бы против Англии и Франции было применено ракетное оружие, вы, несомненно, назвали бы это варварским делом. Но чем это отличается от бесчеловечного нападения вооруженных сил Великобритании и Франции на практически безоружный Египет?.. Мы полны решимости применить силу для разгрома агрессоров и восстановления мира на Востоке»[499].

Давление Эйзенхауэра, а не советская угроза, остановило французов и англичан. Но поддержка Хрущева была встречена на ура в постколониальных странах, где СССР теперь считали защитником антиимпериалистических интересов. Суэцкий кризис предоставил Кремлю редкий дипломатический случай: сыграть на трениях, возникших между Америкой и ее союзниками. Но первый секретарь был слишком занят разбирательством с Надем, и танки в Будапеште подавили этот шанс.

ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ

П. Е. Шелест:

В Венгрию направляется партийно-правительственная делегация Советского Союза, возглавляемая Н. С. Хрущевым. В составе делегации: Козлов Ф. Р., Громыко А. А., Шелест П. Е. и посол СССР в Венгрии Андропов Ю. В. Поездка эта была нелегкой и даже сложной в политическом плане — ведь не прошло и года, как в Венгрии был разгул контрреволюции.

Коммунистов вешали, расстреливали, наша печать пестрила фотографиями зверских расправ с партийным активом Венгрии. Для подавления контрреволюционных очагов нам пришлось применить силу оружия, даже танки и орудия — все это выполнила Южная группа наших войск. Обстановка в Венгрии того времени была особо сложная и настороженная. Впервые на политическую арену начал выходить Янош Кадар.

Помню, что переговоры Н. С. Хрущев с венгерскими товарищами вел с особым умением, прямотой, вместе с тем и определенным тактом. Наша делегация посетила несколько городов и предприятий. Он откровенно и прямо выступал перед рабочими-машиностроителями, шахтерами. Н. С. Хрущев неизменно при каждой встрече, на собраниях, митингах представлял, причем поименно, с краткой характеристикой, каждого члена делегации, и это, казалось, еще больше повышало вес, значимость и представительность делегации нашей страны… Посетили мы колхоз, конный завод, где Н. С. Хрущеву подарили отличную тройку белых лошадей в упряжке. Их, конечно, Хрущев передал на сельскохозяйственную выставку. Посетили хорошо организованную птицефабрику, откормочный совхоз крупного рогатого скота. У нас в то время еще не было таких организованных хозяйств и с такими высокими агротехническими и технико-экономическими показателями. Да и общая культура земледелия у венгров стояла в целом выше нашей. Я лично у венгров позаимствовал многое.

Шелест П. Да не судимы будете: Дневники и воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М., 2016. URL: https://royallib.com/book/neizvestno/shelest_da_ne_sudimi_budete.html [дата обращения: 20.07.2023].

Глава 13

«Тяни-толкай» десталинизации: писатели и другие

Я считаю, что у нас в партии не совсем правильно поняли решения ХХ съезда КПСС. Много тысяч людей освободили из заключения. Но там не только чистые были. Там и очень нечистые были троцкисты, зиновьевцы, правые, всякая шваль… Некоторые из них восстановлены в партии. Восстановились и те, которые являются врагами нашей партии. Они сейчас болтают всякий вздор, а наши товарищи лапки сложили и держат нейтралитет. Это неправильно. Надо дать отпор таким людям: надо исключать из партии, если они будут проводить разлагающую работу в ней, надо арестовывать. Другого выхода нет… Надо крепить органы разведки.

Н. С. Хрущев. Выступление на пленуме ЦК КПСС, 22 декабря 1956 года

«Неправильно понятый» XX съезд и постановление об «антисоветских элементах». «Не хлебом единым» и первые самиздаты. Точечное диссидентство. Встречи с писателями и строгий надзор партии.

После разгрома Венгрии в Москве укреплялись позиции Молотова. Его пророческие предостережения по поводу лукавого Тито находили отклик у коллег. 21 ноября 1956 года он снова стал министром, возглавив Государственный контроль. Должность не очень важная, но и не полная отставка, на которую ему периодически намекал Хрущев. Влияние Молотова чувствовалось 6 декабря на заседании Президиума при обсуждении документа об «Усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок вражеских антисоветских элементов»[500]. Там же кандидат в члены Президиума Шепилов — сменив Молотова в Министерстве иностранных дел, он не потерял вкус к «правдинской» пропаганде — резко осудил роман Владимира Дудинцева «Не хлебом единым», назвав его призывом к оружию в будапештском стиле.

В. Д. Дудинцев. «Не хлебом единым». Первое издание

1957

[Семейный архив автора]

Еще 22 октября, в разгар польского и венгерского кризисов, Союз писателей организовал общественную дискуссию по поводу романа в Центральном доме литераторов (ЦДЛ) на улице Герцена (теперь Большая Никитская). Этот роман об изобретателе, обвиненном во вредительстве за изобретение и преследуемом советской — сталинской — бюрократией, с августа печатался в «Новом мире». Встреча в ЦДЛ походила на собрание московского Кружка Петефи; обсуждали свободу собраний и слова. Роман превозносил мэтр литературы Константин Паустовский, выступал Дудинцев, а дом писателей, за которым недовольно наблюдали ветераны-большевики из своего общежития напротив (сегодня это особняк посольства Бразилии), буквально осаждали московские студенты. Самые храбрые пытались вскарабкаться по водосточным трубам на второй этаж, в Дубовый зал, где проходило собрание. Милиция за этим наблюдала, но не разгоняла.

Научно-техническое «творчество масс» — попытки внедрить свои изобретения в производство, — перекликающееся с темой романа, стало новой темой обсуждения в прессе. Подключилась и «Правда»; 17 октября газета раскритиковала бездушное обращение властей с изобретателями. На встрече в ЦДЛ Паустовский красочно описывал появление «нового племени грабителей и собственников, не имеющих ничего общего с нашей революцией». Ему громогласно аплодировали, а текст его выступления потом неофициально ходил по рукам — пример одного из первых «точечных» самиздатов[501].

В ЦК реакция была совершенно противоположной: описываемые Дудинцевым события, как и вывод героя о том, что вся